Затем компания General Motors предложила нам сделку, в рамках которой можно было выбрать новый «шевроле» любой модели, цвета и стиля, проехать на нем 5000 км и затем выкупить «подержанную» машину по специальной цене. На следующий год я мог продать ее и купить новую по той же схеме. Присоединилась и фирма American General Mortgage, которая предложила ипотеку под фантастические 4 %. Репутация героя, оказывается, включала и определенные выгоды. Люди стремились продемонстрировать свое понимание и поддержку, и выражалось это в сделках на особых условиях, распространяемых на нас.
Мы передали большую часть «лишних» денег в трастовый фонд на обучение Трейси в колледже, но сколько-то все-таки пришлось истратить на покупку новой одежды. Социальные обязательства, которые, как оказалось, прилагаются к должности космонавта, требовали, чтобы у моей жены в шкафу было еще несколько платьев, а мне пришлось впервые в жизни купить смокинг.
Мы подписались и на автомобильную сделку, хотя и без особого желания, избавившись от «шевроле» 1963 года и купив такую же модель, но выпуска 1964 года и с кондиционером. Нам казалось, что сразу же оторвать «корветт» с выставки будет слишком нахально. Ко всему прочему, я не знал: а вдруг Дик или Ал поставят черную метку около моей фамилии, увидев, как ничего еще не сделавший астронавт рассекает по окрестностям в «корветте». В конечном итоге я поддался и этой лихорадке, и каждый год передавал свою «старушку» приятелю, Скипу Фёрлонгу, который за скромные деньги мог проехать несколько миль на шикарной спортивной машине, а затем сбыть ее кому-нибудь еще. Так «корветты» уходили в народ.
На занятиях в NASA делался большой акцент на научных дисциплинах, главным образом на геологии. Считалось, что это пригодится нам, когда мы наконец достигнем Луны. У всех нас была техническая подготовка, но черт возьми, мы же пилоты! Проблема в имидже – мы не хотели, чтобы на нас смотрели как на ученых. Мы ставили себя так: не существует ничего, что мы не смогли бы сделать, в том числе и собрать лунные породы необходимых видов. Вам нужен геолог – отлично, у вас есть геолог, и это я. В конечном итоге мы смогли защитить наш взгляд. 11 из 12 человек, которые исследовали Луну, были летчиками, и мы привезли целую сокровищницу научного знания.
Прослушанные нами лекции закреплялись полевыми экспедициями в такие отдаленные места, как вулканические территории в Аризоне и на Аляске, а также в Исландии. Одним из наших инструкторов от Геологической службы США был приземистый молодой геолог по имени Джек Шмитт. Он-то и стал двенадцатым человеком на Луне, где мы провели вдвоем трое суток.
Я насмотрелся на чертову уйму камней, прошагал многие мили по лавовым отложениям и продолжал удивляться тому, какое это все имеет отношение к полету в космос. Тем не менее я напряженно работал над освоением и этой темы, потому что обстановка была весьма конкурентная, и мы хотели достичь максимального результата во всех сферах подготовки. Никто не знал, на что обратит внимание Дик, когда будет распределять места в будущих экипажах.
Уникальным вариантом тренировки было выживание в джунглях и в пустыне. Мы рассматривали это как необходимость, на случай, если промахнемся мимо расчетной точки посадки, но из-за этого как-то не хватало уверенности в том, что NASA всегда знает, куда именно приземлится корабль.
В марте, вскоре после того, как Трейси исполнился год, вертолеты засеяли влажные джунгли Панамы бравыми американскими астронавтами. Нас забрасывали попарно. Имея в своем распоряжении минимальный набор средств для выживания – только то, что будет у нас после реального полета, – мы должны были продержаться на местных ресурсах до недели.
Естественно, нам дали инструкции, как это сделать. Одна из них состояла в том, что нужно срубить пальму и срезать ее верхушку, чтобы добраться до сочной и вкусной сердцевины, которая обычно встречается лишь в дорогих ресторанных салатах. За несколько дней в Панаме я съел столько этого чертова деликатеса, что с тех пор не могу на него смотреть.
