Я фыркнула.
– Я не сержусь. Я просто в негодовании: только и нужно было, оказывается, что отыскать в столице тебя, и больше никого к этому не привлекать. Твоих книг мне бы хватило с лихвой. И я не потеряла бы столько времени.
– Гайдэ, – мягко возразил маг. – Неужели ты думаешь, я открываю свою библиотеку первому встречному?
– Нет. Но для Гая ты бы сделал исключение.
Он невольно вздрогнул.
– Для Гая? Да. Наверное, бы сделал…
– Кстати, ты меня сегодня действительно порадовал. Очень. И заставил задуматься над предлогом, который позволил бы и дальше тут подольше задерживаться.
– Зачем предлоги? – обезоруживающе улыбнулся маг. – Оставайся сколько захочешь. Я буду рад, если что-то из моих книг тебе подойдет.
– Спасибо. Можно я завтра приду пораньше?
– Ты разве не пойдешь на церемонию?
– Пойду, – согласилась я, все еще восторженно озираясь. – Но ненадолго. Так, на самое интересное гляну, и сразу к тебе.
Маг развел руками.
– Хорошо, я не против.
– Только можно я приду не одна? Ты не будешь возражать против моего фэйра? Он очень скучает в одиночестве, а я собираюсь завтра пропасть на целый день. Вот и подумала: можно мы придем с ним вдвоем? Он не помешает, честно. Он у меня очень послушный.
– Фэйр? – удивился мастер Драмт. – У тебя тоже есть фэйр?
– Есть. И он очень хороший, – просительно улыбнулась я. – Можно, Риг?
– Ну, если он такой же интересный, как у Гая…
– Он еще лучше, – клятвенно заверила я. – Тебе понравится. Честно.
Маг искоса взглянул на мое лицо и вдруг расхохотался.
– Ладно, Гайдэ. Приводи кого хочешь. Даже своих скаронов – я не против. Если, конечно, они не разнесут мне весь дом и не перевернут эти древние полки.
Я быстро подошла и благодарно коснулась его плеча.
– Спасибо, Риг. Ты – прекрасный человек и замечательный друг. Я очень рада, что встретила тебя здесь. И уже почти не вспоминаю, что на самом деле ты почти в два раза старше.
– Внешность – ничто, – слабо улыбнулся он, настойчиво ища что-то в моих глазах.
– Суть – все, – едва слышно прошептала я. – А твоя суть – это стремление к познанию, потому что ты – путник, Риг. Самый настоящий путник, который не мыслит себе жизни без цели. Который когда-то эту цель потерял, но теперь, как мне кажется, снова обрел.
Мастер Драмт изумленно дрогнул.
– Что?!
– Это правильно, Риг, – чуть улыбнулась я, отстраняясь. – Правильно, что мы с тобой встретились. Это, наверное, Провидение. Знак свыше. Или, как вы говорите, воля Аллара, без которой ничего не происходит в вашем чудесном мире… тебе так не кажется?
У него внезапно расширились глаза.
– Гайдэ!..
– Позже, – я мгновенно построжала и знаком велела ему замолчать. – Ты задашь свои вопросы позже. А пока нам пора продолжить урок – тебе еще предстоит многому научиться.
Глава 16
На рассвете нового дня у подножия горы Согласия было невероятно многолюдно – к утру все ее склоны оказались заполнены терпеливо ждущим народом. Многие, многие тысячи людей спешили сюда несколько дней, чтобы не пропустить таинство древней церемонии восхождения короля. И много часов провели в бдениях – в последнюю ночь перед важным событием – на этих пологих склонах.
Вплоть до самого рассвета люди стояли и сидели абсолютно молча, не смея нарушить покой гор своими неуместными разговорами. Те, кто имел возможность, заранее установили небольшие навесы от дождя и яркого солнца. Самые знатные и состоятельные традиционно заняли левый, более низкий и короткий склон горы, расцветив его дорогими нарядами и блеском драгоценных камней. Справа расположились люди попроще, и им дозволялось сидеть прямо на траве или на камнях, которых тут имелось в достатке. Однако ото всех, независимо от происхождения, до самого утра требовалось блюсти одинаково многозначительное молчание. Ровно до того момента, как первые солнечные лучи осветят верхушку горы и укажут на невидимые в темноте многочисленные ступени, ведущие туда от самого подножия.
Там, на самом верху, куда не было ходу простым смертным, имелась небольшая площадка, выложенная белым мрамором. А перед ней – такая же ровная, белоснежная колонна, царапающая своим острым кончиком бесконечно далекие небеса. Когда занималась заря, она постепенно освещалась золотистыми стрелами рассвета, и, казалось, начинала светиться изнутри, как маяк, уверенно разгоняя мрак своим ослепительным сиянием.
Вот и сегодня, когда на горе загорелись первые слабые искорки, люди дружно выдохнули и в едином порыве задрали головы кверху, силясь рассмотреть подробности. И в этот же самый миг увидели, как из темноты на площадку, также загоревшуюся потусторонним белым светом, ступил высокий человек в белоснежном камзоле, в длинном, красиво развевающемся на ветру плаще и с непокрытой головой. Он был безоружен. Спокоен. Поразительно невозмутим, как будто сегодня вовсе не решалась его судьба. На суровом лице не отражалось ни тени эмоций. Серые глаза бесстрастно изучали бескрайнее людское море, из которого на него смотрели в ответ многие тысячи глаз.
– Король… – тихо вздохнула толпа, жадно следя за каждым его движением.
Человек мельком взглянул вниз, на убегающие в бесконечность белокаменные ступени, которые ему пришлось совсем недавно преодолевать пешком, в одиночестве и в полной темноте, а потом равнодушно отвернулся: не в первый раз. После чего неторопливо подошел к загоревшейся уже сверху донизу колонне и смиренно опустился на одно колено, низко склонив голову и всем видом выражая покорность воле небес.
Минуту спустя слева от него появилась еще одна фигура – в длинной белой хламиде и высокой шапке, блистающей на кончике богатым золотым шитьем: первосвященник давно уже ждал появления его величества, чтобы в очередной раз провести обряд и по истечении определенного срока снова провозгласить, что у Валлиона появился благословленный Алларом король. За спиной ал-тара встали две незаметные фигуры в таких же длинных рясах, но без шапок – это были ал-лоары, призванные свидетельствовать волю Аллара и возвестить о ней нетерпеливо ждущему народу.
Священники так и остались стоять сбоку, не рискуя занять место между королем и колонной. Это было священное место – место общения с богом, через которое сам Аллар должен был взглянуть на присягающего ему человека и решить, достоин ли тот принять тяжкое бремя власти. Священники служили лишь проводниками его воли. Свидетелями грядущего чуда. И голосами Аллара, призванными возвестить о Согласии сразу, как только оно будет достигнуто.
Довольно долго на вершине ничего не происходило: Эннар Второй, преклонив колено, что-то тихо говорил, но издалека никто не слышал слов. Только легкий гул, доказывающий, что король выполняет свои обязанности и отчитывается за последние пять лет своего правления. Он говорил неторопливо, обстоятельно, ни разу не подняв головы и не замолкая больше чем на пару мгновений. Рядом все в тех же позах стояли священники, молчаливо свидетельствуя перед богами и смертными, что все сказанное – правда.
