Само собой, ни Корбуты, ни Берзин принимать участие в экспедиции не могли из риска быть опознанными.
Два лучших подрывника, Ахунов и пара рослых костоломов в поношенной одежде не вызвали больших подозрений, а тюк, в котором спрятали карлика, ничем не отличался от мешков с привычными грузами – связками сушеных грибов, кусками копченой свинины и канистрами самогона.
Когда дрезина миновала «Беговую», из этого добра мало чего осталось – продукты и выпивка щедро раздавались часовым на блокпостах, чтобы те проводили досмотр груза не слишком рьяно.
На подъезде к «Полежаевской» пришлось спешиться: туннели, некогда подорванные для защиты жилых станций от неясной, исходящей от «Полежаевской» угрозы, были частично расчищены отчаянными сталкерами, но о том, что передвигаться по ним на дрезине, не могло быть и речи.
По мере приближения к цели члены группы, и без того не жаждавшие общения, окончательно замолчали. По стенам, затянутым паутиной, и рельсам, покрытым какой-то бурой пылью, скользили лучи фонариков. Они выхватывали из мрака отдельные элементы безрадостного пейзажа, но не позволяли видеть всю картинку целиком. Темнота словно оставляла людям, потревожившим гробовой покой, шанс самим додумать, дофантазировать то, что ждало их впереди. Мрак и тишина могли не скрывать ничего ровным счетом, а могли быть и ширмой, за которой пряталось чудовище, превратившее процветающую станцию в братскую могилу без тел.
Люди молчали, но догадаться, о чем они думали, было несложно. Путевой Обходчик, Хозяин Туннелей… Образы легендарного существа, расплывчатые и неясные в привычном мире метро, здесь приобретали вполне осязаемые формы.
Обходчик мог поджидать отряд за любым завалом, в любой подсобке.
Справиться с пятью наглецами, посмевшими вторгнуться на запретную территорию, ему ничего не стоило – Хозяин Туннелей ухитрился спрятать в своих темных владениях сотни, если не тысячи трупов…
– Может быть, достаточно? – робко произнес Тельман. – Станция уже близко, а прямых указаний, где искать туннель для карлика, нам не давали.
– Точно, – согласился один из саперов. – Совсем не обязательно проходить через станцию. К примеру, этот туннель лично мне кажется подходящим…
– Ага! Тебе только побыстрее смыться отсюда, – усмехнулся его товарищ. – Боишься, что Обходчик за жопу схватит?
– А ты не боишься?!
Перепалку прервал громкий треск, донесший из глубины бокового туннеля, о котором шла речь. Каждый из пятерых отреагировал на этот звук по-своему. Ахунову, идущему налегке, ничто не помешало рвануть в сторону «Беговой». Подрывники, которым пришлось сбрасывать с плеч рюкзаки, почти не отстали от него. И лишь парочка мордоворотов, отличавшихся замедленной реакцией, остались на месте.
Тельману скоро стало стыдно за свое позорное бегство. Он остановился и, убедившись в том, что из туннеля не появилось ничего, кроме облака пыли, вернулся.
Сразу пять лучей фонариков осветили темноту. В ней не было ничего, кроме отколовшегося от свода бетонного обломка.
– Осмотрите туннель, – приказал повеселевший Тельман. – Мы должны быть уверены, что из него нет второго выхода.
Выхода на самом деле не оказалось. Туннель или был взорван, или обрушился сам, надежно запечатав второй конец глыбами такого размера, что сдвинуть их с места можно было разве что танком.
Саперы занялись закладкой взрывчатки. Вездехода отнесли в дальний конец туннеля, там же оставили его рюкзак.
– А это ему зачем? – поинтересовался один из сопровождающих.
– Ну как же! – хихикнул второй. – Фараонов ведь хоронили с вещами, которые могли пригодиться им в загробной жизни.
– Он че, фараон?
– Ага. Маленький кривоногий фараончик.
– Сейчас снимем с него цепи, – прервал веселье Тельман, доставший из своего вещмешка картонную коробку с препаратами и сделавший карлику укол. – Все. Через минуту он очухается, но дергаться не будет. А кандалы нам еще сгодятся для тех, кто пойдет по кривой дорожке этого малого.
– А что он, собственно, сделал? – поинтересовался помощник Ахунова, засовывая цепи в свой рюкзак. – Почему так строго?
– Дело не в строгости, а в показательности. Известие о том, как компартия наказывает своих врагов, разнесется по всем станциям и у многих отобьет охоту плести интриги против Красной Линии. Эй, Вездеход, просыпайся, конечная остановка!
Носов шевельнулся. Поднял голову, обвел туннель мутным взглядом и вдруг улыбнулся.
– Кто вы?
– Друзья. Это тебе подарочек от профессора и его сына. – Тельман указал на раскрытую коробку, в которой лежали два шприца. – Сейчас тебе наверняка хорошо. Какое-то время будешь видеть розовых слонов, но потом начнется ломка. Пара доз поможет тебе какое-то время справляться с ней, а уж потом…
– Кто вы? – Носов вновь улыбнулся и помахал рукой перед глазами так, словно разгонял видимый одному ему дым. – Откуда музыка?
– Готово дело, крыша едет, – усмехнулся Ахунов. – Я сам синтезировал эту сыворотку. Теперь малышу все по барабану. Жаль, что мне не удастся увидеть главное… Что там наши саперы?
Подрывники закончили с закладкой взрывчатки и уже подготовили огнепроводной шнур. Ахунов первым спрятался за ближайшим завалом. Когда к нему присоединились четверо спутников, он втянул в голову в плечи и дрожащим голосом поинтересовался:
– Взорвется?
– Еще как. Мы, товарищ ученый, свое дело не хуже вашего…
Окончание фразы утонуло в грохоте взрыва, очень похожего на стон. Туннель содрогнулся. На головы укрывшихся за завалом посыпалась пыль, потом в царство мертвых вернулась тишина. О боковом ответвлении туннеля, ставшим последним пристанищем Носова, больше ничего не напоминало: завал ничем не отличался от тех, которых было полным-полно на подходах к «Полежаевской».
Глава 23
Видения
– Рамамба хару мамбурум… А чекету чекси фори ю рамамба хару мамбурум… – Песню, которую слышал Вездеход, прервал взрыв и грохот обрушившихся камней.
Потом непонятные, но очень навязчивые слова и бодрая мелодия возвратились, зазвучав с утроенной силой. Начали биться о стенки черепа, готовые выплеснуться наружу через рот, нос и уши. Выплеснуться в виде крови и расплавленных останков мозга.
Носов даже не пытался как-то справиться с музыкой. Он думал о том, что не мешало бы убавить громкость подаренного Максом плеера. Был уверен, что где-то остановился на привал, вставил в уши амбушюры и наслаждается композицией, пришедшей из безоблачного довоенного прошлого.
Только вот место для отдыха он выбрал какое-то странное. Храм не храм… Тюрьма не тюрьма… Помещение выглядело как станционный зал станции «Улица Подбельского», даже ряды клеток были на своих местах, но они пустовали, и лишь по залу плавали сгустки фиолетового тумана. А еще потолки… Составленные из полосок сайдинга, они были расписаны библейскими сюжетами.
