Долго, долго, много лет он пытался стать другим. И сейчас он понял, что больше не испытывает сводящей с ума боли, которая терзала его в тот давний день, в таверне, в обществе Рагнора. После встречи с Алеком он стал свободен.
Магнус поднял голову и заговорил четким, громким голосом.
– Мне очень жаль. – Его слова были встречены гробовой тишиной. – Очень давно, много лет назад, я подумал, что было бы забавно изобрести новый культ. Собрать группу простых людей, чтобы откалывать всякие штуки, играть в игры. Я пытался сделать эту жестокую, суровую жизнь веселее. Но шутка не удалась. Прошло несколько веков, и вам всем приходится платить за мои ошибки. И за это я искренне прошу у вас прощения.
– Что ты творишь? – воскликнула Шинь Юнь, стоявшая у него за спиной.
– Но еще не поздно, – крикнул Магнус. – Вы все еще можете отречься от кровавого культа, от демонов, которые желают сделаться богами, от причуд бессмертных существ. Оставьте все это и живите своей жизнью.
– Заткнись! – заорала Шинь Юнь, пытаясь перекричать его. – Это твои поклонники! Мои поклонники! Их жизнь принадлежит нам, и мы можем делать с ними все, что угодно! Мой отец прав. Ты величайший глупец, король дураков, и ты будешь продолжать болтать чушь до тех пор, пока кто-нибудь не перережет тебе глотку. Я сделаю это сама. Я сделаю это ради моего отца.
Она вышла вперед, загородила собой Магнуса.
– Настало время, и сейчас свершится неизбежное. Настал тот час, когда вы, мои братья и сестры, возвыситесь над остальными людьми, даже над ангелами, и никто больше не сможет указывать вам, кроме самых могущественных демонов и чародеев. Вы будете сидеть у подножия трона моего отца!
Она смолкла, видимо, ожидая услышать аплодисменты и одобрительные крики. Но люди молчали. Магнус вдруг заметил в задней части амфитеатра, на верхнем ряду скамей, какое-то движение, суматоху. Сектанты собрались в кучку, затем кто-то или что-то с силой оттолкнуло их, и несколько человек упали на скамьи, покатились по ступеням.
Шинь Юнь, судя по ее виду, растерялась. Она сделала знак охранникам, дежурившим у сцены.
Свалка не прекращалась, шум усиливался. Магнус не видел, что именно там происходило, но похоже было, что в драке участвовало человек десять. Кто-то швырял сектантов вниз с лестницы, и люди натыкались друг на друга, падали. Вооруженные охранники с трудом пробирались сквозь толпу к месту беспорядков.
В душе Магнуса вспыхнула слабая надежда. Возможно, некоторые члены культа решили отказаться от своего безумного, смертельно опасного намерения. Возможно, теперь они перессорятся друг с другом – в сектах подобное не являлось редкостью – и забудут о нем, забудут об Асмодее. Может быть…
– Ни на кого нельзя положиться, – недовольно произнесла Шинь Юнь, в кулаке которой разгоралось рыжее пламя, – все приходится делать самой.
Чародейка приблизилась к краю помоста. Но, шагнув на траву, она словно наткнулась на какой-то невидимый барьер: что-то с силой отбросило ее назад, и она пошатнулась. Пентаграмма, нарисованная солью, и луноцветы начали светиться, подобно бледному пламени.
Магнус замер, когда до него дошло очевидное: луноцветы были высажены на круглой поляне отнюдь не с декоративной целью. Он проследил взглядом за пересекавшимися линиями белых цветов, часть которых уходила под деревянную сцену. Вместе они образовывали гигантскую пентаграмму. Намного более крупную и мощную, чем та, которая была изображена солью на помосте. Но кто ее начертил? Было ясно, что не Шинь Юнь: чародейка была потрясена, обнаружив, что заперта внутри магической пятиконечной звезды.
Женщина поднялась на ноги и уставилась на белые цветы. Она попыталась снова перешагнуть через них, но и во второй раз ее швырнуло назад, с еще большей силой. Она застонала и кое-как встала с земли.
Бернард стоял по другую сторону от линии белых цветов и наблюдал за магами со странным выражением на лице, словно предвкушая что-то.
Шинь Юнь зашипела на него:
– Что это все значит?
Бернард с издевательским видом отвесил ей поклон.
– Прими мои искренние извинения, Прóклятая Дочь. Как нам всем известно, ты являешься представителем наиболее воинственной и кровожадной группировки внутри нашей организации. Но основными ценностями этого культа с самого начала были развлечения и радости жизни, поэтому мы не собираемся полностью посвящать свое время и силы злу. Члены «Багровой Руки» пришли к соглашению. Мы не желаем больше подчиняться твоим безрадостным, унылым догматам и существовать под твоим неоправданно суровым руководством.
– Ну и ну, – прошептал Магнус.
– Ты имеешь что-то против, Великий Отравитель? – спросил Бернард.
– Ни в коем случае, – возразил Магнус. – Давайте веселиться на полную катушку.
Шинь Юнь некоторое время пристально разглядывала Бернарда, затем обернулась к амфитеатру, переполненному сектантами. Магнус понял: эти люди пришли сюда вовсе не затем, чтобы поклоняться своей «пророчице». Они собрались здесь, чтобы стать свидетелями предательства и кровопролития.
– Но я одна из вас, – решительно произнесла Шинь Юнь. – Я принадлежу к этой секте. Я ваш лидер.
Бернард бросил быстрый взгляд на Магнуса.
– При всем моем уважении к Великому Отравителю, позволю себе заметить: мы все прекрасно знаем, как легко заменить одного лидера другим.
– Что все это значит? – повторила Шинь Юнь.
Бернард ответил:
– Ты не единственная, кто общался с Асмодеем. Ты не единственная, кто умеет вызывать демонов, чтобы они служили тебе.
– О, – пробормотал Магнус. – О нет.
Бернард торжествующим тоном продолжал:
– Он приходит, когда мы призываем его!
Магнус закрыл глаза и пробормотал едва слышно:
– Зло всегда является на зов.
Снаружи пентаграммы бесновались и пронзительно вопили члены секты, ревели демоны, в небе мелькали черные тени. Внутри пентаграммы царила полная тишина – если не считать хриплого, прерывистого дыхания Шинь Юнь.
– Мы не хотим, чтобы нами руководили чародеи, – говорил Бернард. – Мы хотим безграничной власти, хотим сумасшедших вечеринок. Поэтому вы оба теперь заключены в этой пентаграмме, и мы собираемся принести в жертву Асмодею вас обоих. Без обид, Великий Отравитель. Я лично ничего не имею против тебя. Напротив, ты для меня в некотором роде икона стиля.
– Что бы ни обещал тебе Асмодей, уверяю тебя – он лжет, – начал Магнус, но Бернард лишь презрительно усмехнулся.
Магнус знал: как только Верховного Демона призовут, и он придет в этот мир, он развратит всех, до кого сможет дотянуться. Асмодей предлагал такие соблазны, сопротивляться которым было невозможно; он играл в такие жестокие игры, которые даже не снились смертным людям. Неудивительно, что Бернард был ошеломлен, когда Магнус пошутил насчет того, чтобы принести Шинь Юнь в жертву.
