Выбора у меня, как всегда, не было, пришлось повернуться к богу лицом и даже изобразить на нём улыбку.
– Ты! – снова сошёл на крик Витар. – Предатель! Изменник! Вот мы и встретились!
Рыцари недовольно заворчали, я так понял, они близко к сердцу приняли тот факт, что меня оскорбили. Трогательно, но не ко времени. Не полезли бы они в драку, сейчас она совершенно ни к чему.
– Как-то так, – согласился с ним я. – Добрый день.
– Кому добрый, а кому и смертный, – Витар деловито вытянул меч из ножен. – Пёс с ним, с временным перемирием. Нет моих сил больше. Готовься к смерти!
Глава двадцать первая, последняя,
в которой герой разрывается на части
Что, опять? Ну сколько можно? Такое ощущение, что меня кто-то проклял. Хотя о чём я? Да наверняка. Например – бабушка Гедран, которую только что испепелили.
Ладно, шутки шутками, а этот верзила и вправду нацелился меня прикончить. Причём собственноручно, без всякой магии.
Лязгнули доспехи, рыцари моментально изготовились к бою, закрыв меня своими телами. Приятно, чёрт побери! Вот ведь! И Кайзерплатц, который давеча на меня ругался, сделал это первым, опередив даже Гунтера.
– Стой, брат, – в руках Тиамат засветилось зеленоватое пламя, формой напоминавшее мячик для гольфа, но неуклонно растущее в размерах. – Стой. Я не хочу войны, для неё ещё не пришло время, но если ты тронешь этого человека, она начнётся. За его жизнь я возьму тысячи других. Готов ли ты поставить на кон существование тех, кто пошёл за тобой? Что там – ты готов рискнуть и вступить в схватку со мной? Ты воин, это так, но я тоже не безобидная дурочка-хохотушка вроде Лилит. У меня сейчас куда больше силы и власти, чем у тебя и твоей жёнушки, вместе взятых.
– Жизнь смертного ты ставишь выше, чем желание родственника? – остановился Витар. – Ты безумна, сестра! Эти существа лишь черви в грязи под нашими ногами.
– Об-бидное сравнение, – заметил брат Юр, незаметно переместившийся поближе ко мне. Или просто спрятавшийся за спины рыцарей? – Унизительное. М-мы жили в этом мире всегда, а в-вы, уж простите, м-мотались в Великом Ничто, без т-тел, мыслей и ж-желаний. Почему? П-потому что некогда изгнали из м-мира не нас, а в-вас. Т-так что спорный м-момент, кто есть кто.
Витар скрипнул зубами, вперив гневный взгляд в казначея Ордена, но тот и глазом не моргнул. Мало того – ещё капюшон с головы скинул.
– По сути, он прав, – заметила Тиамат. – И сразу скажу – этот заика тоже служит мне. Тронь его – придется держать ответ. Ещё раз предлагаю тебе разойтись миром.
– Вы все – мертвецы, – со скрежетом убрав меч в ножны, заявил Витар и для убедительности обвёл нас пальцем, закованным в сталь. – Все! Я лично каждому сердце вырежу.
– Страшно-то как, – хихикнул кто-то из молодых рыцарей.
– Он похож на Хельга-дурачка из замка моего папеньки, – заметил другой. – Того тоже все, кому не лень, лупили, а он всякий раз грозился отомстить. Ужасно и неотвратимо.
– Отомстил? – заинтересовалось сразу несколько рыцарей. – Или нет?
– Какой там. Мало того – за каждую такую угрозу он ещё и дополнительных тумаков получал.
Тиамат расхохоталась и несколько раз хлопнула в ладоши, где никакого мячика, сплетённого из пламени, уже не наблюдалось.
Витар с очень мрачным видом буркнул себе что-то под нос, вспыхнуло пламя, а когда оно мгновением позже опало, то его с нами уже не было.
– Как был мальчишкой, так им и остался, – немного брезгливо заметила Тиамат. – С одной стороны – хорошо, потому что противник с мозгами дитяти не столь опасен. С другой – плохо. Немного славы в том, чтобы победить глупца или ребёнка. Хотя… Нет, хорошего больше. Победа всегда останется победой, над кем бы ты её ни одержал. Твоего врага забудут, твою славу – нет, по крайней мере, до тех пор, пока ты жив.
– Это да, – согласился я. – После того, как победитель помрёт, его подвиг запросто на кого хочешь могут переписать, были бы платёжеспособные желающие.
– Будь осторожен, воин, – посоветовала мне Тиамат. – Витар хоть и глуп, но по-своему честен. Если обещал вам сердца в битве вырезать, то так и сделает, я его знаю. Не раньше, не позже. Но вот его жена… От неё чего угодно можно ожидать, для этой стервы главное результата достичь. И в способах достижения поставленной цели она никогда не стеснялась, мне ли не знать? Нет, в открытую она тебе вредить не станет, но за спину себе всё же поглядывай. Чтобы внезапный удар не пропустить.
* * *
«Игрок Хейген, уведомляем вас, что до той поры, пока богиня Тиамат благоволит вам, другие снизошедшие до Файролла боги вас не тронут.
Но бойтесь разгневать свою покровительницу. Боги легко дарят, но так же легко и забирают то, что вручили с заверениями благодарности за содеянное для них благо. Стыд или угрызения совести им неведомы».
* * *
А то мне это неизвестно. Иные ворюги – и то пристойней, чем эти небожители. К Ромулу, впрочем, это не относится, на нём клейма ставить негде. Ещё раз – не забыть его потрепать насчет Рышханы. Пометку, что ли, поставить куда какую? Очень уж много всего на меня навалилось.
– Не тяни, воин, – ткнула меня в грудь пальцем Тиамат, после развернулась и отправилась в центр поляны, продолжая говорить. – Времени мало, его почти не осталось. Мир натянулся, как льняная тряпица, и скоро треснет там, где нити окажутся слабее всего. И мне надо, чтобы эта слабина оказалась не среди тех, кто служит мне.
Ещё одна вспышка – и вот на совсем ещё недавно белоснежной, а теперь затоптанной, загаженной и захламленной брёвнами от теперь уже разваленной до самого основания избушки остались только мы. Люди.
– Неплохо д-день начался, – невозмутимо заявил брат Юр. – Н-нескучно. Скажи, ассасин, а к-как это ты так л-ловко ведьму стреножил? До т-того момента спросить не б-было, а узнать х-хочется.
– На верёвку нанесены руны, – пояснил Назир, показывая нам данный предмет. – И камни на её концах тоже зачарованы. Большие деньги одному волшебнику с Востока за эту магию наш отец отдал, специально людей к нему отправлял. Десять верёвок таких этот маг сделал, больше не стал, хоть и очень просили.
Уж не о Бахрамиусе ли речь? Похоже на то.
– Славная в-вещица, – одобрил казначей. – Поговорю с Хассаном, м-может, одну такую себе в-выпрошу. Или с-сменяю на что.
Я присел на брёвнышко и попытался разобраться с мыслями, поскольку подумать было над чем, и первое, что пришло на ум, совершенно не относилось к насущным проблемам.
Просто я в очередной раз поразился хитрости плетения игрового сюжета, если происходящее здесь и сейчас можно было вообще подогнать под данное понятие. И ещё тому, как много значит случай в жизни человека.
Пять минут назад я был страшно зол на себя за то, что в очередной раз проявил ненужную инициативу и влез в очередной бесконечный квест, который был мне совершенно не нужен. А сейчас как ребёнок радовался данному обстоятельству. Вот такой поворот вокруг своей оси.
