Шефы NASA в спешке пытались решить, как ответить на новую угрозу. Неужели русские действительно первыми полетят к Луне? Смогут ли они это сделать? Мы знали, что они уже однажды справились с катастрофой – в 1960 г., когда беспилотная ракета, наполненная 400 тоннами топлива, взорвалась подобно бомбе на стартовой площадке и убила более 60 ведущих ракетчиков
[95]. Сейчас, очевидно, они также смогли восстановиться после трагедии «Союза-1» и были готовы лететь снова. Этот скрипучий голос космонавта с пленки магнитофона, облетающего Луну, терпеть было просто невозможно!
И все же сложная композиция нашего «Аполлона» еще не была вполне готова. Я проводил на тренажерах часы, дни и недели, обучаясь летать на том, что никогда еще не летало, и реагировать на аварийные ситуации, придуманные дьявольски изобретательными инженерами, которые вели наши тесты. Мне приходилось «падать» и «гореть» на их придуманной Луне, когда я не успевал быстро принять правильное решение. В таком случае полагалось выпить кофе и повторить все сначала, потому что там, у Луны, у провалившего экзамен не будет второго шанса. Ты должен сделать это снова, потому что русские занимаются тем же самым.
И вот настал день испытания под названием «Аполлон-6» – предстояло испытать в полном составе «Сатурн V» и большую часть оборудования, которая доставит «Аполлон» на Луну, с тем исключением, что на борту не будет экипажа и лунного модуля. Огромную ракету проверили заранее и со всей суровостью, она прошла бесконечные тесты на надежность, были изучены все ее уголки и щели, потому что мы не могли позволить себе еще одной неудачи. Если и была в истории космическая «птица», полностью готовая к полету, то это «Аполлон-6». Задача была проста – всего лишь проверить космический аппарат при возвращении на Землю. Предполагалось по умолчанию, что эта чертова штука по крайней мере выйдет на орбиту.
4 апреля 1968 г. ракета красиво поднялась над Мысом и почти немедленно столкнулась с серьезной проблемой. Имя ее было POGO – оно совпадало с названием известной палки-попрыгунчика и дословно, и по сути: на первой ступени ракеты развились серьезные продольные колебания. Изделие трясло настолько сильно, что в ходе подъема оторвалась одна из панелей адаптера, которым соединялась третья ступень ракеты со служебным модулем корабля. Тем не менее первая ступень закончила работу по графику, и эстафету приняла вторая. На ней же один за другим выключились два маршевых двигателя J-2. Будь это пилотируемый старт, такая неисправность повлекла бы автоматическое срабатывание системы аварийного спасения. Башня с ее двигателями вытащила бы командный модуль из теряющей устойчивость «птицы», и астронавты приводнились бы в Атлантике.
Компьютеры слегка сошли с ума из-за противоречивой информации, поступающей в их маленькие электронные мозги, а движение ракеты драматически замедлилось
[96] – она получила приказ продлить работу трех оставшихся двигателей, чтобы скомпенсировать отсутствующую тягу двух утраченных. Она ушла с траектории, двигаясь выше, чем следовало, а система управления пустилась во все тяжкие, чтобы выправить положение. В какой-то момент нос ракеты был направлен прямо вниз, потом она перевернулась, летя почти что задом наперед, но в конечном итоге выползла змеей на кривую, похожую на яйцо орбиту. Было поразительно, что она вообще сумела это сделать
[97].
Центр управления полетом надеялся, что оставшаяся часть задания на втором витке вокруг Земли пройдет без отказов, и дал команду на второе включение третьей ступени S-IVB, но она не запустилась. Вместо этого был включен единственный маршевый двигатель служебного модуля корабля, который унес его от ракеты и самостоятельно вытащил на довольно «кривую» орбиту. В конечном итоге тяготение Земли заставило корабль войти в атмосферу, и он приводнился в Тихом океане. Инженеры сказали, что они смогут легко исправить те вещи, которые работали неверно, но итог выглядел так: свой второй жизненно важный тест ракета «Сатурн V» не отработала ни на грош.
Глядя с высоты прошедших лет, я понимаю, что нам, наверное, следовало тогда остановить всё до тех пор, пока мы не проведем полностью успешный полет. Однако русские стреляли раз за разом «Союзами» и «Зондами», «Протонами» и Н-1, и Бог знает, что у них еще могло оказаться в запасе
[98], и решение было принято. Хотя полет «Аполлона-6» прошел донельзя отвратительно, его все-таки признали достаточно хорошим, чтобы дать зеленый свет «Аполлону-7». Этот корабль должен был выйти на околоземную орбиту на «Сатурне IB», а не на «Сатурне V», который принес столько неприятностей. Сердце программы вновь билось в ритме «давай-давай-давай».
Время для семьи стало теперь еще более дефицитным, чем на доступ к тренажерам. Трейси исполнилось пять лет, но меня на праздновании не было. Лишь иногда нам вдвоем удавалось урвать несколько часов в субботу, чтобы поездить верхом по пыльным сельским дорогам, которые вскоре покроет хьюстонский асфальт. Даже сегодня, когда Трейси выросла и воспитывает трех маленьких дочерей, я безусловно ценю проведенное вместе с ней время, чувствуя, что должен возместить всё потерянное много лет назад.
Мы с Барбарой пытались обратить в свою пользу те немногие дни, которые могли провести вместе. Мы побывали на Багамах, посетили Лас-Вегас в рамках турнира по гольфу среди знаменитостей и с лучших мест наблюдали автогонку в Индианаполисе. Но и туда мы отправлялись в качестве званых гостей и были окружены другими людьми, а это совсем не то же самое, как вдвоем. Программа не принимала во внимание тяжелые проблемы, которые создавала нам в личной жизни. Напряжение стало сказываться и на Барбаре, и на мне, но мы не хотели слышать блюз расставания, потому что это была часть цены за то, чем мы занимаемся.
Я возвращался домой настолько усталым, как будто нес рюкзак, полный камней, и вряд ли мог поднять жене настроение. Постоянные командировки и тренировки в условиях невероятного напряжения собирали свою жатву – физическую, эмоциональную и душевную.
Я ощущал, что теряю время во сне, обманывая тем самым коллег, и не несу причитающуюся мне долю груза, потому что мы должны были еще так много узнать. Наступало туннельное зрение, постепенно входило в обыкновение пропустить день рождения, годовщину и другие важные события. Приходилось идти на жертвы, а пропустив дату однажды, легче сделать это и в следующий раз, и снова.
