– Видишь ли, бокор, – с достоинством проговорила Кэтрин, – это не твой дом. Приказываю тебе покинуть пределы живых и вернуться туда, откуда ты пришел!
Человек улыбнулся, протянул руку и осторожно взял прядь ее седых волос.
– Я мог бы показать тебе ее последние минуты, – сказал он, с нахальным видом поигрывая ее волосами. – Признаться, она раздумывала не слишком долго… Увидела веревку и мигом сообразила, что делать. А где была в это время ты, ее подруга? Она очень в тебе нуждалась.
– Ты пытаешься запутать меня, демон. Она не говорила мне, что произошло с малышом, она не делилась со мной этим горем. Не имеет смысла делать меня виноватой. Я сильнее, чем ты.
– Уверена?
В его словах слышалась издевка. Его красота была такой же могучей, как и его злодейство. Она сделала шаг назад, дух следовал за ней. Подойдя вплотную, он собрал ее волосы и заколол шпилькой. И тут же невинное выражение лица сменилось дьявольской гримасой. Глаза налились кровью, стали почти багровыми, челюсти сжались, губы расплылись в страшной улыбке.
– Сколько времени ты будешь приходить в себя после этого видения? – спросил он вкрадчивым голосом. – День? Нет, пожалуй, два. Ты стара для меня, Кэтрин. Твое тело не выносит слишком высоких перегрузок. Энергия быстро заканчивается, и каждый раз тебе все сложнее приходить в себя после таких потрясений.
Он положил руку на плечо Кэтрин. Что-то больно кольнуло ее в висок – так неожиданно, что она схватилась за первое, что подвернулось: за его руку.
– Кэтрин… Вынесешь ли ты всю правду, не имея возможности вмешаться? Как будешь жить с этим дальше, шарлатанка? Отвечай!
Кэтрин ничего не понимала.
– Ты ничего мне не сделаешь. Все, что у тебя есть, – чертов дар вытаскивать из людей их низость, грехи и ошибки. Но изменить ты ничего не можешь! Бог тебе не позволит. Ты не живой человек!
– Бога здесь нет. Он давным-давно вас покинул, старая ты шельма…
Внезапно она услышала странный шум. Она не могла определить его источник: человек ее отвлекал, сжимая плечо, так что пальцы его вонзались прямо в ее тело. Все происходило как в замедленных съемках. Она слышала, как плачет Лоррейн. Слышала крики ребенка, зовущего мать, рот малыша заполнялся водой, и крики переходили в бульканье, жуткое и зловещее.
– Так что, готова, Кэтрин?
Она вздрогнула, ноги у нее подгибались. Существо схватило ее, развернуло и встало у нее за спиной. Оно обхватило рукой ее шею, словно пылкий любовник, другой рукой указало на открытую дверь.
– Готова – для чего?
– Для того чтобы узнать правду. Единственную правду. Каковы были ее последние часы в этом мире. Полюбуйся тем, что я тебе покажу, а затем… предайся отчаянию.
В дверях она заметила другой силуэт. Она поднесла руки ко рту, с трудом сдерживая изумленный вопль.
– Не может быть! Это невозможно!
Призрак засмеялся прямо возле ее уха. Она не могла отвести глаз от нового явления, не в силах была поверить тому, что видела собственными глазами. Теперь она все поняла!
– Нет… не может быть. Этого не может быть никак и никогда. Ты меня обманываешь.
– Сама знаешь, что нет.
– Я должна их предупредить.
– Слишком поздно, Кэтрин. После этого небольшого приключения ты не сможешь пошевелиться много часов подряд. Ты мне веришь, радость моя… Так было всегда, а ты уже давно живешь на свете!
Сбивчивое дыхание Лоррейн заставило Кэтрин обернуться в ее сторону. В руках та сжимала телефонный шнур. Из открытой двери доносились звуки ночи, проникая прямо в сердце. Человек подошел к Лоррейн, осторожно склонился над ее сгорбленным телом и погладил ей щеку.
– Нет, этого не может быть! – выдохнула Кэтрин с едва различимой мольбой в голосе.
– Открой глаза, Кэтрин. Воспользуйся энергией, которую я тебе предлагаю, и полюбуйся на правду.
Существо умолкло. Ноги Лоррейн, по-прежнему обутые в тапочки, конвульсивно подергивались. Кэтрин убрала ладони от лица и попыталась переместиться в центр комнаты, но дух схватил ее за руку и удержал. Ей удалось выкрикнуть всего одно слово: оно вырвалось из ее горла вместе с яростью и страхом.
– Это ты!
48
Элен поднялась с ковра. В нескольких метрах от нее возле двери лежало тело Томми. Оно лежало неподвижно, навзничь.
– Томми? Томми, ты меня слышишь?
– Господи… – услышала она прерывистый шепот. – Элен…
– Томми!
Она поползла в его сторону. Голова все еще нестерпимо болела. Ощупав ее пальцами, она обнаружила шишку: похоже, она крепко приложилась.
– Томми, скажи что-нибудь. Ты в порядке? Все кончилось, она ушла.
– Я знаю.
Он засмеялся. Этот внезапный смех вызвал у нее ужас. Казалось, Томми обезумел. Сначала чуть слышный короткий смешок, затем всхлипывающий хохот. Мысленно она взмолилась, чтобы он не потерял рассудок. Приблизилась к нему, заглянула в лицо. Томми мотал головой туда-сюда и смеялся. Его широко открытые глаза едва не вылезали из орбит. Бледное лицо покраснело и лоснилось, волосы рассыпались по лбу, мокрые от пота. На майке Элен заметила следы грязи и крови, на руках – отпечатки когтей. Она встала на колени и внимательно его осмотрела. Общее впечатление – лежащий перед ней человек несчастен и тяжело болен. Он позволил осмотреть свое тело, но, когда пальцы Элены прикасались к отметинам, принимался хихикать.
– Что случилось?
На лице Томми изобразилась лукавая гримаса.
– И ты еще спрашиваешь, – он снова захихикал. – Девчонка экзорциста напала на меня, Элен. Я думал, ты и так все поняла. А потом она исчезла. Испарилась одновременно с тем, другим! Правда, перед этим ее стошнило прямо поверх меня. Она пахла тиной, болотом. А потом… потом…
– Успокойся, Томми, ты меня пугаешь.
Томми захохотал. Он лежал в точности там же, на ковре, и с интересом рассматривал потолок. Элен была уверена, что парень окончательно спятил, однако в целом Томми казался спокойным, даже по-своему удовлетворенным. Он глубоко вздохнул, а когда снова взглянул на Элен, сидящую возле него в позе кающейся грешницы, вновь громко, визгливо заржал.
– Томми, ради всего святого, сдерживай себя!
– У тебя штаны свалились. И трусы наружу торчат.
Он был прав. Элен смутилась. Пока она ползла к нему по ковру, мешковатые брюки сползли и держались на бедрах. А нижнее белье было выставлено на всеобщее обозрение. Она покраснела, как помидор, и принялась неуклюже поддергивать штаны.
– Да ладно тебе, – фыркнул он. – Короче, скажу тебе так: пусть по вторникам и четвергам приходит марионетка, а в остальные дни девчонка экзорциста. Мне теперь наплевать!
– Нет, этого не будет… Ты сумеешь взять себя в руки…
