Думая, что мы находимся под управлением AGS, Том прокричал: «Давай перейдем на PNGS» и еще раз щелкнул переключателем, отдав нас обратно в руки AGS. «Черт подери!» Компьютеры теперь совершенно запутались и были бесполезны. Радар, который должен был искать «Чарли Браун», обнаружил значительно большую цель, Луну, и предлагал лететь в этом направлении вместо того чтобы подниматься к обращающемуся по орбите командному модулю.
Все пошло кувырком, и я увидел за окном круговерть лунной поверхности, затем острый край горизонта, затем черноту и снова Луну, но на этот раз с другого направления. Мы полностью потеряли контроль. «О’кей, – выдохнул я, – давай проведем этот маневр на AGS, бэби». Мы пытались остановить вращение.
Пятью секундами позже Том устроил новую серию сердечных приступов ЦУПу, где люди в наушниках вскочили с мест, не понимая массовую атаку предупреждений, вспыхнувших на их терминалах. «У нас неприятности!» – передал Том. Хьюстон не мог разобраться, что за ерунда происходит, а ситуация менялась слишком быстро, чтобы они могли помочь.
Чертова старуха Луна снова просвистела перед моим окном, на этот раз слева направо, и она выглядела опасно близкой. Я бросил взгляд на шаровой указатель, но он бешено болтался, не понимая, где находится горизонт. Лунная поверхность промелькнула снова, на этот раз снизу вверх. «Какого дьявола! – прокричал я. – Давай на AGS. Я заставлю эту чертову штуку работать».
«Снуп», Хьюстон, – подал голос встревоженный Чарли Дьюк. – По нашим данным, вы близки к складыванию рамок!»
Думая, что у нас мог застрять в работающем положении один из двигателей ориентации, как у Нила Армстронга и Дейва Скотта на «Джемини-8», Том начал действовать через голову компьютеров и взял на себя ручное управление кораблем. И тогда этот устрашающий эпизод закончился столь же быстро, как начался. Целая жизнь прошла за эти пятнадцать секунд, мы сделали примерно восемь кувырков над Луной, прежде чем Том натянул ошейник и привел «Сну-пи» к подчинению. Старый Мямля знал толк в летном деле. Когда на Земле проанализировали данные, эксперты спрогнозировали, что если бы наше вращение продолжалось еще пару секунд, нас с Томом ждала бы катастрофа
[137].
То, что произошло, заставило нас не просто слегка напрячься. Черт подери, я перепугался до смерти. Однако мы смогли быстро вернуться в норму, и Том доложил в Хьюстон: «Все шары собраны». Мы перезапустили всё, что требовалось, и к своему изумлению обнаружили, что еще успеваем включить по графику двигатель взлетной ступени.
Бабах! Двигатель запустился, и мы пошли вверх отличным темпом. «Бэби, сделай это. Мы жарим, – сказал я, отсчитывая секунды
[138] по мере того, как двигатель тащил нас прочь от этой бесплодной поверхности. – Осталось семьдесят восемь. Пятьдесят. Двадцать. О, отлично, отлично».
«Поздравляем, – передал Чарли Дьюк из Хьюстона. – Похоже, маневр получился».
«Ребята, от этого мне становится лучше», – произнес я с истинным облегчением. Лунная поверхность уходила вниз и больше не покушалась на то, чтобы захватить нас.
Более чем через три часа после того, как мы оставили Джона в одиночестве, мы пустились за ним вдогонку. Еще через два с половиной часа «Снупи» был всего в 65 км позади «Чарли Брауна» и подходил всё ближе. Мы настигли его при появлении из-за Луны, и Джон выполнил стыковку. Славный звук щелкнувших замков отметил успешный захват. Когда связь с Хьюстоном восстановилась, Том радировал: «Сну-пи» и «Чарли Браун» обнимают друг друга».
