Книга Роковой выбор, страница 11. Автор книги Виктория Холт

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Роковой выбор»

Cтраница 11

Элизабет Вилльерс рассказывала, какое возбуждение царило в городе в ночь на пятое ноября, ночь Гая Фокса, незадолго перед тем, как Мария-Беатриса прибыла в Англию.

– Костры в этом году были больше, чем обычно, – говорила Элизабет. – Там сжигали чучела Гая Фокса. Они были такие безобразные! Но ведь он пытался взорвать парламент, так что неудивительно, что его до сих пор ненавидели. Все это было из-за папистского заговора. Народ никогда не забудет о нем, пока в стране остаются католики.

Так Элизабет подчеркивала непопулярность предстоящего брака моего отца.

Я была рада видеть, что Мария-Беатриса не боится отца, как раньше. Став старше, я поняла что с его опытом и его обаянием – хотя и меньшим, чем у короля, – он начал завоевывать ее привязанность. Я заметила, как они улыбались друг другу и ее печаль, которую она не умела скрыть вначале, исчезла. Она все больше привыкала к своей новой жизни.

Излюбленным времяпрепровождением при дворе была игра в карты, в которой предполагалось участие и Марии-Беатрисы. Она сказала мне, что терпеть не может карт, не радовалась выигрышу и не любит проигрывать.

– Тогда зачем же ты играешь? – спросила я.

– Мне сказали, что так полагается и в обществе некоторые недовольны, что я не проявляю интереса к игре.

– Но ведь это же так забавно! – воскликнула я. – Я иногда играю. И даже моя сестра. Нам это очень нравится.

Мария-Беатриса покачала головой. Но это все были пустяки.

* * *

В течение последующих месяцев, по мере того как Мария-Беатриса узнавала, как добр и внимателен мой отец, она полюбила его. Беспечность и рассеянность, царившие при нашем дворе, казались ей, наверно, еще большими в сравнении с жизнью при дворе ее матери. Она по-прежнему была очарована вниманием, проявляемым по отношению к ней королем. И она превратилась в беззаботную шестнадцатилетнюю девочку.

Из четырех дам, привезенных ею из Модены, две были тоже очень молоды. Одна из них, Анна, была дочерью мадам Монтекукули, возглавлявшей их всех. Другая была мадам Мольца, чуть постарше самой Марии-Беатрисы. И с ними еще была мадам Тюрени, знавшая Марию-Беатрису с младенческого возраста. По туманным замечаниям Элизабет Вилльерс и комментариям Сары Дженнингс и других девушек постарше, я стала лучше понимать положение моего отца.

Одно время он пользовался почти такой же популярностью, как сам король. На его связь с Арабеллой Черчилль и историю с сэром Джоном Дэнемом смотрели снисходительно, как на романтические приключения. Но ему не могли простить его приверженности католицизму и брак с католичкой. Король и наследник престола могли распутничать сколько угодно. Но религия, которую они исповедуют – это совсем другое дело. Пережив царствование фанатичной католички Марии Тюдор, дочери Генриха VIII, англичане ни за что не хотели допустить повторения чего-либо подобного.

Шло время, и казалось все более вероятным, что трон достанется моему отцу. Его героические победы на море были забыты. Помнили только то, что он – католик. Уже слышны были раскаты приближающейся грозы народного недовольства, и мне предстояло убедиться, насколько опасной она могла оказаться.

Однажды Мария-Беатриса сообщила нам радостное известие:

– У меня будет ребенок, – сказала она, и ее прекрасные глаза сияли счастьем.

Мы все обрадовались, особенно мой отец. Он обнял меня с чувством, которое он всегда обнаруживал при наших встречах.

– Я так счастлив, что вы с мачехой такие подруги, – сказал он. – Ничто не могло бы доставить мне большего удовольствия. А скоро у тебя будет маленький брат… или сестра. Это будет чудесно, правда?

Я согласилась, но невольно вспомнила о маленьких братьях, так быстро исчезавших из нашей детской, что я не запомнила ни одного из них.

Я надеялась, что наш новый братец не покинет нас так быстро.

ЦЕЛОМУДРЕННАЯ НИМФА

Мы уже давно не жили в Ричмонде. Наш двор обосновался в Сент-Джеймсе, в старинном дворце, бывшем некогда, еще задолго до норманнского завоевания, женским лепрозорием. Основанный в честь св. Иакова, он сохранил свое название, став дворцом. Как и Ричмонд, он был полон воспоминаний. Все чаще слыша о склонности отца к католицизму, я думала о своей тезке, Марии, которая жила здесь, когда ее муж, Филип II, король Испании, оставил ее. Он не был хорошим мужем; религия стала у него манией, а такие люди думают только о долге перед Богом и не слишком беспокоятся о своих ближних. Может быть, люди для них не представляют такой важности. Однако, несмотря на то, что я часто думала о несчастной и жестокой королеве Марии, по чьему приказу людей отправляли на костер за нежелание обратиться в католичество, я была счастлива жить там с отцом и Марией-Беатрисой.

Как раз в это время я впервые познакомилась с Фрэнсис Эпсли. Она получила место при дворе, так как ее отец был другом моего.

С момента нашей первой встречи я была ею очарована. Когда ее представляли, у меня даже возникло желание поцеловать ей руку, чтобы выразить свое восхищение ее совершенством, совершенством, которого мне никогда не достичь.

Она была на несколько лет старше меня, и, когда она говорила со мной, я была слишком смущена, чтобы вслушиваться в ее слова. Единственное, что я поняла, это то, что ее отец – сэр Эллен Эпсли.

Мой отец всегда был добр к ее отцу, сказала она мне.

Когда она уходила, я сказала, что мы должны встретиться снова и не на такой короткий срок.

– Я была бы счастлива, – отвечала Фрэнсис, – но у меня есть обязанности, и я не могу свободно располагать собой.

– Тогда я буду писать вам, – сказала я, и Фрэнсис ответила, что это доставит ей большое удовольствие.

Я была настолько преисполнена восхищения ею, что все это заметили. Я рассказала о Фрэнсис Марии-Беатрисе.

– Ах, да, – сказала мачеха, – очень милая девушка и такая красавица. Твой отец дружен с ее отцом. Они были вместе в изгнании. Сэр Эллен всегда был предан королевской семье и немало потрудился для Реставрации.

Это было начало пылкой дружбы, которую я пронесла через всю мою жизнь. Я любила Анну Трелони; она была со мной с детства, и я доверяла ей во всем – но это… это было другое. Анна была обычная девочка, постарше меня, умнее во многом и мой добрый друг. Но Фрэнсис была моим божеством.

Я много о ней думала и решила написать ей о моих чувствах. Тут же последовал ответ. Она писала, что любит меня, как и я ее, и что мы должны встретиться, если нам это удастся, а если нет, то мы будем переписываться.

Так началась наша романтическая переписка. Я просила передавать мои письма Фрэнсис нашего учителя рисования, карлика Ричарда Гибсона. Я заметила, что многие теперь были готовы мне услужить. Правда, мачеха была беременна, и, если бы у нее родился сын, мое положение сразу бы изменилось, но, пока этого не произошло, все оставались со мной до крайности любезны и предупредительны.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация