Стянув ненавистные белые носочки с ног, прошлась уже уверенно и, не поскальзываясь на каждом шагу, прошла в ванную комнату и начала переодеваться. До обеда оставалось еще полтора часа, территория поместья контролировалась Слепым, так что я могла тупо расслабиться.
«Как он тебе?» – раздался в наушнике голос ранее шефа, теперь практически партнера.
«Монстр. Умен, наблюдателен, не лишен эмпатии, соответственно на порядок опаснее всех. И да, одна маленькая проблема – это очень непредсказуемая сволочь, Слепой. Крайне непредсказуемая. Ждем проблем».
«Куда ты сейчас? – не став комментировать мои наблюдения, спросил Слепой».
«Пробегусь».
«У тебя урок танцев, – напомнил он».
«Пробегусь!» – настояла я.
«Кей, в чем проблема?» – мгновенно понял, что что-то здесь не так командир.
А я… не знала, что ответить.
«Кей?» – позвал Слепой.
Не ответила.
В три движения собрала высокий хвост, зафиксировала его второй резинкой. Сорвала с себя манерно-модную одежду в стиле Ятори, натянула спортивные штаны, спортивный лиф, безразмерную майку поверх, затянула кроссы и пошла не к двери – к окну.
«Камера 245, отключение на три секунды», – дала команду системе.
Классический яторийский стиль постройки домов, давал немалое преимущество для любых побегов через окно, так что трех секунд мне хватило, чтобы спрыгнуть на землю в цветущем, насколько я поняла почти вечно цветущим садом.
Еще секунд пятнадцать на стометровку, чтобы преодолеть открытый участок сада. Через первую стену я перепрыгнула с разбега взбежав на нее, вторую миновала уже через охранный пункт, прыгать через это ограждение было бы себе дороже, и сорвалась на бег, уже оказавшись в пространстве между внешней и второй стеной, месте, которое просматривалось только камерами охраны, причем нашей.
В наушниках гремела музыка, на визоры транслировались языковые упражнения от Леи Картнер, в сознании билась одна, высказанная Слепым фраза: «Кей, в чем проблема?».
Я не знала.
Снизив скорость бега до условно средней, я пыталась понять, что мне так сильно не понравилось, и… не понимала. Убогая планетка? Не буду спорить. На Ятори технологии давно шагнули за грань разумного, но вместе с тем человечность тоже шагнула, причем это был шаг назад, и тоже за грань, только уже другую – грань того, что отличает человека от… монстра. Семья? Любовь? Привязанность? Здесь каждое из этих слов было пустым звуком. Вместо семьи почитался – род. Любовь – заменил обычный расчет. Привязанность была слабостью, а потому монстры, закончившие Камуку ею себя, не обременяли в принципе никогда. И это не то, чтобы для меня подобное стало шоком – мы работали и в худших условиях. Но что-то задело. Задело настолько, что в какой-то момент я остановилась и перешла на шаг.
Потом поняла.
Его отношение к матери.
Вот, что меня ранило. Дохлый дерсенг, я бы жизнь отдала за то, чтобы обнять свою маму. Всю жизнь, не задумываясь ни на секунду, а он прошел мимо нее так, словно эта женщина была для него пустым местом. Он не глянул на своих сестер. Он… как киборг. Или ИсКин. Не знаю, что хуже, но и у тех, и у других эмоционально- гуманистическая составляющая отсутствует как таковая.
И вновь переходя на бег, я подумала, что нужно просто изменить свое восприятие этой ситуации, снизить важность, как сказал бы Исинхай. Просто снизить важность. Я смогу, не впервой.
***
Еще полчаса бега, и собственно пора было завязывать.
Разминая шею, я направилась к нашему пункту охраны, и остановилась, не дойдя двадцати шагов, по причине того, что охрана Адзауро мне не понравилась. Не то чтобы они мне нравились ранее, узкоглазые для меня лично были почти все на одно лицо, в том смысле, что лица у них были закрытыми, только прорезь для глаз и наличествовала для распознавания, но вот конкретно эти трое стоящие на одном их постов близ восточных ворот, мне не понравились. Понятия не имею с чего бы.
Привычная для Ятори форма охраны – свободные штаны, свободная рубашка на запах, свободная в основном частично декорированная тканью кольчуга поверх, все как всегда… но что-то было не так. Я оперлась о стену, прикрыла глаза на миг, словно устав от бега и перешла на пси-связь. Импульс тревоги ушел Слепому, а я вновь вернулась в реальный мир, и еще пристальнее вгляделась в охранников.
Усмехнулась, оттолкнувшись от стены плечом и направилась на встречу смерти. Естественно не своей.
Они напали разом, не сговариваясь, не сказав ничего мне, не совершив никаких в принципе агрессивных жестов. Быстро, молча, уверенно и глупо до невозможности. Центральный получил удар в кадык сходу, и упал, захлебываясь кровью, атаковавший слева немного удивился, напоровшись на свой собственный кинжал, а вот с правым пришлось повозиться. Правая сторона у меня вообще не самая рабочая, так что без слов, звукового сопровождения и в целом в полнейшей тишине, я получила удар по ребрам, и те заныли, еще не до конца восстановившиеся после последней заварушки, а он получил перерезанное горло, и вот это уже был провал – следовало хоть одного оставить в живых. Мой косяк.
Досадливо вздохнув, я, вытащила салфетки и, вытирая кинжал, пошла дальше к нашим. А к этим, конвульсивно дергающимся на земле, уже спешила местная охрана.
И только дойдя до пункта контроля, я поняла, что ребро, мне, кажется-таки сломали.
***
– Ты как? – спросил Слепой, едва я вошла в каморку, где экранов было разов в двадцать больше, чем иных предметов мебели.
– Нормально, – усаживаясь на пол, безразлично ответила я.
Привычный вопрос, привычная ложь в ответ.
Я сидела на полу, откинув голову назад, ощущая затылком холод камня и… сходила с ума от неизвестности. Не по поводу нападения, нет – это было предсказуемо, а полученная травма была всего лишь моей ошибкой, и это мелочь – умнее буду в итоге.
По факту тревожил меня исключительно Исинхай.
Для человека, потерявшего всю семью, тот, кто ее заменил, становится ценностью. Исинхай был для меня отцом. Сильный, волевой, несгибаемый, всегда способный решить любую проблему… практически любую. Но разведуправление?! Он взял на себя слишком много.
Активировала сейр, открыла экран, просмотрела входящие. От Исинхая ничего. Ни-че-го. Я с ума здесь сойду, потому что совершенно точно знаю – даже если его убивать будут, он мне напишет ровным счетом тоже самое, то есть – ни-че-го.
– Смотри-ка, младший господин заявился, – отвлек меня от раздумий Слепой.
Я поднялась, сдержав стон, подошла ближе – а там действительно была заварушка. В смысле все бегали, суетились, срывали маски с убийц и обыскивали трупы, а Адзауро-младший стоял надо всем этим, заложив руки на спину с ничего не выражающим выражением на лице. Он не произнес вообще не слова, но начальник охраны рухнул на колени и перерезал себе горло. Сам. Ятори – страшная планета. У нас не оправдал ожиданий – пошел тренироваться, дабы их оправдать со второй попытки, а тут поражений не прощали никак и ни в чем.
