Смешно было представить себе, чтобы восьмилетний ребенок мог сбить с ног такую крупную даму, как миссис Эллис. Но Эмилия промолчала.
Эта сцена произвела тяжелое впечатление на мисс Грэм. Никто лучше ее не мог понять, какую трудную жизнь сулил Герти ее необузданный нрав. Ночью она долго не спала, размышляя о том, как помочь девочке, и усердно моля Бога научить ее, как спасти несчастного ребенка.
Глава XI
Ангел мира
В следующее воскресенье Герти сидела на скамеечке перед камином в комнате Эмилии. Она впилась глазами в лицо мисс Грэм и с благоговением слушала ее наставления и советы. Герти чувствовала, что Эмилия не похожа на других людей, что она гораздо лучше их, и невольно подчинялась ее влиянию.
И хотя Эмилия не видела задумчивого личика, обращенного к ней, но неподвижная поза ребенка и маленькая ручка, сжимавшая ее руку, говорили ей о том, что сказанные слова захватили внимание ребенка и принесут свои плоды.
После той схватки со «старшими» Герти не ходила в школу. Все увещевания Трумана ни к чему не привели. Герти ни за что не соглашалась идти в школу. Тогда за дело взялась Эмилия. Она ласково объясняла девочке, что хотя та и была обижена оскорблением, нанесенным ее приемному отцу, и не ходит в школу, чтобы не встречаться с обидчицами, между тем, зная, как хочется Труману, чтобы она ходила в школу, ей следовало исполнить его желание и тем самым доказать ему свою любовь.
Она говорила так убедительно, что Герти, наконец, обещала пойти на другой день в школу.
Мисс Грэм посоветовала, как держать себя с девочками, и обещала, что мистер Флинт пойдет с ней и извинится перед учительницей за ее отсутствие, и что в этом отношении у нее не будет неприятностей. На следующее утро Труман действительно повел Герти в школу. Попросив доложить о себе учительнице, он рассказал ей все, как было, и просил ее присмотреть за девочкой.
Мисс Браун была умной и сердечной женщиной. Она пристыдила девочек, которые своими нападками вывели Герти из себя, и взяла с них обещание больше ее не обижать. Вскоре Герти сошлась с тихими, скромными девочками одного с ней возраста. Они вместе играли на переменах, и никаких столкновений больше не было.
Герти всю зиму аккуратно посещала школу и делала быстрые успехи.
Прошла зима; наступила весна, а с ней — ясные, солнечные дни.
Окна и двери были раскрыты настежь; птички весело распевали. Герти стала такой веселой и так радостно бегала по дому, что дядя Труман говорил: девочка летает, как птичка.
Добрый старик любил Герти, как родную дочь. В хорошую погоду они усаживались рядом на скамью, и Герти читала ему вслух. Старый фонарщик внимательно слушал бесчисленные рассказы о маленьких девочках, которые никогда не лгали, или о мальчиках, которые никогда не шалили, или, еще чаще, о детях, которые смогли преодолеть свой характер. Опершись локтями о колени, Тру слушал эти детские рассказы, смеясь вместе с Герти, вместе с ней сочувствуя горестям маленьких героинь и радуясь торжеству правды, послушания и терпения.
Зная, какое сильное впечатление производит на детей чтение, Эмилия старательно выбирала книги для Герти.
Жизнь последней была теперь настолько спокойной и счастливой, насколько тревожной и безрадостной она была в прежние времена; полгода тому назад она была одна на свете, без покровителей, без друзей. Теперь у нее было много друзей, и она знала, что значит любовь, забота, ласка.
Она была счастлива всю неделю, но суббота и воскресенье были для нее, как и для миссис Салливан, особенными днями, настоящими праздниками, потому что в субботу приходил Вилли. Они вместе готовили уроки, гуляли, смеялись и играли. Никто лучше него не умел рассказывать, играть с ней, развлекать ее. Уже с понедельника Герти начинала считать, сколько дней осталось до субботы. Если в течение недели что-нибудь не ладилось, например, останавливались старые часы с кукушкой, что-то трудное встречалось в уроке или кто-нибудь обижал или огорчал ее, — Вилли умел все уладить. И Герти так же нетерпеливо ждала мальчика, как и его мать.
Послеобеденное время по воскресеньям Герти проводила в комнате Эмилии, слушая ее кроткий голос и незаметно для себя заряжаясь ее добротой. Мисс Грэм не читала ей нравоучений. Герти и не подозревала, что она ходит туда учиться; между тем слепая девушка мало-помалу зажгла свет в душе ребенка. И через много лет, когда доброта свила себе прочное гнездо в ее сердце, Герти, глядя в прошлое, чувствовала, что в эти воскресные дни, сидя у ног Эмилии, она получила первые искры этого бессмертного пламени, которое уже никогда не погаснет.
Весной Герти узнала, что мистер Грэм с дочерью собираются провести лето за городом, в шести милях от Бостона. Мистер Грэм всю зиму был занят своими делами, но едва наступало лето, его тянуло к природе. Все дела откладывались и заменялись работой в саду, уходом за растениями.
Эмилия обещала как-нибудь в хорошую погоду прислать за Герти. Девочка была в восторге от этого предложения, а когда побывала на даче, то целых три месяца не переставала вспоминать об этой поездке.
Дни стали длиннее, и Вилли часто мог отлучаться из аптеки домой на час-другой. Это было вознаграждением за отсутствие Эмилии, тем более что Вилли всегда умел развлечь и утешить Герти.
Глава XII
Успехи в учении
Был чудный вечер в конце апреля, когда Герти ходила прощаться с мисс Грэм перед ее отъездом в деревню. Вернувшись, она даже не зашла в комнату и горько плакала, стоя во дворе. В руках у нее были новая книга и новая грифельная доска, которые ей подарила на прощание Эмилия. Книгу она даже не развернула, а по доске ручьем текли слезы. Девочка была так поглощена своим горем, что не заметила, как подошел Вилли.
— Что же, Герти, так-то меня нынче встречают? Ни мамы, ни дедушки нет дома, а ты плачешь так, что я не вижу твоего лица из-за слез… Ну, полно, пожалуйста, перестань плакать!
— Вилли, — всхлипывая, ответила девочка, — ты знаешь, что мисс Эмилия уехала?
— Уехала? Куда?
— Очень далеко! Шесть миль отсюда! И на все лето!
— Шесть миль! Да, это действительно ужасно далеко! — расхохотался Вилли.
— Но я ведь больше не смогу видеться с ней!
— Ты увидишь ее будущей зимой.
— О, этого так долго ждать!
— А за что ты ее так любишь?
— Да ведь и она меня любит, хоть и не видит. А так, как она, кроме дяди Тру, меня никто не любит.
— Это невозможно. Она никогда не видела тебя и не может любить тебя так, как я, который видит тебя всегда; а я люблю тебя больше всех на свете после мамы.
Герти недоверчиво покачала головой.
— Не веришь? А я по дороге сюда всегда говорю себе: «Сегодня увижу Герти», а если что случится, то: «Я расскажу об этом Герти».
— Я не думала, что ты меня любишь.
