Она замолчала. Послышался скрип дверной ручки, потом стук в дверь.
Кэти бросилась открывать, повернула защелку и широко распахнула дверь.
В комнату ворвался вихрь снежинок.
На пороге стояло сгорбленное привидение. Лицо у него было осунувшееся и испуганное. Шапку, лоб и брови густо облепил снег.
Кэти горячо его обняла:
– О, мой дорогой! Мой дорогой!
Давид снял шапку, потер лицо и хрипло бросил:
– Что… на ужин?
Он порывисто обнял жену, так что та на мгновение повисла в воздухе. Теперь Кэти плакала от счастья. Так она еще никогда не плакала. Эмма с Аделиной поднялись со своих мест. Рыжеволосая женщина подошла, чтобы обнять Давида, но, когда увидела вблизи того, чьего возвращения желала больше всего на свете, смутилась. Она застенчиво сунула руки в карманы джинсов.
– Признаться, нам уже стало недоставать ваших постоянных шастаний к кофейнику, – бросила она.
– Ничего… Теперь я снова примусь за старое… – ответил Давид, снимая куртку.
Тут он встретился взглядом с Эммой, которая стояла чуть позади. Худощавая… Взгляд прямой и любопытный… Резкие черты лица… Он ведь только утром описал эту женщину на страницах своего триллера! Это его персонаж, вырвавшийся из когтей Палача!
– Редко… редко так боишься за кого-то, кого совсем не знаешь, – доверительно сказала Эмма, протягивая ему руку. – Рада познакомиться с вами, несмотря на несколько специфические обстоятельства…
Давид поздоровался с ней, пряча волнение за смущенной улыбкой. Эмма задержала пальцы в его руке.
– Вы чуть не умерли… из-за меня… – добавила она, не глядя на него. – Очень храбрый поступок. Вы…
– Хватит врать! – вмешалась Кэти, вставая между ними. – Еще пять минут назад вы и пальцем не хотели пошевелить, чтобы прийти ему на помощь!
Брюнетка отшатнулась, она была готова ответить на оскорбление, взгляд ее стал злым.
– Ну-ка! – воскликнул Артур. – Какая горячая встреча! – И продолжил дальше, обращаясь уже к Давиду: – Ты нас жутко напугал!
Аделина принесла полотенце и подала его Кэти. Давид упал в кресло, лицо у него было уставшим, губы растрескались. Кэти вытерла ему волосы.
– Колесо проколол километрах в десяти отсюда, – стал рассказывать Давид. – Точнее, все четыре шины. Поперек дороги лежала цепь шипованная. Спрятана была под снегом.
Услышав слова мужа, Кэти резко замерла на месте, все еще держа полотенце в руках. Сначала Нечто, теперь шипы.
– Это Франц! – бросила Аделина. – Теперь можно не сомневаться!
Давид массировал одеревеневшие ноги.
– Доказательств у меня, к сожалению, нет, – сказал он, морщась, так сильно у него болели мышцы. – Я довольно долго шел по следу снегоступов, до самых торфяных болот… и там я чуть… чуть не потерялся.
– Это точно он! – настаивала Аделина.
– Нет-нет… Вовсе не обязательно, – продолжил Давид. – В лесу могут жить и другие охотники… Но… но это точно кто-то, кто хорошо знает местность, а… а если это Франц, зачем ему класть шипы так далеко от шале?
– Чтобы его не заподозрили! Почему вы не хотите посмотреть правде в глаза? Кто еще бродит в окрестностях? Кто проник в дом? Кто кроличьи туши принес? Кто ставни украл? Он хочет, чтобы мы боялись!
Аделина обеими руками сжала себе виски.
– Шипы! И как нам теперь уехать отсюда? – спросила Кэти. Она повернулась к Артуру. – У вас ведь есть запаски, правда же?
– Одна…
– Что?! Но вы же можете позвонить Кристиану?
Вместо ответа Артур отрицательно покачал головой.
– Не может быть!.. Не может быть!.. – растерянно произнесла Кэти. Мысли у нее путались.
Давид поднялся и обнял жену.
Чуть поодаль стояла Эмма. Глаза ее сверкали, и сердце по-прежнему яростно билось.
– Ситуация далеко не так драматична, – мягко сказал Артур. – У нас есть…
– Нет уж, извини, – прервала его Аделина. – Лес, зима, женщина в изорванной одежде, с раной на груди, чуть душу богу не отдала, и еще это самое Нечто, притаившееся там, за окном, отрезало последнюю нить, которая связывала нас с внешним миром. На помощь тоже не позвать, потому что нет сети. И полагаю, что, кроме Кристиана, который должен приехать за нами недели через три, никто не знает, где мы находимся? Или я ошибаюсь?
Она повернулась к Давиду.
– Нет, – подтвердил тот. – Родители Кэти знают только, что мы в Шварцвальде, но не знают, где именно.
– То же самое и в случае Эммы! Никто не в курсе, что вы поехали по этой дороге! Иными словами, вас могут искать где угодно между Францией и Германией. Верно?
Эмма кивнула.
– Так что ты совершенно прав, Артур. Ситуация и правда далеко не так драматична!
Он стрельнул в нее взглядом.
– Я, знаешь ли, просто констатирую факт! Так что давай, – не унималась Аделина, – уволь меня! Только такси сначала вызови!
Старик проигнорировал ее замечание:
– У нас есть еда, лекарства, оружие… В доме нам бояться нечего. Я думаю, кто бы это ни был, он пытается давить на нас…
– Отлично! – сердито выпалила Аделина. – То есть мы теперь на осадном положении!
– Слушай, да успокойся же ты! Неужели ты не понимаешь, что, если бы тот, кто поранил Эмму, и правда хотел ее убить, он непременно сделал бы это?
– К тому же… там, на дороге, были только ваши следы, – добавил Давид, поворачиваясь к Эмме. – По всей видимости, никакое «Нечто» за вами не гналось…
Щеки Кэти залила краска. Ей вдруг захотелось стукнуть обоих мужчин.
– Что это значит? Что вы планируете остаться тут надолго?
Артур положил указательный палец на колесо своего кресла:
– Лично у меня выбора особенно нет. Кристиан приедет за нами с Аделиной двадцать восьмого, не раньше… И, судя по ситуации, вас это тоже, скорее всего, касается. Если, конечно, у вас нет другого решения. Если есть, я весь внимание.
Кэти думала, что Аделина поддержит ее, но та лишь смотрела куда-то в пустоту.
– Плохой прогноз погоды делу тоже не помогает, – продолжил Давид, – впрочем, до дороги дойти можно. Если идти быстро, реально добраться часа за четыре. Там останется только дождаться проходящей машины и…
– Не хочу сыпать соль на рану, – прервала его Эмма, делая шаг вперед, – но снег такой сильный… Уверена, что по трассе В500 проходит не больше пары машин в день. Так что можем вернуться unverrichteterdinge…
[23] Совсем ничего не дождавшись… То есть не четыре часа идти, а минимум восемь, если придется возвращаться…