Другой совет заключался в поимке и приготовлении игуаны. Это было легче сказать, чем сделать. Через несколько дней, когда от голода уже подводило желудок, эти большие ящерицы стали казаться похожими на стейки из курятины с подливкой. Игуаны, кажется, тоже об этом знали, и играли в игру под названием «поймай меня, если сможешь».
Мы с Донном Айзли нашли ручей, из которого можно было пить, построили укрытие и привязали парашюты к деревьям, превратив их в гамаки. Нас предупредили, что на земле спать нельзя. Бревно, уложенное на пень пальмового дерева под нами служило импровизированным столом. Среди ночи нас заставило насторожиться какое-то гудение, как будто бы поднялся в воздух целый улей пчел. Мы уставились во тьму; шум становился сильнее и ближе, превращаясь в ритмичный толкающий звук, как будто по мокрой листве идет стадо животных. Какого дьявола? Мы схватили фонарики и увидели переднюю кромку огромного ковра из муравьев, приближающихся со стороны деревьев. Миллионы жвал издавали непрерывное и громкое чавканье. Ковер двигался вперед, поглощая все на своем пути, и аккурат между мной и Донном. Когда муравьи дошли до нашего маленького стола, они полезли на пень и на бревно, полностью закрыв их своими телами, и зашагали дальше словно по мосту. Большой паук, который сплел паутину в углу, попал в окружение и попытался удрать от опасности на паутинке, но свалился в колышущуюся орду на земле и сгинул. Мы с Донном оставались очень и очень спокойными. Бежать нам было некуда, так что все, что мы могли сделать, – это молиться за прочность парашютных строп, держащих нас выше уровня земли, по которой маршировали муравьи. Прошло десять минут, прежде чем задний колышущийся край этого жуткого ковра пропал в темноте джунглей и мы увидели поперек нашей полянки трехметровую полосу совершенно пустой земли. На ней не осталось ни листочка, ни травинки, а наш грубый стол лишился коры и казался отполированным ногами и челюстями насекомых. Лежа в гамаках, мы прислушивались, как вдали чавкает и топает армия муравьев, истинных хозяев джунглей.
Космический центр стал магнитом дальнейшего развития. В том полу-болоте, которое мы теперь называли домом, было немного оплотов цивилизации: единственная заправка на главной улице и магазин фирмы Sears в 30 минутах езды. Но бульдозеры сгребали техасский кустарник, изгоняя прочь водяных и медноголовых щитомордников, и по их следам шли отряды плотников, водопроводчиков и электриков, чтобы построить новые дома. Старый добрый Линдон сбросил на Хьюстон бомбу полной занятости. Все эти лунные люди должны где-то жить! Им надо есть! Им нужны магазины! Ясное дело, лунным людям не захочется ехать за 40 км в Хьюстон за беконом с яйцами!
Рядом с нами находилось еще два участка, заселенных ранее прибывшими работниками программы. В Тимбер-Коув, первом из них, обитали шестеро из Первой Семерки; Ал и Луиза Шепард жили в самом Хьюстоне. Другой назывался Эль-Лаго, и там владели домами большинство астронавтов из Новой Девятки. Теперь же у чаппараля отвоевывали территорию небольшие поселения Клиэр-Лейк и Нассау-Бей, которые стали местом проживания многих из нашей группы.
Мы с Барбарой использовали часть суммы от Life в качестве первого взноса за участок, наняли архитектора и начали строить жилье своей мечты – невысокий, кремового цвета, похожий на ранчо дом по адресу Барбуда-Лейн, 18511, в поселке Нассау-Бей. В нем было примерно 280 квадратных метров, стоил он 33 000 долларов, а ставка по ипотеке оказалась достаточно низкой, чтобы я мог выплачивать ее из регулярного жалованья.
