Я, на мгновение задумавшись, кинула на Эррея выразительный взгляд, а потом быстро кивнула:
– Хорошо. Ведите.
Шут, снова поклонившись, гибким движением скользнул на террасу и тут же пропал за каким-то баобабом. Я поспешила за ним, еще не слишком веря, но очень желая надеяться. Врать ему было ни к чему – подобными вещами не шутят. Да и выглядел он сейчас совсем иначе, чем полчаса назад. К тому же, как ни странно, он оказался именно тем человеком, которому я при всей своей подозрительности поверила сразу: что-то было в нем такое, что заставляло предполагать скрытые таланты. К примеру, этот цепкий и умный взгляд. Жесткая складка у рта, искусно скрытая аляпистым гримом. Гибкое сильное тело, которого не скрывала обтягивающая ткань. И очень уж знакомая походка, по которой знающий человек всегда определит хорошего бойца. Которому к тому же низкий рост лишь придавал огромное преимущество. По крайней мере, по сравнению с теми, кто никогда не имел возможности учиться у мастеров-скаронов.
Следом за королевским шутом я вошла в неприметную дверь, скрытую за густой порослью плюща. Затем миновала длинный коридор, освещенный по старинке – чадящими и отчаянно коптящими факелами. Потом мы пересекли два небольших, идеально круглых, роскошных, но совершенно пустых зала. Наконец нырнули еще в один темный переход. Прошли по нему почти сто шагов. После чего добрались до высоких сдвоенных дверей, у которых Тим-Тим отвесил мне очередной поклон и вежливо пригласил:
– Вам сюда, леди.
– Спасибо, Тим-Тим, – поблагодарила я, ступая мимо него в открывшийся проем.
– Не за что, леди. И… желаю удачи.
Я удивленно обернулась, но двери уже закрывались за моей спиной. Только и увидела, что невероятно серьезное лицо, разрисованное до полной неузнаваемости, и очень тревожные, глубоко посаженные, неестественно горящие в темноте глаза, которые почему-то напомнили мне Горлопана.
«А ведь он на самом деле не человек, – внезапно поняла я, едва подумав о кузнеце-кварте. – Он такой же нелюдь, как Дарн. Поэтому и шутом разгуливает. Поэтому и лица не видно. Хотя, наверное, роль личного телохранителя короля подошла бы ему гораздо больше».
Кивнув собственным мыслям, я подняла голову и внимательно оглядела комнату.
Она оказалась сравнительно невелика – Малый совещательный зал не был рассчитан на большое количество посетителей. Всего-то тридцать квадратных метров, из которых немалую часть занимал огромный, почти во всю стену, жарко натопленный камин (и зачем старались, когда еще осень на дворе?); часть пространства в дальнем углу бездарно пустовала, хотя там очень не хватало круглого стола и парочки старинных кресел. Зато в противоположном углу, дальнем от дымящего камина, имелся небольшой стол. На нем – большая ваза с фруктами, несколько пустых бокалов, две бутылки из темного стекла. Рядом – пять кресел, расположенных весьма необычным образом: четверо в ряд и одно напротив. Два дивана, также развернутых лицом друг к другу. И большое стрельчатое окно, тщательно занавешенное очень плотной шторой.
В комнате меня ожидали пятеро: сам король, неподвижно стоящий у окна и задумчиво изучающий пляшущие в камине языки пламени; господин да Миро, который прятался в тени большой колонны и которого я заметила не сразу; в кресле напротив виднелась незнакомая фигура пухлого, лысоватого человека средних лет, облаченного в темно-синий балахон; по правую руку от него сидел еще один незнакомец – будто в пику ему худой, высокий и резко контрастирующий с соседом своей вызывающе белой рясой. Третье кресло пустовало. А вот последним…
Честное слово, увидев его, я приятно удивилась. Потому что последним в пятерке этих важных людей сидел не кто иной, как мастер Драмт в своем обычном облачении, как две капли воды похожем на синий балахон примеченного ранее толстяка. Все в той же неприлично молодой личине, с распущенными русыми волосами, доходящими ему до середины спины. И с выражением невысказанного нетерпения на гладком лице, по которому я быстро поняла, что мастер, как всегда, очень занят. И, скорее всего, был оторван королем от какого-то важного эксперимента.
Убедившись, что обмана никакого нет, я неторопливо подошла, оглашая царящую в зале вдумчивую тишину мерным перестуком каблуков и чувствуя на себе сразу пять с виду рассеянных, ненавязчивых, но крайне внимательных взглядов. Вернее, четыре взгляда: едва я появилась в дверях, его величество по привычке переключил внимание на более важную вещь – стоящую на камине третью, наполовину пустую бутылку, возле которой дожидался своего часа недопитый бокал красного вина.
Остановившись возле пустующего кресла, я снова огляделась.
Забавно… свободных мест полно, а присесть приличной леди некуда. Первым делом, конечно, напрашивался вывод, что можно с чистой совестью плюхнуться в одинокое кресло, поставленное как будто нарочно для меня. Но тогда я была бы похожа на обвиняемого, оказавшегося перед судом присяжных. Вариант второй – можно сесть на свободное местечко возле мастера Драмта, но я справедливо рассудила, что оно предназначено для кого-то другого. Затем можно было бы попробовать присесть на один из диванов, однако они, во-первых, находились далеко от уважаемого «жюри», а во-вторых, были такими мягкими, что если я на них сяду, то мигом утону. И заодно вскину ноги выше головы, продемонстрировав всем желающим свои икры. Вместе с закрепленным там кинжалом, с которым уже привыкла не расставаться. Вариант последний – можно взобраться на подоконник, составив компанию его величеству, но этот выход не устраивал меня ни по каким параметрам. Оставалось только…
Приняв твердое решение, я остановилась за одиноким креслом, положив руки на его спинку и отгородившись им от пристального внимания гостей. Не совсем, конечно, потому что, по большому счету, это я их сюда пригласила, но так, чтобы между нами оставалась достаточная дистанция. И так, чтобы сам король маячил поодаль, но чтобы при желании я могла отслеживать его краешком взгляда и видеть все, что отражается на его лице.
– Добрый вечер, господа, – наконец сказала я, первой нарушая тяжелое молчание. – Господин да Миро… рада вас снова видеть. Мастер Драмт… я надеялась вас здесь увидеть. Приветствую вас, мастер… вероятно, Иголас Двир? Приятно познакомиться. И вы, святой отец. Я благодарю вас за этот поздний визит. Очень ценю ваше время. И прошу прощения, если вольно или невольно оторвала вас от важных дел.
Секунды три в комнате царила напряженная тишина, во время которой я лихорадочно гадала, так ли расставила приоритеты и так ли поняла те незначительные детали, которые, на первый взгляд, выглядели всего лишь нюансами. Например, белую рясу, подпоясанную не простой веревкой, а плетеным кожаным поясом. Или два одинаковых балахона, которые было принято носить магам одной и той же школы. Или слегка отставленное кресло мастера Драмта, выдающее его чуть менее значимое положение по сравнению с толстячком. Или же откровенно наблюдательную позицию, выбранную начальником тайной стражи короля.
Наконец, господин Миро вышел из тени и кинул на меня хитрый взгляд.
– Браво, леди. Вы снова удивляете нас своей осведомленностью.
