Часть вторая. «Пляшите, черти»
О, сверкающие, сверкающие волосы!
О, рот! О, трепещущие губы, напоминающие плод, только что сорванный с дерева!
Может ли голодный сохранять спокойствие рядом с таким богатым урожаем?
Любовь, еще недавно – целая симфония, нашептывает песенки
На кладбищенских лужайках со сломанной лютней в руках.
Эрнест Кристофер Доусон
20
Джим увидел, как Элизабет подходит к калитке, опустил крышку ноутбука и встал, чтобы открыть ей дверь. Он не заметил ее нарядного платья, видневшегося из-под пальто. Его мысли были поглощены фотографией, которую ему прислал Ларри, и неведомыми людьми, запечатленными объективом старинной камеры.
– Не надо смотреть на меня как на привидение, – пошутила Элизабет, снимая пальто и маленький рюкзачок, висевший за спиной. Джим впустил ее в дом, все еще думая о фотографии.
– Прости, – промолвил он. – Я работал, а когда я на чем-то сосредоточен, мне сложно вернуться к реальности.
Девушка улыбнулась. Сегодня глаза ее блестели особенно загадочным блеском.
– Если хочешь, могу уйти. Не хочу тебе мешать.
– Не беспокойся, я как раз собирался передохнуть. – Джим запер за ней дверь и переместился в середину гостиной, где она стояла, сложив руки на груди. Только теперь он заметил, как она хороша. Настоящая маленькая женщина в нарядном платье: «Катрина и ее платье», «Катрина и извращенец из Пойнт-Спирита». – Нам снова придется врать твоим тетям и матери?
Она расхохоталась.
– Нет, Джим. Мама заберет меня перед ужином. Я сама попросила у нее разрешения зайти к тебе ненадолго.
– Неужели? – он опустился на стул. – Интересно было бы узнать, под каким предлогом ты отпросилась. Думаю, ни одной матери не понравится, что дочь-подросток отправилась в гости к мужчине старше ее.
Элизабет покраснела, но в следующий миг горделиво вскинула голову и степенно уселась рядом с ним.
– Моя тетушка Карлота просто вне себя. Говорит примерно то же, что и ты. А мама, наоборот, не против, чтобы мы общались. Мой отец… он тоже был старше матери. Я люблю разговаривать со взрослыми, а с одноклассниками мне скучно.
Джим усмехнулся и снял очки.
– Ладно, Элизабет. Надеюсь, ты не откажешься от моего фирменного шоколада.
– О, это еще одна причина, почему я здесь, – кокетливо ответила девушка.
Джим посмотрел на нее с удивлением, затем улыбнулся и встал.
– Как скажете, мисс, – проговорил он. – Две ложечки сахара, не так ли?
Элизабет кивнула, и Джим отправился на кухню. В этот миг девушка готова была что-то добавить, но осеклась: ей вспомнился сон, которому она до той минуты не придавала значения.
– Представляешь, мне приснился тот человек. И он говорил о тебе, – выпалила она. – Сказал, что ты обо мне позаботишься. Забавно, правда?
– Позабочусь? А больше он ничего не сказал? – Джим рассеянно сунул руку в ящик с посудой и достал две ложки и чашки.
– Мне кажется, ты ему нравишься. Он сказал, что ты здесь не случайно. Во сне я качалась на качелях, а он меня раскачивал. Я его не видела, он стоял сзади, но я слышала, что он говорит.
Точно. Это случилось в Сан-Франциско в прошлое Рождество. Сейчас Джим отлично все помнил, хотя тогда это происшествие показалось ему абсолютно бессмысленным. Как-то раз после одной из презентаций «Катрины» он решил прогуляться по городу. Дело было в тот день, когда мысль о том, чтобы написать серьезный роман, приняла отчетливые очертания, все его существо требовало чего-то другого, новой задачи, которой можно было отдать себя полностью. Внезапно он почувствовал озноб, на мгновение остановился, любуясь небоскребами и кондоминимумами на Саут-Бич. Этот старинный, слегка обшарпанный район за последние десятилетия изменился до неузнаваемости. В нем не осталось и тени от того, каким Джим его помнил. Он возобновил свой путь и устремился к переходу, чтобы оказаться на другой стороне улицы. Рождественские огоньки озаряли каждый уголок, они виднелись повсюду, от кампуса Мишен-Бэй до самых дальних домов, которых достигал его взгляд. Несколько бегунов в спортивных костюмах поравнялись с Джимом, и он посторонился, чтобы их пропустить. В окнах маленьких домиков виднелись рождественские гирлянды, куклы в красных платьях с белыми шапочками, наряженные елки. Джим стоял на краю тротуара, дожидаясь, чтобы на светофоре зажегся зеленый и можно было перейти улицу. Он смотрел на противоположный тротуар. Пятеро или шестеро пешеходов так же, как и он, ждали зеленого света. Все было как всегда, пока он не увидел того человека. Он ощутил странную пустоту в груди. Казалось, незнакомец наблюдает за ним, прислонившись к фонарю, стоявшему чуть в отдалении от края тротуара. Не обращая на него внимания, Джим перешел на другую сторону. Эпизод стерся бы из памяти, если бы через несколько улиц он вновь не увидел этого человека. Джиму стало не по себе. За ним следят? Невозможно представить, как сумел этот тип переместиться так быстро и при этом не обогнать Джима. Или он его просто не заметил? На этот раз незнакомец поджидал его у витрины кондитерской возле столиков, стоявших на тротуаре. Черное пальто едва не до пят, руки в перчатках неподвижно свисают вдоль бедер. Джим прошел мимо. А может, все это напрасные тревоги и этот второй тип только похож на первого? Или у него с головой не в порядке? Джим оглянулся и ускорил шаг. Пожалуй, вид у типа и впрямь был подозрительный, несмотря на элегантность. Но не более того. Откуда в таком случае взялся этот иррациональный страх? Сердце колотилось мелко и часто. Джим подошел к проезжей части, чтобы поймать такси и завершить вечернюю прогулку. Незнакомец снова маячил в конце улицы. Джим замер. Сутолока бульвара, шум машин доносились до него словно издалека. Человек был бледен – смертельно бледен! Джим поднял руку и решительно зашагал в его сторону. В ушах противно звенело, свист будто бы подталкивал его вперед. Он зажал ладонями уши. Человек тоже сделал шаг навстречу. Джим остановился и согнулся пополам, как от боли. Теперь он его не видел.
«Бум, бум, бум…» – стучало сердце.
– Эй, мистер! – донесся издалека чей-то голос.
Человек стоял неподалеку от Джима, но смотрел при этом на мостовую. Джим повернулся и искоса его рассматривал. Тип улыбался, указывая на что-то, чего Джим видеть не мог. У него болела голова, но звон постепенно стихал, и противный свист звучал уже не так пронзительно.
– Мистер, вы садитесь или как? – раздалось где-то рядом.
«Давай, садись в свое такси, Джим…» – раздался голос у него в голове.
Он повернулся влево. Водитель-индус сердито выглядывал из окошка такси. Он нервничал, не получая ответа.
«Я вас не вызывал, – мысленно ответил Джим. – Это сделал тот человек».
Но решительно шагнул к автомобилю. Надо срочно покинуть это место. Незнакомец исчез, словно испарился.
