Заметив Сумеречных охотников, люди в белом обратились в бегство. Охотники бросились в погоню. Магнус вдруг ощутил страшную усталость; привалившись к стене виллы, он принялся наблюдать за беспомощными идиотами в белом.
Он невольно заметил, что Шинь Юнь тоже смотрит в ту сторону. Она стояла, крепко прижавшись к своему столбу, словно хотела слиться с камнем, но по-прежнему молчала.
Она знала, что Конклав казнит ее. Совет Спирального Лабиринта вряд ли отнесется к ней с бóльшим милосердием, чем нефилимы. Как можно сочувствовать чародейке, которая убивала невинных людей и фейри и в конце концов едва не призвала в этот мир Князя Ада, Верховного Демона? Магнус прекрасно понимал все это, но, несмотря ни на что, ему было жаль Шинь Юнь.
Алек стиснул его пальцы.
К ним приблизилась какая-то темноволосая женщина и быстро заговорила с Хелен по-итальянски. Магнус решил, что это, наверное, Кьяра Малатеста, глава Римского Института; на лице ее было написано недоумение и раздражение.
В конце концов, Магнус вмешался в разговор.
– Хелен проявила большую храбрость, – сказал он. – Она понимала, что не может задерживаться ни на минуту, иначе она не успела бы помешать ритуалу. Я обязан жизнью ей и Алине Пенхаллоу.
– Эй, – возмущенно воскликнул Алек, но на губах его играла усмешка. Магнус поцеловал его в щеку. Кьяра Малатеста приподняла брови, но промолчала и лишь пожала плечами. Итальянцы проще смотрят на любовь.
– Маг, – произнесла она на безупречном английском языке. – По-моему, я встречала тебя на заседаниях Совета. Здесь довольно много раненых. Ты поможешь нам исцелить их?
Магнус вздохнул и закатал рукава своего отвратительного, безнадежно испорченного белого пиджака-балахона.
– В некотором роде вся эта неразбериха произошла из-за меня, – сказал он. – Пора заняться уборкой.
Хелен и Алина согласились присоединиться к синьоре Малатесте и остальным, и Сумеречные охотники принялись обыскивать поместье в поисках оставшихся сектантов и демонической активности. Алек остался стеречь Шинь Юнь, и Магнус надеялся, что его друг отдохнет хотя бы немного.
В воздухе висела плотная завеса пыли, из-за которой огненные взрывы в небе казались лишь смутными желтыми вспышками; они слабо освещали обломки камней, то и дело попадавшиеся под ногами. Всякий раз, когда Магнус находил раненого человека из секты, он вспоминал о той минуте, когда Алек пришел к нему на помощь, и исцелял своих врагов, подобно Катарине.
Через какое-то время из-за пелены дыма и огня появилась новая группа Сумеречных охотников. Он попытался думать об Алеке, а не о том, что станется с Шинь Юнь.
– О, привет, – произнес какой-то молодой человек, внезапно останавливаясь рядом с Магнусом. – Магнус Бейн? До сих пор мне не удавалось рассмотреть тебя хорошенько, с такого близкого расстояния.
Магнус пренебрежительно фыркнул.
– Обычно я выгляжу лучше. – Он представил, какой у него сейчас вид: он был весь в синяках и царапинах, взъерошен и одет в окровавленный, бесформенный белый пиджак, который был ему велик на несколько размеров. – Намного лучше.
– Ух ты, – воскликнул парень. – Ты хочешь разбить мне сердце? Кстати, мы с Алеком очень близки. Мы с ним недавно обсуждали кое-какие планы на будущее. И будем очень рады, если ты присоединишься к нам. Можно неплохо поразвлечься – заняться тем, чем тебе захочется. – Он подмигнул. – Всем, чем угодно.
– Хм-м, – промычал Магнус. – И как же тебя зовут?
– Леон Верлак, – ответил молодой человек.
– Ну что ж, Леон Верлак, – очень медленно произнес Магнус. – Можешь продолжать мечтать.
Глава 31
Милосердие
Прислонившись к растрескавшемуся каменному столбу, Алек наблюдал за своими друзьями. Хелен и Алина обходили сад и надежно связывали попадавшихся им сектантов. Они вытащили клинки из ножен, приготовившись сражаться с отбившимися от стаи демонами, но эта предосторожность была излишней. Судя по всему, взрыв, произошедший в момент исчезновения Асмодея, заставил адских тварей покинуть этот мир. В принципе, дела у них осталось немного: нужно было извлечь из-под развалин десяток сектантов, погасить небольшие пожары, проводить римских Сумеречных охотников в амфитеатр.
Магнус занимался исцелением тех самых людей, которые совсем недавно с нетерпением ждали момента его принесения в жертву. Он с невозмутимым видом переходил от одного человека к другому, точно так же, как делала это Катарина тогда, после вечеринки. Алек мог с легкостью найти его даже в темноте – на кончиках его пальцев сверкали голубые искорки. Алек считал, что Магнус не просто проявляет исключительную доброту – он вел себя как святой.
Молодой человек обернулся к Шинь Юнь. «Зеркало, в котором отражается моя темная сторона», – однажды сказал ему Магнус, но он, Алек, так не думал. У его возлюбленного не было совершенно ничего общего с этой негодяйкой. Женщина была по-прежнему привязана к каменному столбу, она по-прежнему немигающим взглядом смотрела куда-то во тьму. Алек вздрогнул от неожиданности, заметив, что по лицу ее катятся слезы, хотя она не издавала ни звука.
– Хочешь позлорадствовать? – горько спросила она, поймав взгляд Алека. – Я вела себя как идиотка. Я думала, что Асмодей – мой настоящий отец. Я думала, что «Багровая Рука» – моя семья. Но все это оказалось ложью. Я всегда была одинока, и смерть моя тоже будет одинокой. Ты доволен?
Алек покачал головой.
– Я просто размышлял о том, какой бы ты стала и как бы вела себя, если бы встретила человека, неспособного на предательство.
– Предлагаешь мне начать встречаться с Магнусом? – злобно усмехнулась Шинь Юнь.
Даже она, чародейка, захватившая Магнуса в плен, вытащившая на арену, чтобы принести его в жертву на глазах у кровожадной толпы, видела, кто такой Магнус. Любой мог видеть это. Алек ощутил смутное беспокойство – снова в мозгу возникла настойчивая мысль о том, что множество людей, без сомнения, не прочь завести близкие отношения с Магнусом. Он не хотел думать об этом. Он все время пытался убедить себя в том, что ему никогда не придется ревновать.
– Ты хотела его заколоть, – заметил Алек. – Поэтому, отвечая на твой вопрос, скажу: естественно, нет.
Шинь Юнь лишь хмыкнула. Алек усилием воли заставил себя не думать о ее клинке, который опускался на грудь Магнуса тогда, в пентаграмме.
– Я сожалею о том, что пыталась его убить, – пробормотала Шинь Юнь, уставившись в землю. – Передай ему это.
Алек вспомнил лицо Магнуса в тот момент, когда исчез барьер, ограждавший пентаграмму. Магнус обернулся, и казалось, что природа и все ее стихии подчинялись ему. Рука его была поднята, магический свет окутывал его тело, струился по гладкой смуглой коже; прозрачная «вуаль» магии парила над его взъерошенными черными волосами, пламя и ветер метались в его сверкающих глазах. Он был наполнен этим магическим пламенем, он был невозможно прекрасен и грозен.
