— Так-то оно так! Гертруда совсем нас забыла! Но зачем же было мне надевать мой нарядный чепец? Она меня и так любит, а какой на мне чепец — ей все равно! Ведь так, Герти? А теперь снимай скорее пальто и шляпу и будем обедать.
Вначале за столом говорили об обыденных вещах; вдруг доктор положил вилку и нож и залился неудержимым, почти до слез, смехом. Гертруда вопросительно посмотрела на него, а миссис Джереми сказала:
— Герти, вот уже неделя, как его охватывают приступы бешеного смеха, вот как теперь. Сначала я тоже удивлялась, но должна признаться, что до сих пор не могу понять, что такого смешного произошло между ним и Грэмом.
— Ну что ты, жена? Неужели ты не знаешь, что я хочу сказать? Ха-ха-ха! — снова засмеялся доктор, слегка похлопав Гертруду по плечу. — Я с удовольствием узнал, что он, наконец, получил разумный отпор, причем с той стороны, откуда меньше всего ожидал!
Гертруда с изумлением взглянула на него, поняв, что он прекрасно осведомлен о произошедшей между ней и мистером Грэмом размолвке.
Доктор, все еще смеясь, продолжал:
— Вы удивляетесь, что мне это известно. Я расскажу, откуда. Отчасти — от самого Грэма. Меня больше всего забавляет его старание приукрасить свое положение и убедить меня, что он победил, тогда как я прекрасно знаю, что в конечном счете он потерпел поражение!
— Доктор Джереми, — перебила его Гертруда, — я надеюсь, что…
— Не прерывайте меня, я считаю вас благоразумной девушкой, знающей свои обязанности, что бы там ни говорили Грэм или кто другой. Однажды, месяца два тому назад, — вы лучше знаете, когда именно это могло быть, — меня позвали к заболевшему ребенку мистера Уилсона. В разговоре со мной он сообщил, что принял вас в свой пансион в качестве учительницы. Это меня не удивило: я знал, что Эмилия намеревалась сделать вас учительницей, и я был очень рад, что вы нашли такое хорошее место. Выхожу от Уилсона и встречаю Грэма; он рассказывает мне о своих планах на зиму.
«А что, Гертруда Флинт не поедет с вами?» — спрашиваю я.
«Гертруда? — отвечает он. — Конечно, поедет».
«Вы в этом уверены? Вы приглашали ее?»
«Нет, — говорит он, — но это ничего не значит; я знаю, что она обязательно поедет. Не всякой девушке в ее положении выпадает на долю такое счастье».
Признаюсь, Герти, я был неприятно задет его тоном и ответил ему в его же стиле:
«А я сомневаюсь, что она примет ваше предложение».
Это его взорвало, и он произнес целую речь. Я не могу вспоминать ее без смеха, особенно когда думаю о результатах. Я не сумею передать его слова. Но, Гертруда, послушать его, так не только немыслимо, чтобы вы воспротивились его желаниям, но даже я, всего лишь предполагая такую возможность, являюсь коварным изменником! Конечно, я ему не сказал о том, что слышал у Уилсона; но мне очень любопытно было узнать, чем все это закончится. Раза два-три я собирался с женой поехать к Эмилии, но врач никогда не может располагать своим временем, и мне всегда что-нибудь мешало. Наконец однажды, в воскресенье, я услышал из кухни голос миссис Прим — у нас служит ее племянница — и спустился, чтобы расспросить ее. Она и рассказала мне всю правду.
Дня через два встречаю Грэма.
«А! Когда же вы уезжаете?»
«Завтра», — отвечает он.
«Значит, я не смогу увидеться с дамами. Очень жаль. Передайте, пожалуйста, — говорю, — мисс Гертруде…»
«Гертруда? Я не знаю, где она», — ответил он чрезвычайно сухо.
«Как, — воскликнул я, выражая крайнее удивление, — она ушла от вас?»
«Да!»
«И она посмела, — я процитировал его собственные слова, — проявить к вам так мало уважения, позволила себе так издеваться над вашим достоинством?»
«Доктор Джереми, — воскликнул он, — я больше не желаю слышать об этой особе; она проявила такую неблагодарность, которая может сравниться только с ее глупостью!»
«Послушайте, мистер Грэм, — заметил я, — что касается неблагодарности, не говорили ли вы мне сами, что оказываете ей большую милость, беря ее с собой? Что же до глупости, то, по-вашему, желание создать себе независимое положение — глупость? Но мне только досадно за вас и Эмилию: вам будет трудно без Герти».
«Нам не нужно вашего сочувствия по поводу того, что не составляет для нас потери», — заявил он.
«Да? Разве? — удивился я. — Я подумал иначе, увидев ваше раздражение по этому поводу».
«Миссис Эллис едет с нами», — сказал он.
«Ну что ж, она очаровательная женщина», — ответил я.
Грэм, очевидно, был оскорблен, так как знал, что я терпеть не могу миссис Эллис.
— Вы лучше сделали бы, доктор, — заметила миссис Джереми, — если бы не задевали больного места этого славного человека.
— Я защищал Гертруду, моя дорогая.
— А Гертруде это вовсе и не нужно. Я уверена, что она любит и уважает мистера Грэма.
— Да, — согласилась Гертруда, — мистер Грэм был всегда добр и приветлив со мной.
— Пока вы не пожелали сделать что-то по-своему, — подхватил доктор.
— Мои желания очень редко расходились с его намерениями.
— А когда это случалось?
— Я всегда подчинялась ему — за исключением последнего инцидента, когда у меня появились новые и весьма серьезные обязанности.
— И я полагаю, — заключила миссис Джереми, — что вам было очень неприятно его недовольство. Но поговорим о другом. Я хотела бы знать, как вы устроились, Герти, где вы живете и нравится ли вам место учительницы.
Гертруда ответила на все ее вопросы. А доктор, услышав, что миссис Салливан была большим другом дядюшки Тру и Гертруды, когда он лечил старика, с интересом стал расспрашивать о ее здоровье.
Понимая, что Гертруда торопится, ее не стали дольше удерживать. Пообещав вскоре снова прийти, она уехала с доктором.
Глава XXIV
Новые заботы
— Я придумала, доктор, — сказала Гертруда, когда они подъезжали к дому, — как нам действовать, чтобы не испугать миссис Салливан.
— Что же может ее испугать? — удивился доктор.
— Вы сами, если она узнает, что вы врач. Самое лучшее, если вы представитесь просто моим хорошим знакомым и скажете, что проводили меня по случаю скверной погоды.
— Ну, что ж! Давайте играть комедию. Режиссер труппы — Гертруда Флинт, неизвестный — доктор Джереми. Я готов. Что же мне сказать больной?
— Вы умнее меня, доктор, и я полностью доверяю вам. Вы сможете определить ее болезнь, а потом осторожно, постепенно открыть, кто вы на самом деле.
— Прекрасно. Я просто представлюсь любопытным человеком, который очень любит расспрашивать. Я выдержу свою роль.
Они вышли из кареты. Когда открылась дверь, им навстречу поднялась со своего кресла миссис Салливан, явно чем-то очень обеспокоенная; она едва выслушала Гертруду, когда та представляла ей своего знакомого, и взволнованно спросила, не привела ли она мистера Купера.
