Пока он собирался, в голову пришла еще одна мысль, еще более жуткая. Он не должен присутствовать в этом доме, он просто-напросто не имеет на это право. Он должен был встретиться с этой девушкой как-то иначе. Например, в одной из модных кофешек Сан-Франциско, в обычном месте, где собираются обычные люди. Он что, переспал с ней? Разум в ужасе заметался. Он чувствовал во всем теле озноб, и огромное, безбрежное желание внезапно завладело всем его существом. Желание сладостное, почти болезненное. Он представил себе, как обнаженная Элизабет, лежа на полу, извивается, как взрослая опытная женщина, приглашая его овладеть ею, поиграть с ней. У него закружилась голова. Ему пришлось ухватиться за дверной косяк, чтобы не упасть. Он почувствовал руку Мэри Энн.
– Джим… не позволяй ей играть с тобой, не давай ей делать это, – зашептал прямо ему в ухо нежный, но настойчивый голос.
– Что?
Мэри Энн смотрела на него. Все наблюдали за ним с удивлением.
– Ты в порядке, Джим? – услышал он голос Роберта, готового поспешить ему на помощь.
– Да… Должно быть, давление упало.
Джим неподвижно смотрел в глаза Мэри Энн. Он любовался ее красотой, ее спокойными чертами, нежностью ее лица, их взаимопониманием…
– Мэри… я никогда… никогда не думал…
Она коротко моргнула, и на губах у нее промелькнула мягкая, едва заметная улыбка.
– Я знаю, – ласково ответила она. – Не позволяй ей с тобой играть. Я знаю, о чем говорю. Не давай ей вертеть тобой, а не то она с ума тебя сведет, Джим.
В голове Джима толпились беспорядочные образы, странные представления набегали и исчезали, будто бы кто-то их властно ему внушал. Мэри Энн взяла его за руку и потихоньку вышла вслед за ним. Поняла ли она, кого он имеет в виду? Он не был уверен.
– Джим, я знаю, что это существо просило тебя позаботиться о ней. Элизабет во всем мне призналась. А что, если его цель – покончить со всеми нами? Так или иначе, умоляю: когда придет время, не оставляй ее одну.
– Не говори глупости, этого не произойдет.
– Джим, дай мне слово.
– Мэри, с вами ничего не случится. Успокойся, прошу тебя.
В ее глазах мелькнуло отчаяние.
– Хорошо. Если тебе от этого спокойнее, даю слово. Но прошу тебя, забудь про эти глупости, ничего плохого не случится.
Лицо Мэри Энн на мгновение расслабилось, и Джим зашагал вниз по ступеням. Он хотел покинуть это место, оказаться как можно дальше от ауры этого дома и от болезненного воздействия, которое на него оказывала его атмосфера.
– Я скоро вернусь. – Он обернулся к Мэри Энн. – Мэри, я не злой человек. Ты должна все время помнить об этом.
– Я знаю, Джим.
41
Новый Орлеан,
24 сентября 2016 года
Дорогой господин Аллен!
Я в этом городе уже третий день, и у меня появилась информация, которая, как мне кажется, могла бы вас заинтересовать. Не далее как вчера я обследовал улицу Саут Рампарт. Вы не можете себе представить, сколько здесь самых невероятных заведений! Они ютятся буквально в каждом углу и кормятся за счет людских суеверий. Деньги творят чудеса, а старые мошенники обожают доллары. Разузнал я и кое-что насчет Магали Моргетто – именно так звучит ее полное имя. Здесь это имя помнят все адепты вуду.
Как вам правильно сообщили, она родилась во французском квартале и была дочерью Джонаса Моргетто, великого знатока этого дела, который оставил после себя в Новом Орлеане большое число последователей, основав целую школу, как называют ее в здешних местах. Семья Моргетто была уважаемой и богатой. Но когда я спросил этих людей о причинах, по которым его дочь устроилась в семью из Батон-Руж, чтобы работать простой няней, они в ответ захохотали. Я выглядел в их глазах полным идиотом. Безусловно, у этих людей есть свой здравый смысл, но присуща им также и природная тупость. Не хочу углубляться в подробности, но говорят, в то время среди поклонников запретного культа ходили слухи – что-то вроде гаитянского предания, популярного среди чернокнижников, – что однажды родится белый ребенок, сын богатого плантатора и светлокожей мулатки. Мальчик, наделенный особым даром. Фанатичка Магали вбила себе в голову, что Люсьен и есть тот самый ребенок – какие-то знаки ей на это указывали. Больше они ничего не сказали, хоть я им и пообещал по сто долларов каждому. Думаю, они предпочитают не обсуждать такие вещи, тем более с чужаками. В общем, Магали решила быть к ребенку как можно ближе. Надеялась, что это будущий мессия или что-то в этом роде. Слепо доверять этой информации не стоит. Возможно, все это лишь плод чьей-то разыгравшейся фантазии. Зато теперь мы по крайней мере знаем фамилию женщины. Кроме того, можем предположить, что их могилы именно там. А дальше следует самое интересное. Магали Моргетто вернулась в Новый Орлеан в конце 1924 года. И не одна, а в сопровождении своего мессии. К сожалению, нам не удалось обнаружить могилу Люсьена Мори. Мы знаем, что его семья похоронена на кладбище Сент-Луис-1 на Бейсин-стрит, останки покоятся в мавзолее, увенчанном куполом и обнесенном изгородью из кованого железа. Нам даже позволили войти туда, однако мы не обнаружили плиты ни с именем Люсьена Мори, но с именем Магали. Сейчас мы уверены, что она покоится на кладбище Сент-Луис-2. Там есть несколько могил с фамилией Моргетто, а также и безымянные могилы с криптами и красными крестами, воткнутыми в бетон. Скорее всего, Магали похоронена в одной из этих могил, принадлежавших членам ее семейства. Нет сомнений, что для общины вуду это были громкие похороны, и все-таки нам не удалось установить с точностью, где именно она погребена.
Важный момент во всем этом деле – возвращение Люсьена Мори в Новый Орлеан, и это будет вторым пунктом нашего расследования. Он потерял супругу в 1923-м, но после продажи крупного деревообрабатывающего предприятия, которым владел на правах собственника, прожил в Орегоне еще год. Поработав в архиве загса, напали мы и на след его брата Жан-Клода. Он был отцом семерых детей, их имена также нам известны: все дети от разных матерей. Нашли мы и свидетельство о смерти Жан-Клода, датированное 14 марта 1927 года. Я вам пришлю его в свое время вместе с прочей документацией.
А теперь вернемся к основной теме. Вначале мы думали, что Люсьен Мори вернулся в Париж: на эту мысль нас навели слова нынешнего владельца одного из особняков, старинной плантации в Батон-Руж, превращенной чуть ли не в музей, о профессиональной карьере Люсьена в этом городе и пребывании там чуть ли не с рождения. Но это не совсем верно. Есть документы, подтверждающие, что семья Тобиаса Мори жила в Новом Орлеане, пока детям не исполнилось пятнадцать и семнадцать лет, и только после этого перебралась в Париж. Это доказывает школьный аттестат Люсьена Мори.
Высылаю вам смету моего помощника. Мне пришлось нанять его для работы в архиве и с документами, которые мы раздобыли. Это настоящий профессионал. Отлично знает город и имеет полезные связи. Он проживает здесь и, уверяю вас, сделает все возможное, если вам понадобятся его услуги. Я помню, что вы просили меня не стесняться в расходах, но все же считаю необходимым ставить вас в известность о том, что касается подобных вопросов.
