Я шла по территории монастыря на кухню, вдыхая запахи скошенной травы и кухонного дыма. Проходя мимо ледяной статуи Форса, я подмигнула ему и крепче укуталась в свою накидку. После нескольких дней теплой погоды северный ветер бесновался с удвоенной силой, пробираясь сквозь одежду и заставляя ныть суставы.
Когда я проходила через церковь, погруженную в благоговейную тишину, я заметила, что часть скамеек исчезла, наверное, они сгорели в огне – запах гари все еще висел в воздухе. Мои шаги стали легче, своды арочного потолка и большие витражи с изображением Темпуса будто наполнили меня священным трепетом. Повинуясь внезапному порыву, я прошла по центральному проходу и опустилась на колени под окном. Я пристально смотрела на Темпуса, а он уставился на меня, и оба мы не доверяли друг другу. Может, если бы это была Сюд или Циррус, было бы проще. Но Темпус был почти столь же грозен, как и Форс, и еще более могущественен, поскольку был отцом четырех ветров.
Я сжала руки и помолилась Циррус, смотрительнице загробного мира. Я попросила ее оберегать мою маму. Вспомнив о матери, я почувствовала острую боль в груди. Дрожащими руками я потерла глаза, стирая боль из взгляда, и только потом пошла на кухню.
– Простите за опоздание, – сказала я брату Пилу, повесив накидку на стенку. – Я была…
Мне показалось глупым рассказывать ему, что я молилась. Он молился пять раз в день в положенное время вместе с другими монахами. К счастью, брат Пил был слишком занят картошкой, чтобы заметить мою незаконченную фразу. Когда я первый раз пришла на кухню, чтобы предложить ему помощь, он все время молчал, только наблюдал за мной, словно я была лисицей, пробравшейся в курятник, чтобы украсть цыплят. Но постепенно привык и иногда подолгу болтал со мной.
– Кролик уже в кастрюле, – сказал он, указывая ножом.
Он приехал откуда-то с севера и говорил с акцентом, раскатисто произнося букву «р».
– Я займусь репой, – сказала я, доставая небольшую сумку и ставя ее на стол. – И кстати, я принесла дикую петрушку, нашла вчера у ручья.
– Отлично. Мы найдем ей достойное применение. Но постарайся экономить соль. Её добывают в Сафре, а сейчас туда почти невозможно добраться, и торговля закрыта. Так что не надо горстями солить каждое рагу. И держи свои загребущие ручонки подальше от хлеба. Ты хуже барсука в подвале.
Мы все еще чистили, резали и болтали, когда дверь распахнулась.
– Где ты, черт побери, болтаешься? – спросил Аркус.
– Уговаривала брата Пила дать мне еще печенья, – сказала я. – Но, к сожалению, он довольно скуп.
Я получила шутливый тычок от ухмыляющегося брата Пила, а Аркус в ярости глянул на меня.
– Час назад ты должна была прийти на тренировку по фехтованию мечами.
Я разинула рот.
– Но это же завтра.
– Сегодня.
– Но… – я бросила извиняющийся взгляд на брата Пила.
Аркус был совершенно непреклонен.
– У тебя десять минут. Не заставляй меня ждать.
* * *
Мои руки дрожали, когда я натягивала свою красную тунику и надевала сапоги, а живот крутило от страха.
Никогда я не держала в руках меч, даже деревянный, которым играли мальчишки из деревни. Мама говорила, что оружие и горячий нрав – опасное сочетание.
Моим оружием был огонь, который был частью меня. Он мог причинить вред и мог принести пользу – с его помощью можно было готовить, греть и кипятить воду. Меч же мог только калечить и убивать. И хоть моя задача как раз и состояла в том, чтобы убить короля, мысль это странно на меня давила.
Вместо обычной тренировочной площадки Аркус выбрал для урока поляну с густо растущими фруктовыми деревьями и прудом, укрытым листьями кувшинок, словно лоскутным одеялом. Вверху парили плотные серые облака.
Одет он был в свою тренировочную форму: синюю тунику, черные штаны и маску, закрывающую его щеки и нос. В его глазах цвета замерзшей реки отражалось синее небо.
Он протянул мне меч. Взявшись за рукоять, я почувствовала холод кованой стали. Меч оказался на удивление тяжелым. Даже после двух недель тренировок и занятий я с трудом удерживала его в руках.
– Почему у меня настоящий меч, а у тебя нет? – спросила я, кивнув на деревянный меч в его руке. – Не боишься, что я пораню тебя?
– Твой меч тупой. Я хотел, чтобы ты почувствовала вес настоящего. Теперь подними его вот так.
Я напрягла мышцы и подняла оружие.
– Выше! – приказал он.
Моя рука дрожала, но я подняла ее так, чтобы кончик меча был на уровне носа.
– Теперь встань так.
Я скопировала его позу, ноги расставлены, колени согнуты.
– Ты должна держать равновесие, – заявил он. – Иначе я собью тебя с ног одним ударом.
Он подошел ко мне и объяснил, как нужно встать, поправляя руками спину, плечи, колени, пока его все не устроило. Хотя руки его были холодными, холод жалил меня не так уж сильно. Казалось, чем дольше я нахожусь в аббатстве, тем больше привыкаю к близости Ледокровных.
– Теперь иди на меня.
Я двинулась на него с мечом в вытянутой руке. Одним ударом он выбил у меня из руки оружие. Меч с глухим стуком упал в траву, подняв брызги утренней росы. Аркус все еще держал свой меч в положении, готовом к отражению атаки.
– Теперь я должна попросить о пощаде? – спросила я.
Я пыталась пошутить, чтобы он не заметил, что мне не по себе. А Аркус подумал, что я несерьезно отношусь к занятиям. Его лицо потемнело.
– Думаешь, твоя просьба остановит солдат короля?
Моя шея и щеки вспыхнули. Я подняла меч и, сжав рукоять, пошла на него всерьез. Он отбил мой удар и разоружил меня. Я сделала еще одну попытку и опять осталась без меча.
После третьего раза я подняла меч и швырнула его как можно дальше. Он с всплеском упал в пруд.
– Сейчас ты пойдешь и достанешь свое оружие. Прямо сейчас.
Он говорил, стиснув зубы, будто ему хотелось, чтобы в пруд вместо меча попала я. Или, может, моя отрубленная голова.
– Ты должен учить меня! – закричала я. – Я уже поняла, что не умею обращаться с мечом. Что еще ты пытаешься мне доказать?
Аркус отвел взгляд.
– Брат Тисл слишком мягок с тобой. Он хочет, чтобы все происходило постепенно. Не хочет давить. А тем временем на равнинах Арис все еще бушует война. Поля заброшены. Люди голодают. Если так пойдет и дальше, спасать будет нечего и некого.
– Разве это моя вина? – спросила я. – Из-за того, что я не готова?
Он заколебался.
– Нет, моя. Я слишком медленно тебя учу.
– Думаешь, будет быстрее, если я выйду из себя?
– Я пытаюсь показать тебе, что, потеряв концентрацию в битве, ты можешь потерять свою жизнь. А тебя так легко сбить с толку, Огнекровная.
