Когда я замолкла, король довольно долго стоял без движения. Я не видела его лица – из-за спины рассматривать собеседника весьма нелегко, но мне показалось, что о чем-то он все же задумался. И, задумавшись, даже успел забыть, что сердился. А когда молчание стало совсем уж тяжелым, я наконец повернулась и спокойно спросила:
– Вы все еще мне приказываете, сир, вас сопровождать?
Эннар Второй долгое мгновение смотрел мне прямо в глаза, а потом странно усмехнулся.
– Нет, леди. Это всего лишь просьба.
– В таком случае прошу меня извинить, – вежливо присела я. – Всего доброго, ваше величество.
Глава 15
– Ну, ты даешь! – звонко расхохотался Бер, когда я вернулась неоправданно рано и с ходу огорошила его известием о встрече с Эннаром Вторым. – Отказать королю… да еще так нагло… боюсь, ты заимела себе серьезного врага, сестренка!
Я распустила волосы, выдирая из них осточертевшую шляпку, и отмахнулась.
– Да нормально все. По крайней мере, теперь он, может, начнет думать о том, что его окружают живые люди, а не исполнительные механизмы. И что у этих людей есть собственные желания и не менее важные, чем у него, потребности.
– Зачем он вообще тебя туда приглашал?
– А я почем знаю?!
Бер снова расхохотался.
– Ты что, даже не спросила? И сбежала оттуда, едва его увидела?
– Сразу как раз не смогла, – покаялась я. – Там народу было много. И все важные, чинные, знатные до отвращения. Зато потом матушка Рорна дала мне отличный повод провернуть это дело без скандала, и я чуть было не упорхнула без прощальной речи. Король перехватил меня у самых дверей. Как почуял, что я задумала удрать.
«Может, и почуял, – со знанием дела заметил Лин. – Он же маг. Мог и ощутить твое недостойное желание его… э-э… как ты выражаешься? Прокатить?»
– Угу, – промычала я, держа в зубах заколку. – Кинуть. Хватило мне общения во дворце. Досыта наобщалась. Во где сидит. И потом он уже свое дело сделал, так что может быть совершенно свободен. Мы квиты.
Бер снова расхохотался.
– Ох, Гайдэ… если бы он тебя только слышал!
– Да и пускай слышит, – фыркнула я.
– О, ты его совсем не любишь…
– Да за что его любить? – изумилась я. – За щедрое предложение попрыгать на королевской постели? За цинизм? Высокомерие? За то, что он так неделикатно намекнул на мою доступность? Щас! Это я еще на балу сдержалась и не вышибла ему зубы, как хотела поначалу. Перчатка помешала – больно уж дорогая, чтобы пачкать ее кровью. А кровь, между прочим, не отстирывается. Да и вообще – если бы не риск со Знаком…
«Что? – хитро прищурился Лин. – Если бы не боялась разоблачения, ударила бы короля на глазах у его подданных?»
– Да мне не в лом.
«А ты не думала, что он просто тебя проверял?»
– Думала. – Заколов наконец длинные волосы, я неохотно кивнула. – И даже думала на тему, что таким образом Его Дражайшее Величество вполне могло отомстить мне за наглую выходку с перстнем. Однако, во-первых, проверять таким образом леди – глупо, а мстить ей за небольшую шутку – не по-мужски. Тем более не по-мужски лапать ее пониже спины и искать, где бы поудобнее потянуть завязки платья. Есть же и у женщины своя гордость?
Шейри искоса на меня посмотрел, но больше ничего не сказал. Тогда как Бер отчего-то подобрался и весьма недобро прищурился.
– Гайдэ, он пытался тебя к чему-то принудить?
– Нет, – отмахнулась я. – Его величество изволил лишь недвусмысленно намекнуть. И тем самым испортил мне настроение.
– А сегодня? – почти лениво осведомился брат, как-то по-особому погладив рукоять меча.
Я хмыкнула.
– Сегодня он, напротив, был вежлив и почти не навязчив. Оставь, брат. Я уже не сержусь и все больше склоняюсь к мысли, что это была лишь очередная фишка. Его величество не тот человек, который западает на каждую юбку. И, хоть придворных дам в его опочивальне наверняка побывало немало, сомневаюсь, что он способен потерять голову от страсти… как, впрочем, и вообще от чего-либо. Так что, скорее всего, Лин прав – это была проверка. Но, кажется, я ее прошла, и король именно об этом собирался мне сегодня сообщить.
«А вместо этого получил еще одну дерзость в зубы и словесную пощечину», – ехидно добавил Лин, бессовестно валяясь на моей постели.
Я спихнула его на пол и плюхнулась на нее сама.
– Вместо этого я дала ему понять, что никоим образом от него не завишу. И зависеть не собираюсь. Если он начнет приказывать, то в чем-то, может, я и подчинюсь, если это будет совпадать с моими желаниями, но не больше.
«А про завтра он тебе что-нибудь говорил?»
– Нет, – озадачилась я. – А что, должен был?
– Завтра праздник Согласия, Гайдэ, – задумчиво кивнул Бер, отойдя от мысли урезать его величество аккурат на высоту головы. – А с утра состоится торжественная церемония. Весь город об этом гудит уже вторую неделю.
Я пожала плечами.
– Мне было не до того, чтобы слушать, о чем гудит город. А в чем проблема?
– Праздник Согласия – это древний обряд, проходя через который, король как бы доказывает, что по-прежнему исполняет заветы Аллара, и получает ответный знак, что Аллар по-прежнему принимает его как правителя Валлиона.
– Чего? А Аллару-то это на что сдалось?
– Может, и ни на что. Но люди в это верят, – хмыкнул Бер. – А раз верят и год от года видят, как правитель получает «добро» от самого Всевышнего… ну или, по крайней мере, на него не летят молнии с небес во время обряда…
Я кивнула.
– Ясно. Это что-то вроде подтверждения категории, да? Дескать, пришел, сдал экзамен на царя и правь себе дальше. Как часто это происходит?
– Раз в пять лет.
– О. Почти как у нас. Только наши президенты царствуют четыре года, а тут чуток побольше. Ну ладно. Хорошо. Ну, праздник. Ну, Согласия. А я тут при чем?
Лин усмехнулся.
«А ты знаешь, что когда-то это был не праздник, а самый настоящий ритуал?»
– Нет. Откуда?
«А так было. Правда, очень давно, когда по земле открыто бродили Ишты и когда боги, как говорят, еще спускались на Землю».
Я помотала головой.
– Стоп. Еще раз: какие Ишты? И какие боги?
– Обряд Согласия, сестренка, – наставительно заметил Бер, – изначально был создан для того, чтобы народ видел, что боги, короли и Ишты сосуществуют вместе. Что они являются частями единого целого: боги, создав этот мир, хранят его в равновесии, Ишты хранят эту землю, а короли – живущих на ней людей. Три элемента, три составляющих, три вечных противовеса, между которыми натянута тонкая нить равновесия. Так, что каждая из этих частей полностью уравновешивает и принимает другую.
