– Почему у тебя такой голос? – вдруг спросила Изабель.
– Какой голос?
– Голос «Сумеречного охотника на официальном задании». Алек, у тебя отпуск. Ты должен отдыхать и развлекаться.
– Я развлекаюсь.
– Не верю.
– Так ты поможешь или нет?
Изабель рассмеялась.
– Конечно, помогу. Во что вы там с Магнусом вляпались?
Алек пообещал Магнусу, что никому ничего не скажет, но к Изабель это же наверняка не относилось.
Он отвернулся от прохожих и прикрыл телефон рукой.
– Только никому не говори. Особенно маме и папе. И я не хочу, чтобы об этом узнал Джейс.
В трубке послышалось какое-то шуршание.
– Алек, у тебя неприятности? Я могу быть в Аликанте через полчаса, в Париж приеду через три.
– Нет, нет, ничего страшного.
Алек вдруг сообразил, что забыл использовать чары, чтобы окружающие не слышали его. Однако в Париже, так же, как и в Нью-Йорке, прохожие спешили мимо, не обращая на Алека ни малейшего внимания. В общественных местах не принято прислушиваться к чужим телефонным разговорам. Очевидно, это правило действовало и во Франции.
– Можешь пошарить в архивах Института и поискать сведения о секте, которая называется «Багровая Рука»?
– Конечно. Не скажешь, зачем?
– Увы, нет.
– Посмотрим, что можно сделать.
Изабель не стала допытываться о причинах его просьбы. Она никогда не расспрашивала, не настаивала, не старалась выведать тайны Алека. Это была одна из многих причин, по которым Алек безоговорочно доверял сестре.
В телефоне снова началась какая-то возня.
– Отвали, Джейс! – прошипела Изабель.
– Погоди-ка! – воскликнул Алек. – Можно мне немного поговорить с Джейсом?
Ему нужно было кое о чем спросить, но совершенно не хотелось разговаривать о подобных вещах с сестрой.
– Ах, вот как. Ну, хорошо, – произнесла Изабель. – Даю ему трубку.
Послышался шорох, затем Джейс откашлялся и произнес небрежным тоном, словно это не он минуту назад дрался с Изабель за телефон.
– Привет.
Алек улыбнулся.
– Привет.
Он представлял себе лицо Джейса, который попросил Алека стать его парабатаем, а потом прикидывался, будто ему никто не нужен. Однако Алека было не обмануть.
Джейс жил вместе с ними в Нью-Йоркском Институте с тех пор, как Алеку исполнилось одиннадцать. Алек всегда любил Джейса, друг был таким близким, родным и дорогим ему, что на какое-то время он даже запутался, не понимая, какого рода эта любовь на самом деле. Сейчас, думая о Джейсе, он понял, кого напоминала ему Тесса.
Ее безмятежное лицо, глаза, излучавшие внутренний свет, были удивительно похожи на лицо и глаза Джейса, когда тот играл на пианино.
Алек отмахнулся от этой абсурдной мысли.
– Ну и как там, в Париже? – лениво спросил Джейс. – Если неинтересно, можешь вернуться пораньше.
– В Париже очень интересно, – заверил его Алек. – А у тебя как дела?
– У меня-то дела идут бойко, борьба с демонами кипит, так что бизнес процветает, – сказал Джейс.
– Круто. Хм-м, Джейс, могу я с тобой посоветоваться насчет одной вещи? Вот скажи, если ты, допустим, хочешь, чтобы что-то произошло, очень-очень хочешь, но другой человек, скажем, ждет от тебя, что ты дашь понять… что ты готов к этому – ну, возможно, готов – нет, что ты точно готов, что ты в такой ситуации сделаешь? Это все гипотетически, так сказать.
Последовало непродолжительное молчание.
– Хм-м, – наконец, промычал Джейс. – Хороший вопрос. Я рад, что ты обратился ко мне за помощью. Мне кажется, ты должен сделать первый шаг и, так сказать, подать сигнал.
– Превосходно, – быстро пробормотал Алек. – Да, именно это я и хотел узнать. Спасибо, Джейс.
– Трудно разговаривать о сигналах по телефону, – задумчиво продолжал Джейс. – Я поразмыслю о разных способах подать сигнал и покажу тебе все, когда ты вернешься домой. Например, хорошо бы придумать такой сигнал, вместо фразы «к тебе с тыла подкрадывается демон, ты должен его заколоть», а, как тебе? Но должен существовать и другой сигнал, на случай, если демон застиг тебя врасплох, но он у меня на прицеле. Так будет еще лучше.
Алек помолчал и через несколько секунд произнес:
– Передай Изабель трубку, пожалуйста.
– Погоди, погоди! – воскликнул Джейс. – А когда ты возвращаешься?
– Изабель! – повторил Алек.
Послышалось какое-то шуршание, и Изабель снова завладела телефоном.
– Уверен, что моя помощь не нужна? Или вы с Магнусом предпочитаете побыть вдвоем?
– Мы предпочитаем побыть вдвоем, – твердо ответил он. – Мне пора. Изабель, люблю тебя.
– Я тоже тебя люблю, – ответила Изабель. – Подожди! Джейс хочет сказать тебе пару слов. Он говорит… ему кажется, что он неправильно понял твой вопрос.
* * *
Магнус сидел в точно такой же позе, на том же самом месте, что и несколько часов назад, когда Алек уходил. Казалось, он даже не сдвинулся с места, зато «смерч» из бумаг, фотографий и книг, окружавший его, стал в два раза больше и в два раза беспорядочнее.
– Алек! – радостно воскликнул чародей. Судя по всему, настроение у него улучшилось. – Как тебе Париж?
– Если бы я родился и жил в этом городе, – усмехнулся Алек, – то вынужден был бы тренироваться в два раза интенсивнее, чтобы наверстать время, потраченное на посещение кафе, и сбросить калории, набранные во время перекусов.
– Париж, – объявил Магнус, – это единственный крупный город на Земле, в котором стоит посещать кафе и перекусывать.
– Я принес тебе pain au chocolat
[6], – сказал Алек, показывая слегка помятый белый бумажный пакет.
Магнус, проделав дыру в стене из книг и бумаг, жестом пригласил Алека присоединиться к нему.
– Я кое-что обнаружил, – сообщил он. – Иди сюда.
Алек хотел положить пакет на пол, но Магнус покачал головой.
– Возьми с собой pain au chocolat.
Алек нерешительно сделал шаг вперед и остановился рядом с Магнусом. Чародей одной рукой выудил булочку из пакета Алека, а другой махнул в сторону одной из зависших в воздухе фотографий, и бумажка подлетела к ним. Это было фото мрачного на вид мага с зеленой кожей и белыми волосами; маг был облачен в мешок из-под картошки и восседал за деревянным столом, заставленным оловянными кружками.
Это Рагнор Фелл, вспомнил Алек. Его портрет висел на стене в квартире Магнуса. Как-то раз, через несколько дней после смерти Рагнора, Магнус небрежно обмолвился, что они с погибшим чародеем были друзьями. Теперь Алеку стало окончательно ясно, что эти двое были очень близки. Алек не понимал, почему Магнус не сказал этого в день, когда погиб Рагнор, но, с другой стороны, тогда война была в разгаре. Алек и Магнус еще толком не знали, кем они являются друг для друга.
