— Сами знаете.
— Даже не догадываюсь.
Он засмеялся и придвинулся ко мне, но я отстранилась.
— Если вы хотите сказать, что собираетесь действовать вашим обычным способом, то лучше вам отступить. Вам ведь не хочется испортить этот приятный тет-а-тет, правда?
— Вы правы, — согласился он, — я буду продолжать ухаживать за вами исключительно словесно.
— Слова зла не причиняют.
— Вот тут вы ошибаетесь! Слова бьют сильнее ударов. Перо — более могучее оружие, чем меч, и так далее…
— Может быть, вы и правы. Но слова все же не действия, и пока вы помните об этом…
— Вы согласны выслушивать мои медоточивые речи.
— Сейчас у меня как будто и выбора нет.
Наш шутливый диалог длился до самого Лондона.
По приезде Яго взял на себя руководство, и вскоре мы уже катили в наемной карете к моему бывшему дому.
Я высадилась у входа. Яго позвонил в колокольчик, и незнакомая горничная отворила дверь.
— Ведь вы мисс Кэролайн! — воскликнула она. — Входите, пожалуйста.
Яго пожал мне руку, поклонился и уехал, а меня проводили к Оливии.
Глубоко взволнованные, мы бросились в объятия друг друга.
— О, Кэролайн… наконец-то. Как чудесно!
— Дорогая моя Оливия! Ты прекрасно выглядишь.
— Чуточку полновата, верно?
— Да, немного, но тебе это идет. А где моя крестница?
— Я так и знала, что ты захочешь сразу ее увидеть.
— А можно?
— Даже раньше, чем зайдешь в свою комнату? Ты, должно быть, страшно устала. Как ты доехала?
— Очень хорошо. У меня был попутчик из Ланкаррона.
— Правда? Кто именно? Я забыла, что подробно описывала ей свою жизнь у кузины Мэри.
— Яго Лэндовер.
— В самом деле? А где он сейчас?
— Поехал в гостиницу.
— Надеюсь, я познакомлюсь с ним? — Уж об этом он позаботится, можешь не сомневаться.
— О, Кэролайн, как хорошо снова быть вместе! Как ты поживаешь? Ты изменилась, похудела…
— В отличие от тебя. — Это из-за ребенка. Говорят, после родов всегда полнеют.
— Так можно мне увидеть малютку?
— Пойдем. И сказать тебе не могу, как она прелестна.
— Ты писала об этом… по меньшей мере раз сто.
Она выглядела счастливой. Наверное, он хорошо к ней относится, подумала я. Спасибо и за это.
Мы поднялись в детскую. К нам навстречу двигалась знакомая фигура, приветливо кивая головой.
— Мисс Белл!
— Очень рада вас видеть, Кэролайн.
— Вы уже занялись подготовкой заданий для Ливии?
— Во всяком случае, совершенно точно знаю, с чего начать… когда она достигнет нужного возраста.
Оливия засмеялась и сказала:
— Мисс Белл дождаться не может того времени, когда Ливия созреет для занятий в классной комнате. А где няня Ломан? Ах, вот и вы. Няня, это моя сестра. Вы слышали о ней. Она только что приехала и первым делом хочет взглянуть на Ливию.
Ливия лежала в колыбели, завешанной плотным голубым шелком. Мне показалось, что я узнаю в очаровательном пухлом младенце Джереми с его синими глазами и белокурыми волосами.
— Она не спит, — сказала няня Ломан.
— Можно, я возьму ее? — спросила Оливия.
Вместо ответа няня Ломан подняла ребенка и показала мне. Девочка открыла глазки и посмотрела на меня. Я вся затрепетала. Протянув руку, я коснулась нежной щечки. Она не отрывала от меня глаз. Я взяла ее ручку и с волнением разглядывала маленькие пальчики с миниатюрными ноготками. Пальчики сомкнулись на моей руке.
— Ты ей понравилась, Кэролайн, — решила Оливия.
— Она любит, когда ее берут на руки, — трезво пояснила няня.
— Присядь, — предложила Оливия.
Я села, и ребенка положили мне на руки.
Подняв глаза на Оливию, я увидела на ее лице такое выражение счастья, в котором ошибиться было невозможно.
После этого я направилась в свою комнату.
— Я подумала, — сказала Оливия, — что тебе приятно будет находиться в твоей прежней комнате.
Минуту я постояла, осматриваясь, потом заметила:
— Как странно снова быть здесь.
Я обернулась, и Оливия бросилась ко мне в объятия.
— О, Кэролайн, — прошептала она. — Я так беспокоилась… обо всем.
— Что-нибудь не так?
— Для меня все сложилось идеально… Но тебе пришлось так страдать. Мне это кажется несправедливым. Я часто думаю об этом. Не будь этого, мое счастье было бы полным.
— Ты и должна наслаждаться полным счастьем, Оливия. Я хочу этого. Не беспокойся, со мной все в порядке. Мне прекрасно живется в Корнуолле, я тебе обо всем расскажу. Нам о стольком нужно поговорить.
— Да, да, конечно. Как я рада, что ты здесь, Кэролайн.
В тот вечер Джереми не появился.
— Он поздно вернется, — объяснила Оливия. — Ему нужно иногда встречаться с людьми… по делам. Ты увидишь его завтра.
Я почувствовала облегчение. Не придется, по крайней мере, сразу оказаться в его присутствии. Я не могла предвидеть, какое впечатление он произведет на меня, но уже немного смягчилась по отношению к нему, потому что он сделал Оливию счастливой.
Во время обеда мы говорили о многом.
— Нам столько нужно наверстать, — заметила Оливия. — Письма — вещь прекрасная, а твои так ярко рассказывают о людях и о том, что их окружает. Я прямо вижу Корнуолл с его обитателями. Но это ведь не то же самое, что непосредственное общение, правда?
— Безусловно. Такое счастье снова быть вместе.
— Мы не должны больше расставаться на такой длительный срок.
— Ни в коем случае. Так трудно было решиться на встречу. К тому же я столько времени провела с мамой.
— О да. Разве не замечательно, что она встретилась с этим человеком… с Альфонсом!
— Она все еще очень красива, и он так ею гордится.
— Помнишь, мы раньше думали, что она не совсем реальное существо. Когда она приходила в детскую, чтобы взглянуть на нас.
— Чтобы показаться нам, — поправила я.
Оливия не обратила внимания на мой насмешливый тон. Я ожесточилась, подумала я, тогда как Оливия осталась простой, доброй девочкой, наделяющей всех собственными качествами. Что она знает о мире? Может быть,
и лучше, что не знает, а продолжает жить в счастливом неведении, глядя на все через розовые очки? Возможно, когда видишь мир в таком свете, он кажется вполне приемлемым…
