Испуганный вскрик, когда старик Адзауро упал на колени, пытаясь заговорить, и не в силах вымолвить ни слова. По его щекам текли слезы, руки слушались с трудом, но призраком Истинного Воздаяния за все грехи, позади него стоял шиноби клана Синар, пусть и в облике служанки. И асин без колебания подал катану тому, кого с удовольствием прирезал бы сам. Но… в этом случае смерть была бы менее мучительна, а так – убившим себя традиционным способом медицинскую помощь на Ятори не оказывали, старику предстояло подыхать в одиночестве несколько дней.
Он это знал, присутствующие это знали, получивший от меня знак и спешно выведший из зала ребенка Полудохлый тоже все знал, и только я притворялась неведающей.
– Что вы… что вы делаете? Что вы…
Адзауро старший посмотрел на меня с настолько сжигающей ненавистью, что я даже почти передумала говорить ему прощальное слово. Но только почти… У меня был слишком существенный счет к данному индивиду для того, чтобы позволить ему умереть спокойно.
– Не…
Начала было, когда Адзауро обеими руками взялся рукоять катаны.
– Что вы… – наполненное ужасом, когда он разместил острие катаны напротив своего живота.
И… и что-то мне подсказывало, что он бы не решился, попытался избежать страшной участи, но исаку Толла… Едва заметный удар, невольный рефлекс и Адзауро-старший вогнал в себя оружие.
Замер, хрипя, и в ужасе глядя на содеянное, и даже не понял, как, завершил начатое, после еще одного крайне умелого удара асина. Рефлексы страшная штука в опытных руках…
– Не-е-ет! – закричала я. – Что вы делаете! Остановитесь!
Сама я естественно останавливаться не стала – увернувшись от руки, пытавшегося перехватить меня императора, я оббежала стол, подбежала к бьющемуся в агонии Адзауро, вскрикнула, «испугавшись», натекающей лужи крови, и пользуясь тем, что моего лица сейчас никто не видит, очень тихо сказала:
– Привет от Исинхая, гнида.
Адзауро, и так сотрясающийся в конвульсиях, с ужасом понимания всего произошедшего уставился на меня… Его рот отвратительно искривился, с губ закапала слюна, вперемешку с кровью, а потом Иничи Адзауро завалился набок, все еще пытаясь сказать хоть что-то.
Но мне хватило одного короткого взгляда асина клана Синар, чтобы понять – старик не заговорит уже никогда.
– Маари, – появление императора было неожиданностью, как и то, что он, притянув меня к себе, закрыл мне весь обзор на подыхающего Аздауро.
К сожалению, вид смерти врага был гораздо более приятным зрелищем, чем полный ненависти взгляд Акихиро… Мне казалось из его глаз на меня смотрит космическая черная дыра, обладающая такой силой, что с легкостью способна уничтожать планеты, звезды, целые галактики… В этом зале лишь двое знали, что во многом я солгала – я и он. И мне хотелось бы отвернуться, просто не видеть, как сильно он стиснул зубы. Насколько все его тело сейчас напоминало натянутую звенящую струну. И желание растоптать меня так явственно читалось в его взгляде…
И он имел полное право ненавидеть меня.
Я знала, что унизила его. Унизила дважды. Первый раз – демонстративно выбрав императора, и второй – высказав насмешливое «представьте себе одного маленького худенького изголодавшегося Чи и несколько тысяч шиноби Синар! Это же смешно!».
Смешно не было, было унизительно.
Я нанесла удар по его гордости, я занизила его значимость, я выставила его жертвой, а не воином, более чем способным уничтожить в одиночку не то что один клан – а сразу несколько…
Я разбудила монстра…
Отдавала ли я себе отчет в этом? Да.
Винила ли себя за это? Да.
Согласилась бы все изменить? Нет.
Он был униженным, но получившим возможность выжить, жить, завести семью, возглавить род… Просто жить, жить в спокойствии и счастье, без постоянного неотступного неотвратимого ожидания удара в спину.
Я сохранила ему жизнь.
Поблагодарит ли он меня за это? Нет. Никогда.
Все что мне оставалось, лишь созерцать его бешенство, и понимать – будет очень глупо с моей стороны, остаться в резиденции Адзауро после всего этого…
А потому…
– Какой ужас… – прошептала я, вскинув взгляд на мрачного императора.
И виртуозно потеряла сознание.
И странно, но в момент падения, мне показалось, что Чи Адзауро сорвался со своего места, перескочил стол, и рванул ко мне…
Но он же не мог. В нем была основательная доза хлорика, он просто не мог бы… мне просто показалось…
И я провалилась в пси-связь.
***
Исинхай появился почти сразу, словно ждал, а может и ждал – опасные моменты операций босс старался контролировать.
«Рукоять меча осталась в его руках», – сообщила я шефу.
Он кивнул и произнес:
«Хорошо».
Помолчал, пристально глядя на меня, и спросил:
«Как ты?»
В ответ на его вопрос захотелось расплакаться. Разреветься как девчонке, просто навзрыд.
«Кей…» – в одном этом слове было столько боли за меня, столько сожаления, столько…
И я заставила себя сдержаться.
И совладав с эмоциями, тихо сказала:
«Главное – он будет жить. Остальное уже не важно».
Исинхай как-то странно усмехнулся, в ответ на мои слова. Это была очень горькая усмешка человека, от которого когда-то тоже отказались ради сохранения его жизни. И я вдруг понадеялась, как-то очень трусливо понадеялась, что Чи не испытывает ко мне того же, что Исинхай испытывал к Киаре МакЭдл. А впрочем… с чего бы ему испытывать ко мне столь же сильные чувства?! Не с чего. Особенно сейчас. И Исинхай знал, по какой причине Киара не с ним, а Чи… Чи уже никогда не узнает.
«Алкеста на месте, – уведомил шеф. – Отель Имори, комната двести двадцать пять. И ты все сделала правильно, Кей, речь ведь не только об Акихиро Чи Адзауро, ты избавила весь клан от кровной мести клана Синар. Ты справилась».
И шеф отключился.
А мне не хотелось. Не хотелось возвращаться туда, где все вот это сейчас было… Хотелось отсидеться в темноте своего подсознания, тихо повыть в темном углу, и просто спрятаться от всего мира…
Но есть слабости, которые мы не можем себе позволить…
***
Я вынырнула из состояния беспамятства и ощутила, что меня несут. Несут на руках. И это был не Чи, его я узнала бы сразу по запаху, по рукам, по биению сердца, по дыханию… а это был не Чи.
И я распахнула глаза.
Меня очень почтительно нес один из охранников императора, подальше от дворца Адзауро, в котором царила какая-то страшная, ощутимо страшная тишина.
