— Да, я целиком и полностью стою за славу Лэндоверов, как вы говорите, любезная невестка моей души, — шутливо поддержал ее Яго.
— Сегодня мы не будем обедать в столовой, — продолжала Гвенни. — Там мы были бы слишком далеко друг от друга. Мы пользуемся ею, когда у нас гости, а обычно обедаем в небольшой, примыкающей к ней комнате.
— Но сегодня у нас как раз самые дорогие гости, — запротестовал Яго.
— Я хочу сказать, что мы ближайшие соседи, — оправдывалась Гвенни.
— И это нам очень приятно, — вставила кузина Мэри.
— Конечно, мы даем и большие званые обеды, — объяснила Гвенни. — Иногда народу бывает столько, что мы пользуемся старым пиршественным залом. Приходится ведь держаться на должном уровне, не правда ли? Согласитесь, нам не следует забывать о своем положении в Дьючи.
Я посмотрела на Поля. Он раздраженно кусал губы.
Яго, казалось, забавлялся.
Гвенни провела нас через столовую в комнату меньших размеров, и я поняла, что она имела в виду. За большим столом мы затерялись бы, там трудно было бы поддерживать разговор. Столовая была великолепная: с высоким потолком и гобеленами на стенах, а вторая комната показалась мне по-своему очаровательной и необыкновенно уютной. Единственное небольшое окно выходило во двор. Стол был накрыт на пять персон, в центре стоял канделябр, но свечи не были еще зажжены. На потолке было изображено царство Нептуна в нежных пастельных тонах.
— Какая прелестная комната, — воскликнула я.
— Вы прекрасно ее восстановили, — отметила кузина Мэри.
— Да, потолок обошелся мне в немалую сумму, — сообщила Гвенни. — Там нельзя было ничего разобрать. Эта комната, как и все остальное, была страшно запущена. Я выписала сюда художника, ему пришлось сначала расчистить, а потом восстановить живопись. Можете мне поверить, этот дом влетел в хорошую монету.
— Милая Гвенни! — пробормотал Яго. — Она была так щедра со своими монетами. Я лично никогда не интересовался тем, хорошие они или нет. Для меня любые достаточно хороши.
— Ему нравится дразнить меня, — конфиденциально объяснила мне Гвенни.
— Милейшая Гвенни, — продолжал Яго. — Никто другой не мог бы так гордиться этим старым домом. Она гораздо больше Лэндовер, чем мы с Полем. Разве я не прав, дражайшая невестка?
— Когда женщина выходит замуж, семья ее мужа становится ее семьей! — сентенциозно провозгласила Гвен-ни.
— Звучит, как в молитвеннике, — сказал Яго, — но я знаю нашу разумницу и готов поклясться, что она придумала это сама.
Гвенни крепко сжала губы. Я подумала, какие напряженные отношения между тремя членами этой семьи. Мысль, что ее деньги спасли их, была ненавистна как Яго, так и Полю. Следовало подумать об этом раньше, чем брать их, сказала я про себя.
С улыбкой Гвенни указала кузине Мэри и мне наши места. Поль сидел на одном конце стола, она — на другом. Меня посадили справа от Поля, между ним и Яго. Кузина Мэри сидела против нас.
Во время обеда кузина Мэри разговаривала с Полем об управлении поместьем. Я внимательно их слушала и иногда вставляла словечко-другое. Я уже немного разбиралась в этих делах, и они продолжали меня интересовать. Мне приходилось делать отчаянные усилия, чтобы отвлечь свои мысли от недавних неприятных открытий.
Яго наклонился ко мне и сказал вполголоса:
— Нам с вами много придется наверстывать. Весть о вашем приезде взбудоражила меня. Я ведь был в полном отчаянии, когда вас тогда увезли. Это случилось неожиданно, не так ли?
— О да. Мне ужасно не хотелось уезжать.
— Мы так подружились за то короткое время, что вы провели здесь. Как весело нам было вместе! Надеюсь, так будет и впредь. — Теперь вы, должно быть, очень заняты, а я знакомлюсь понемногу с ведением хозяйства в поместье Трессидор. Это очень интересно.
— Я никогда не позволяю делам отвлекать меня от удовольствий.
Поль услышал это замечание и сказал:
— Позвольте вас заверить, что в этом случае, по крайней мере Яго высказался вполне искренне.
— Видите, как они со мной обращаются, — пожаловался Яго, поднимая глаза к потолку.
— С тобой обращаются лучше, чем ты того заслуживаешь, — заявила Гвенни.
— Тш-ш! Кэролайн подумает, что я никудышный человечишко.
— Она, вероятно, и так это знает, — предположила Гвенни. — А если нет, то скоро узнает.
— Вы не должны и наполовину верить тому, что они говорят обо мне, — попросил Яго.
— Я всегда сама составляю свое мнение, — успокоила его я. — Не забывайте при этом, что слухи бывают ложны.
— Однако самые убедительные слухи, как известно, — заметил Поль, — обычно основаны на правде.
— Оракул произнес свой приговор, — съязвил Яго. — Надеюсь, Кэролайн будет судить обо мне с высоты собственного опыта.
— Я всегда считала, что нужно прямо высказывать то, что думаешь, — вмешалась Гвенни. — Никаких хождений вокруг да около. Некоторые люди готовы придумать все, что угодно, только бы избежать слов, которые могут показаться невежливыми. Папа называл это коварством южан.
— По сравнению с неподкупной прямотой северян, — одхватил Поль.
— В защиту прямоты многое можно сказать, — настаивала Гвенни.
— За исключением того, что иногда она бывает неприятной, — напомнила я.
— Часто случается, — заметил Поль, — что люди, твердившие о намеренные говорить правду в глаза, как бы неприятна она ни была, не слишком довольны, когда другие так откровенны с ними.
— Я лично предпочитаю приятную ложь, — высказался Яго. — По-моему, это наилучший способ для того, чтобы люди ладили между собой.
Разговор обострялся. Кузина Мэри посмотрела на меня и заговорила о картинах, висевших в доме.
— Раньше здесь было такое прекрасное собрание, — сказала она.
К сожалению, эти слова послужили для Гвенни новым сигналом для перехода к своей любимой теме.
— Все они были в ужасающем состоянии, — заговорила она. — От них скоро ничего бы не осталось, если бы мы с папой не пригласили того художника, чтобы привести их в порядок. Боже мой, сколько в этом доме пришлось изменить!
— Просто чудо! — подтвердил Яго. — Мы поняли, наконец, значение этого слова с тех пор, как Гвенни взяла нас в свои руки.
Я поспешила задать какой-то вопрос, относительно того, как решаются отдельные проблемы в Лэндовер Холле и Трессидор Мэноре. Поль подробно ответил мне, а кузина Мэри горячо присоединилась к разговору. Яго занимался поместьем вместе с братом. Он тоже вставил одно-два отрывочных замечания, но в основном старался вовлечь меня в отдельный диалог. Я не стала поощрять его попытки — мне хотелось слышать, о чем говорят Поль и кузина Мэри. Гвенни это тоже, видимо, интересовало.
