Урон 1047–1248 единиц;
+462 к силе;
+388 к выносливости;
+248 к мудрости;
+97 % к урону холодом;
+57 % к защите от огня;
+33 % к маскировке;
+12 % к шансу на лояльное отношение к вам представителей животного мира в тех лесах, которыми правят эльфы.
Данный предмет невозможно украсть, потерять или сломать.
Ограничения к классовому использованию предмета – воины.
Прочность 1400 из 1400.
Минимальный уровень для использования – 100.
* * *
Хорошее копьё. Ну да, я ничем подобным никогда не орудовал, но… Правда, славное оружие. И статы отменные. Особенно последний, за всё время я с таким впервые сталкиваюсь. Типа – эксклюзив.
Ещё я наконец-то разбросал баллы характеристик, ввалив половину в силу, а вторую – в выносливость и следом за этим дав себе самому твёрдое слово при первом же случае добраться до мастера умений. По всему должно выйти, что он меня непременно в очередной раз должен поставить перед выбором хорошего и очень хорошего, причём «очень хорошее» на самом деле должно оказаться таковым. Я же даже не помню, когда в последний раз навещал этих игровых благодетелей, потому резерв их доброты по отношению ко мне наверняка будет очень, очень велик. Бонусов-то накопилось дофига.
Крайне довольный собой, я нажал «логаут» и вышел из игры.
– Это меня не волнует, – услышал я голос Вики, как только покинул игровую реальность. – Как не волнует? Совершенно! Моё дело свести номер так, чтобы читатели остались довольны. Ваше – достать материалы, которые я стану сводить. Нет, корона у меня на ушах не виснет. И что это вообще за тон такой? Солнышко село, рабочий день кончился, и неграм больше нечего делать на плантациях, потому что ничего не видно? А он у журналистов ненормированный, если вы не в курсе. Наша профессия – новости, а им плевать, какое время суток на дворе. И это не аргумент! Вы и трезвая пишете не лучше, чем пьяненькая!
Интересно, это она с кем? Хотя по ряду реплик я догадываюсь, кто её оппонент.
– Пьяненькая она, – проворчала Вика, входя в комнату и бросая телефон на столик. – О, ты наконец-то вылез на белый свет.
– Тёмный, – потыкал я пальцем в сторону окна. – Вечер на дворе. С кем собачилась и по какому поводу?
– С Шелестовой, – услышал я предсказуемый ответ. – Что до повода… Ты же только-только из игры. Неужели ты не в курсе, что там произошло?
– Там всё время что-то происходит, – разминая поясницу, я легонько пнул капсулу ногой. – Это Файролл. Ты сейчас о чём конкретно речь ведёшь?
– Первая богиня обрела свой храм! – чуть выпучив глаза, сообщила мне Вика. – На форумах гвалт такой стоит, что монитор дымится. Да что там – мне моя сестрица позвонила, требовала деталей произошедшего, напирая на то, что мы с ней в родстве. Она этим трюком со школы не пользовалась, прикинь! Вот надо ей знать, где именно эти… Как их… «Линдс-Лохены» камень для основания храма добыли. Можно подумать, я в курсе, кто это такие.
– А, ты об этом. Ну да, были какие-то сообщения, – лениво отозвался я. – Событие, конечно, но не планетарного масштаба. Но Шелестова-то тут при чём?
– Так-то ни при чём, – хихикнула Вика. – Но имею я право на маленькое удовольствие? Это её работа – сенсации освещать, так что пусть побегает.
Что-то я сомневаюсь, что Ленка после её звонка впала в панику и устремилась в игру. Не тот это человек. Соловьёва – та да, так и поступила бы, но не Шелестова.
Надеюсь, что Вика не догадается, насколько она смешно выглядит в данной ситуации. Ни к чему это.
– Планетарного, не планетарного, но – событие, – продолжала моя сожительница, берясь за массажную щётку и поднося её к волосам – Номер послезавтра, надо делать репортаж в рубрику «Срочно в номер». Значит, нужны фотоматериалы. Пусть ищет.
– Не вариант, – я открыл шкаф и достал джинсы. – Это наверняка будут левые скрины, снятые криво и косо. Надо наших трясти и нарезать их из съёмки. Но ты права, время терять не стоит, потому пойду, сам всё добуду.
Там на каждом втором скрине я, любимый, обнаружусь. Вот оно мне надо? Нет, тут надо лично всё проконтролировать, чтобы в номер отправились только те кадры, где есть храм, есть толпа и нет меня.
– На ночь глядя?
– Как ты там сказала? Новостям плевать на время суток. Очень верная дефиниция. Вот всё-таки какая ты у меня умная! Люблю тебя за это!
Глава девятнадцатая,
в которой герой только под конец выйдет на первый план
– Выслала, – произнесла Олеся, положила свой лопатообразный смартфон на прикроватную тумбочку и обвила своими руками мою шею.
– Отлично, – я затянулся сигаретой. – Спасибо тебе, добрая девочка. И пусть Господь отблагодарит тебя за твою сердечность и отзывчивость.
– Вы, журналисты, всё же немного ушибленные на всю голову люди, – прощебетала девушка и легонько нажала своим указательным пальчиком на кончик моего носа. – Ни слова в простоте не скажете.
Она ловко вынула сигарету из моих пальцев, затянулась, а потом вернула её на прежнее место.
– Что твоя овца? – вдруг спросила она у меня. – Все так же считает, что «Радеон» твёрдо стоит на ногах только потому, что «Вестник Файролла» по-прежнему регулярно выходит в свет?
– Откуда столько агрессии? – не без осуждения произнес я. – Вика – чудный, милый, добрый человечек. Да, с небольшими комплексами, да, перфекционистка, но кто из нас идеален?
– Я, – без тени сомнения ответила Верейская. – Назови хоть один мой недостаток.
– Разве что скромность, – выпустил дым я. – Других не вижу.
– Да, пожалуй, – согласилась она. – В остальном я безукоризненна. А всё почему?
– Почему?
– Нацеленность на успех, – сдвинув брови-чёрточки, преувеличенно-серьёзно ответила Олеся и рассмеялась. – В соответствии с семинарами, которые учат, как из никого стать кем-то.
– Не пугай меня, Верейская, – попросил я любовницу. – Если ты в самом деле ходила к тем демонам, которые доверчивым дурачкам показывают графики, позволяющие бомжу стать миллиардером, то я, пожалуй, лучше оденусь и домой пойду.
– Не скажи, – девушка перевернулась на спину и примостила свою прелестную головку на моё не сильно-то широкое плечо. – Если рассматривать эти мероприятия как стенд-ап, то там очень мило. Ладно, это всё мелочи, меня другое интересует. Как думаешь, сколько осталось времени до большой битвы?
– Какой такой битвы? – преувеличенно-серьёзно осведомился я.
Вот что они все к этой битве привязались? Покою она им не даёт.
– Самой-самой, – девушка изобразила некий жест, который, по её мнению, характеризовал предполагаемое сражение как глобальное и всеобъемлющее.
