— Они оставили его, для твоего возвращения домой, — передав мне одежду, сообщил лорд.
Размеры подлости двух объединившихся женщин, одной из которых была моя собственная мать, впечатляли.
Рэймонд сел напротив, отсалютовал мне чашкой с чаем, и произнес:
— Что ж, нас двое, а их всего-навсего… моя экономка, твоя мать, и замок, которому, и ты оказалась права, более тысячи лет. Справимся, — улыбнулся он.
О, мне бы такую уверенность.
— Я не понимаю, — делая глоток чаю, произнесла то, что действительно едва ли было постижимо для меня, — все эти платья, разрезы, прозрачная ткань. Это действительно способно повлиять на твое благородство?
Лорд Хеймсворд отвел взгляд, и, глядя в окно, тихо ответил:
— Да. Более чем.
Чуть чаем не подавилась.
Правящий Кондор посмотрел на меня, улыбнулся и утешил:
— Это как голод. Он нарастает. Но если встал выбор между утолением голода и потерей твоего расположения, я предпочту поголодать. Как самочувствие?
— Голова болит, — призналась я.
— Да, алкоголь определенно не твое, — улыбнулся лорд.
Почему-то поняла, что называю его Рэймондом, притом, что мы, кажется, так близко не знакомились, и я вовсе не знала, что у него такое имя. Вообще, по-моему, было другое, но я его не выговорила, и лорд учтиво согласился с моей версией его имени. А еще было несколько непонятно, почему мы перешли на «ты». В целом, даже напрягая память, я могла вспомнить только одно — мы с лордом Хеймсвордом сидим за столом на кухне. И стол все ближе. И ближе. И…
Поймала на себе внимательный взгляд ленд-лорда, поняла, что кажется, мне следовало бы еще поспать, но с другой стороны…
Библиотека!
Тут такая библиотека!
— Ты будешь писать ответ матери? — указав на письмо, спросил Правящий Кондор.
— О, да, — улыбнулась я.
Он понимающе улыбнулся в ответ и убил наповал:
— Я женился на тебе этим утром.
Чашка в моих руках дрогнула, но лорд, продолжил, подчеркнуто не заметив этого:
— Временный брак, заключен официально на год. К сожалению, действителен только на территории Вэллана, в королевстве такого понятия как «временный брак» не существует в принципе. Но обдумав ситуацию, я пришел к выводу, что это наиболее удобное решение. Ты на год получаешь статус леди, и таким образом проблема с миссис Этвуд решена, как моя жена и леди замка, ты априори, выше ее по положению.
Я молча поставила чашку на стол, напряженно внимая каждому его слову.
— Но это временный брак, Арити, — Рэймонд посмотрел на меня, — по законам Вэллана выбор и право выбора остается. Ты можешь разорвать его в любой момент, просто покинув мой замок.
— Я мало что знаю, о нюансах временных браков, — честно призналась ленд-лорду.
— Я узнал достаточно, — сообщил он. — Брак был заключен в присутствии твоего отца и совета старейшин деревни. Женская половина твоей семьи категорически против, но на старейшин я сумел надавить, напомнив о твоей чести, которой был причинен вред из-за моей… неосторожности.
Взявшись снова за чай, осторожно спросила:
— А ты спал этой ночью?
— Относительно, — ушел от ответа Кондор. — Ты все поняла, по поводу твоего статуса?
Отрицательно покачала головой.
— Ты — моя леди, они прислуга, ты приказываешь — они подчиняются. Я приказал миссис Этвуд перешить все платья, в случае каких-либо иных конфликтов интересов, она будет уволена.
Миссис Этвуд, заставившая все окружающие деревни плясать под ее дудку, будет уволена? Верилось с трудом. С огромным трудом. Но, мне было до глубины души приятно, что лорд позаботился обо мне.
***
После завтрака лорд Кондор покинул замок, оставляя меня в нормальном платье и самом благостном расположении духа, по причине того что… вся библиотека была моя! Вся! Огромная! И в ней же я написала ответ маменьке:
«Дорогая матушка, библиотека роскошна, лорд благороден, а миссис Этвуд я теперь могу уволить».
И отправив письмо с горничной, я оглядела свои сокровища. Сокровищ было много! Бесконечно много. Высокие стеллажи, уходящие под самый потолок, тысячи книг, способных унести меня в разные миры, времена, эпохи и… абсолютное отсутствие желания все это читать.
Я любила книги, я безумно любила книги, но сейчас, сидя в кресле и окидывая взглядом все это богатство, я вспоминала руку лорда Хеймсворда Рэймонда Кондора. Ужасную искалеченную ладонь, и боль, которую она явственно причиняет. И поднявшись с кресла, я оправила свое серое практичное и неприметное платье, и пошла между стеллажами, не глядя на манящие легендами и приключениями издания, и ища справочники по лекарственным травам. Повреждения лорда Хеймсворда были ужасны, но у меня четверо братьев, мне доводилось видеть и худшие раны, однако матушка и бабушки неизменно вылечивали их так, что не оставалось и шрамов.
И как лечить травами я знала, в Вэлланде каждая девочка с десяти лет изучала и лечебные травы, и способы их применения, потому как места у нас суровые, мужчины еще суровее, а потому в запале могут и медведю в морду дать, и волка ногой пнуть, и вообще не берегут себя. И когда в деревне живешь, о том, что ненормально это, неосмотрительно, даже не думаешь, но в Эдинском коллеже я изучила такие понятия как бравада, травмы по неосторожности и переоценка личных возможностей. Увы, когда я попыталась донести свое осознание до братьев, они на меня дружно плюнули, и к ночи, а дело было зимой, приволокли домой целого медведя. Герои! До конца каникул только и делала, что меняла им повязки, стирала бинты, сушила, гладила, снова накладывала и так почти месяц! Зато в сарае у нас жил медведь, взрослый, огромный, на которого вся деревня приходила смотреть, и которого мы с мамой из жалости сначала подкармливали, действительно жаль было медведя, братья его из берлоги посреди зимы выкурили, а потом мы же с мамой его и отпустили по весне. Медведь за зиму почти ручной стал, но признавал только меня и маму, на остальных кидался готовый рвать и кусать, он был жутко свирепый, но жалость к несчастному зверю оказалась свирепее, и мы его вывели ночью, в обход собак, так чтобы не разбудить «героев». Героев и не разбудили, но когда довели черного мишку до леса, отец подошел неслышно, мне плед на плечи накинул, маме свою куртку отдал, а в руках у него был арбалет с особо тяжелой, раскрывающейся тремя остриями при попадании стрелой.
— Если еще раз… Если еще хоть один раз! — прошипел тогда отец.
Мы с мамой все сразу поняли. Даже слова поперек не сказали. Утром печальные «герои» узнали, что медведь каким-то образом порвал цепь и сбежал. Мы приунывшим братьям искренне посочувствовали, и попросили больше никогда зверей из лесу домой не приводить, как минимум волков и медведей. Братья попытались возразить, но папиного взгляда хватило, чтобы заткнулись все, мигом. А медведь, которого мы с мамой назвали Ульригом, два года спустя отца спас. Отбил у стаи пришлых оголодавших лютой зимой волков, а потом раненного папу домой приволок, отец уже без сознания был, крови потерял много. Меня тогда в деревне не было, мама рассказала и это, и то, как долго отца лечила, и травами и… наговорами.