Как это было похоже на возвращение домой! Мы простояли внутри «Снупи» 12 часов и изрядно вымотались, но перед тем, как отдохнуть, мы должны были попрощаться со старым другом. Когда мы вновь ускользнули за лунный диск, мы отстрелили «Снупи» и отослали нашу верную собачку вечно путешествовать по орбите вокруг Солнца, неся с собой звездно-полосатый флаг и флаги всех штатов страны. После этого мы отправились спать на целых девять часов. «Аполлон-10» нарисовал большую полосу как раз в середине космического шоссе, ведущего от мыса Кеннеди до Моря Спокойствия.
21
Авантюра
Возвращение было легкой задачей – после того, как мы прошли критический момент старта к Земле, то есть TEI. Уравнение было простым: если включение не пройдет в точности как надо, нам не вернуться в Хьюстон и вообще на родную планету.
Мы выполнили 31-й, и последний, виток вокруг Луны, быстро и с волнением прорабатывая контрольную карточку. Мы закончили подготовку слишком рано и получили целых полчаса, чтобы подумать о том, что произойдет дальше, при этом стараясь загнать поглубже знание о том, что предстоящий маневр до сих пор проводился лишь однажды. В корабле повисла напряженная, ощутимая тишина. Не было ни шуток, ни комментариев. Никто не говорил ни слова. Проболтавшись вокруг Луны 61 час и 30 минут, мы уже не смотрели в окна, чтобы лишний раз увидеть кратеры, но находились в напряжении и готовности, как никогда в жизни. От предстоящего включения зависело всё. В эти очень тихие тридцать минут я закрыл глаза, перекрестился и про себя произнес молитву, благодаря Бога за то, что он дал мне возможность побывать у Луны. «Пожалуйста, верни нас к нашим семьям», – попросил я.
Ракетный двигатель включился в точности когда ожидалось, нас вдавило в кресла, и мы принялись отсчитывать бесконечно медленные секунды. Остановись он в любой момент запланированной длительности, и игра окончена. Через две минуты и 44 секунды «Чарли Браун» ушел прочь с окололунной орбиты. Импульс TEI был безукоризненным, и теперь крепкая хватка орбитальной механики отправила нас в долгое падение назад к Земле с невероятной и все время возрастающей скоростью.
В течение трех следующих дней мы наблюдали, как Луна менялась от такой большой, что только ее мы и могли видеть, до чего-то размером с баскетбольный мяч, а Земля соответственно становилась крупнее. «Вы идете точно по фарватеру, – передал ЦУП, – и оттуда сюда всё время будет по течению». Напряжение разрешилось, мы могли радоваться.
В процессе празднования мы проделали нечто, за что нас поминало добрым словом множество астронавтов, пришедших следом: наш экипаж впервые успешно побрился в космосе. В предыдущих полетах медики запрещали нам использовать опасную бритву, считая, что если астронавт порежется, то может истечь кровью в невесомости. Другое опасение состояло в том, что волоски могут заплыть в «нежную» аппаратуру космического корабля и нанести неисчислимый ущерб. Мнительность, она такая. Они предложили небольшую электрическую бритву, способную всасывать срезанные волоски, но она ни черта не работала и была забракована, поэтому астронавты возвращались на Землю после длительных полетов
[139] с щетинистыми подбородками и выглядели грязновато. Экипаж «Аполлона-10» сыграл роль первопроходцев и в этом деле: мы намылили щеки плотным гелем для бритья, соскребли щетину безопасной бритвой и собрали полный волосков крем влажной салфеткой. Всё прошло отлично! Затем мы почистили зубы – и это тоже было верхом комфорта по сравнению с временами «Джемини», когда приходилось проносить на борт упаковки жевательной резинки, чтобы освежить рот. Мы почувствовали себя рожденными заново, и когда включили телекамеру для очередного репортажа, она показала троих чисто выбритых и вполне счастливых парней. Дин Мартин с бортового магнитофона пел «Возращаясь в Хьюстон».
