— Китти! — воскликнула она, дергая девушку за руку. — Ты еще не одета! Сейчас подадут обед! Иди скорее и оденься. Брала бы пример с Беллы!
Китти, потягиваясь и зевая, отправилась наверх.
Поправляя волосы перед зеркалом, Китти сказала кузине:
— Знаешь, Белла, мне кажется, что та девочка, которую мы, помнишь, всегда встречали по дороге в школу, под руку с больным стариком, и есть Гертруда Флинт.
— Я тоже так думаю.
— А почему?
— Потому что она знакома с Вильямом Салливаном.
— И ты ничего не сказала?
— Да мне-то что за дело? Ведь это ты и еще кое-кто заняты ею.
— Кто это «еще кое-кто»?
— Да хотя бы мистер Брюс. Не видишь разве, что он влюблен в нее?
— Вряд ли ему годится в жены бедная девушка; я думаю, что ему нужна веселая, светская жена.
— Как, например, Китти Рэй?
— Как это глупо, Белла! Будто нельзя просто что-то сказать. Очень мне нужен этот Бен Брюс!
— Нужен ли он тебе — не знаю, знаю только, что на твоем месте я не стала бы так расстраиваться. Вот и к обеду звонят, опять ты опоздаешь!
Глава XXVIII
Неудачное ухаживание
В тот же вечер Гертруда и Эмилия сидели у окна. Солнце садилось среди причудливых облаков, ярко освещенных лучами заката. Постепенно заря угасла, краски побледнели, и скоро лишь тонкая золотая кайма указывала то место на горизонте, где скрылось солнце. На небе начали зажигаться звезды.
А внизу, в гостиной, собралось большое общество.
Вечерний ветерок доносил оттуда в комнату Эмилии веселый разговор и взрывы смеха.
— Ты бы пошла вниз, Гертруда, — сказала Эмилия, — Там, кажется, весело. А я люблю, когда ты бываешь среди молодежи.
— Нет, Эмилия, я лучше останусь с вами. Я ведь почти никого там не знаю.
Но в это время пришла Кэт и сказала, что миссис Брюс желает видеть мисс Эмилию.
— Надо пойти, — сказала слепая. — Идем, Гертруда!
Но Гертруда предпочла остаться наверху, и Эмилия спустилась одна.
В дверь опять позвонили. На этот раз супруги Джереми спрашивали Гертруду.
Когда девушка вошла в гостиную, там было полно гостей. Поскольку она вошла последней, все невольно обратили на нее внимание.
Белла и Китти следили за ней с любопытством, стараясь уловить в ней смущение и неловкость, но Гертруда легко и свободно прошла через всю гостиную туда, где сидела миссис Джереми. Дружески поздоровавшись с ней, она обернулась и поискала глазами доктора.
Он сидел возле окна, разговаривая с Фанни Брюс. Миссис Брюс приветливо кивнула Гертруде с другого конца гостиной, а мистер Брюс, сидевший среди барышень и молодых людей, предложил ей свое место.
— Благодарю вас, — ответила Гертруда, — но мне надо видеть доктора… Не беспокойтесь, я пройду к нему.
Доктор Джереми поднялся навстречу Гертруде и усадил ее на свое место рядом с Фанни.
К величайшему изумлению всех знавших Бена, он взял свой стул и, поставив против Гертруды, предложил его доктору. Такого уважения к пожилому человеку он прежде никогда не выказывал.
— Это дочь мистера Грэма? — спросила у Изабеллы сидевшая возле нее молодая дама.
— О, нет, — ответила Белла, — это воспитанница мисс Грэм. Ее фамилия Флинт.
— Она очень изящна, — вмешался в разговор блестящий поручик. — Не правда ли, она очень хороша, особенно когда улыбается? — обратился он к Бену Брюсу.
Бен, разумеется, находил ее бесспорно привлекательной. Он пробрался на террасу и, стоя у открытого окна, возле которого сидели Гертруда, доктор и Фанни, принялся беседовать с ними. Доктор острил и смешил дам. Китти скоро тоже присоединилась к ним. Разговор шел о чем-то, чего Китти никак не могла понять. Упоминались какая-то бархатная шапочка и послеобеденный сон на траве; звучали шутливые намеки на старую грушу и на ловушки для воров. Китти стало неловко, но Гертруда усадила ее рядом и сказала:
— Доктор Джереми вспоминает, как мы с ним воровали груши в саду миссис Брюс, а мистер Бен нас накрыл.
— Наверное, вы хотите сказать, что это мы накрыли мистера Бена! — засмеялся доктор. — Если бы не мы, он спал бы до сих пор!
— Действительно, — сказал молодой человек, — встреча с вами стоила мне многих бессонных часов. Как жаль, мисс Гертруда, что вы перестали работать в саду!..
Гертруда ответила, что новый садовник не любит, когда вмешиваются в его дела.
В эту минуту миссис Джереми подошла проститься и, обращаясь к доктору, сказала:
— Доктор Джерри, ты отдал Гертруде письмо?
— Боже мой! — воскликнул доктор. — Чуть было не забыл!.. — он полез в карман и вытащил конверт, сплошь покрытый почтовыми марками.
— Посмотрите, Герти, сразу видно, что из Калькутты! Трудно ошибиться!
Гертруда поблагодарила и взяла письмо. Как ни приятно ей было получить его, она знала, что письмо может быть печальным: Вилли уже знал о смерти матери.
Проводив доктора и его жену, Гертруда собралась отправиться в свою комнату, но мистер Брюс поджидал ее у лестницы.
— Неужели это такое важное письмо, что из-за него вы лишаете целое общество вашего присутствия?
— Да, это письмо друга, от которого я с нетерпением жду известий, — серьезно ответила Гертруда. — Будьте так добры, извинитесь за меня перед вашей матушкой, если она спросит.
— О, мисс Гертруда, вас так редко удается видеть! В какое же время вас удобнее застать?
— Я постоянно очень занята. До свидания, мистер Брюс. Я не хочу лишать вас общества барышень.
И Гертруда пошла к себе, оставив мистера Бена в растерянности.
Опасения Гертруды не оправдались: письмо Вильяма было гораздо спокойнее по сравнению с предыдущим, написанным по получении известия о смерти матери. Горечь первых дней уже улеглась. Большая часть письма была посвящена выражению признательности Гертруде, которая своей любовью и заботой скрасила последние дни его родных. Он просил Бога вознаградить ее за такую преданность и самоотверженность. Письмо заканчивалось так:
«Теперь у меня осталась одна ты, Герти. Все мои надежды, все мои труды — для тебя одной. Дай Бог нам поскорее увидеться!»
Долго просидела Гертруда, вспоминая о прошлом, о счастливых днях, прожитых с дядей Тру, о дружбе с Вилли, об их разлуке.
Шумно расходившиеся гости вывели ее из задумчивости.
Под самым ее окном миссис Грэм прощалась с Брюсами.
— Не забудьте, — говорила она, — мы обедаем в два часа. Мисс Фанни, надеюсь, и вы придете, отправимся все вместе!
Очевидно, это было приглашение. Гертруда снова задумалась, но на этот раз о настоящем.
