Первой моей мыслью было то, что Люси, так долго не получая известий, справится обо мне у хозяина, и, найдя свою квартиру пустой, я прежде всего отправился к нему. Но он тоже пал жертвой эпидемии. Контора была закрыта, дело ликвидировано. Я продолжал свои поиски до тех пор, пока не угасла последняя надежда. Убедившись наконец, что рок продолжает преследовать меня, я сел на пароход и покинул страну, о которой остались такие ужасные воспоминания.
С этих пор начались мои скитания — без конца и без отдыха, и в них прошла вся последующая жизнь. Я объехал, считай, весь свет. Пустыня мне так же хорошо знакома, как и любой город; я знаю дикаря так же, как и цивилизованного человека, и из всего виденного заключил только одно: что мира нет нигде.
Один раз я посетил места своего детства. Неузнанный, незамеченный, я увидел лицо Эмилии, довольное и счастливое, несмотря на слепоту. У камина сидела юная девушка с книгой в руке. Я не понял тогда, что влекло меня к ней и почему мне было так приятно смотреть на нее. Не знаю, быть может, безумное желание войти, назвать себя, умолять Эмилию простить меня, услышать от нее слово прощения и взяло бы верх над страхом, но в это время вошел мистер Грэм, холодный и надменный, как всегда. С минуту я смотрел на него, потом скрылся и на следующий день уехал очень далеко.
Много раз мне хорошо удавались различные предприятия; это приносило мне временную независимость, и я мог предпринимать дорогие путешествия. Но я никогда не старался разбогатеть. Да и что мне было делать с деньгами? Однако случай принес мне богатство, которого я не искал.
Проведя целый год в прериях Запада с приключениями, которые показались бы тебе невероятными, я продолжал свой путь по этим землям — исключительно с целью удовлетворить свою потребность в скитаниях. В конце концов я очутился в краях, которые называли обетованной страной, но которые для многих эмигрантов стали страной обмана и разорения. А я, не искавший золота, был осыпан им. Я одним из первых открыл россыпи. На все заработанные деньги я купил обширный участок земли, не предполагая, что это пустое поле вскоре превратится в богатый город.
Однако это случилось, и я без труда приобрел огромное богатство.
Это было еще не все. Счастливый случай помог мне открыть такую жемчужину, в сравнении с которой ничто и вся Калифорния, и другие золотые россыпи.
Настал голод, за ним болезни и мор. Люди падали на дорогах, те люди, которые, стремясь собрать обильную жатву, не находили и колоса.
Несмотря на неприязнь, которую возбуждали во мне эти люди, я не мог не помогать тем, кто встречался на моем пути, и был за это вознагражден.
Как-то к моей палатке подполз несчастный — в лохмотьях, чуть живой, и умирающим голосом попросил подаяния. Я взял его в мое тесное жилище и постарался помочь ему. Он страдал от голода больше, чем от болезни, и, удовлетворив голод, стал очень грубо относиться ко мне и к моему гостеприимству. Через несколько дней он окреп. Желая отделаться от него, так как он стал казаться мне подозрительным, я предложил ему оставить меня и дал денег, чтобы он мог добраться до ближайших копей и устроиться там на работу. Но ему это не понравилось; он попросил позволения остаться до следующего утра — под предлогом, что скоро ночь, а у него нет крова.
Я, ничего не подозревая, не протестовал. В полночь (у меня чуткий сон) я проснулся и увидел, что мой жилец ограбил меня и собрался бежать. Мало того: когда я схватил его, он был готов убить меня. Но благодаря своей силе и ловкости я обезоружил его. Тогда он стал ползать у моих ног и молить о пощаде. Это его спасло: я позабыл о преступлении гостя и вернул ему свободу взамен этого сокровища.
По моему приказанию он вернул мне украденное золото. При этом из его карманов среди золотых монет к моим ногам упала драгоценность, которая была мне дороже похищенного золота.
Это было обыкновенное кольцо, некогда принадлежавшее моему отцу; до своего второго брака с мистером Грэмом моя мать носила его, потом отдала мне. Я всегда хранил его как самое дорогое наследство и в числе немногих других вещей унес из дома отчима. Я оставил его вместе с часами и другими ценностями Люси, когда уезжал из Рио, и оно теперь для меня было голосом из могилы. Я с волнением спросил своего пленника, где он взял кольцо, но вор упорно молчал. Только мое обещание освободить его от наказания, если расскажет, вырвало у него признание.
Человек этот был Стивен Грант, сын моего старого друга Бена. Он слышал от отца обо всех злоключениях твоей матери. Из его рассказа я понял, что честный, но недоверчивый Бен объяснял мое долгое отсутствие тем, что я решил покинуть семью. Бедное дитя, для которого мое прошлое было тайной, а многое в моем поведении необъяснимо, разделяло страхи и подозрения старого матроса. Она справлялась у моего хозяина, но тот, зная, что я заболел, не хотел огорчать ее и отвечал на ее вопросы так неопределенно, что подозрения Люси укрепились. Уезжать из дома она не хотела, все еще надеясь, что я вернусь, и жила там до тех пор, пока не начала свирепствовать ужасная эпидемия. К этому времени сила и бодрость изменили ей, и Бен, все больше и больше убеждаясь, что наивная Люси покинута, уговорил ее распродать все оставшееся имущество и бежать из зараженной местности, пока не поздно. И она уехала в Бостон на том судне, где Бен служил матросом.
Здесь, в Бостоне, в доме Нэнси Грант и закончилось печальное существование твоей матери. А ты, Гертруда, стала жить у жестокой женщины, которая с удовольствием прогнала бы тебя, если бы не боялась, что ее преступление обнаружится. Это была бессовестная кража, совершенная Нэнси и ее сыном у твоей матери. Нэнси воспользовалась краденым; часть драгоценностей сын продал и забрал деньги, а то, что ему понравилось, оставил себе.
Старое кольцо, которое теперь у меня, последовало бы за другими вещами, если бы не показалось ему слишком малоценным. Однако оно, хотя и временно, спасло вора от наказания. Я же не знал тогда, станет ли оно для меня ключом к счастью или самым ужасным проклятием. Я расспросил Стивена о тебе. У него не было больше причин скрывать правду, и он сказал, что ты жила у Трумана Флинта, а что было позже, не знает. Он знал только, что тебя приютил фонарщик…
Этого было достаточно. Я горел желанием найти свою дочь и поспешил возвратиться в Бостон. Мне нетрудно было напасть на след твоего благодетеля (хотя его уже давно не было в живых), потому что он пользовался очень хорошей репутацией. Я справился о его приемной дочери; девочку тоже не забыли в том квартале, где протекло ее детство.
Но, увы! В то время как я восхищенно слушал похвалы своей дочери, меня как гром поразили слова: “В настоящее время ее взяла на воспитание Эмилия Грэм, слепая барышня”.
Я направился в знакомую контору, и мне сказали, что вся семья Грэмов (и ты тоже) провела зиму в Париже, а теперь находится в Германии. Я сел на пароход и поехал в Ливерпуль, оттуда — в Баден-Баден.
При первом же случае я постарался познакомиться с миссис Грэм. Вскоре я узнал от нее, что вы с Эмилией остались в Бостоне и живете у доктора Джереми.
