— Ты правильно сказала. Вправо нужно было уходить, — сказал парень.
— Иногда нужно послушать мужчину и сделать все наоборот, — с усмешкой заявила Надя.
— А вот это у нас что? — Семена заинтересовали точки, нанесенные карандашом, которые одна за одной тянулись вдоль дороги в сторону Шаянки.
Последняя из них темнела неподалеку от той высотки, на которой они сейчас находились.
— Пройденный маршрут, — сказала Надя, угадав его мысли.
— А почему на Шаянку, а не от нее?
Семен нашел место, где погибла группа Гранина, но там не было ни одной точки. А ведь бандиты должны были преследовать их оттуда.
— Засаду ставить будем? — спросила Надя. — Или сразу к машинам пойдем?
— Там километров десять. На ночь глядя? С больной ногой!
— Завтра утром пойдем. А сейчас давай ставить палатку.
Надя повела плечом, глянула на Семена. Она не настаивала на своем решении, но вряд ли у него были другие варианты.
Палатка оказалась маленькой. Два здоровых мужика помещались в нее с трудом, но им было полегче. Надя худенькая и, главное, приятная на ощупь. С ней в обнимку лежать за счастье.
Палатку они приткнули между можжевеловыми кустами, за которыми начинался обрывистый откос высотой метра в два. Это ландшафтное препятствие должно было защитить их с тыла. А фронт выходил на дом со стороны входа.
Надя набрызгала в палатке аэрозолем, выгнала комаров и закрылась от них намертво. Палатка добротная, нигде не порванная, редкий комар в нее проберется.
— А как за домом смотреть? — спросил Семен.
— На слух, — прижимаясь к нему, сказала Надя.
— А если не услышим?
— Я буду тихо.
— Что ты будешь тихо? — не понял он.
Надя ему все объяснила без всяких слов, забралась в ангар, выгнала тяжелый бомбардировщик. Высоту они набирали тихо, Надя даже не пикнула. И отбомбились они тоже в тишине.
— А теперь спать, — прошептала девушка.
— А если волки?
— Волки бывают двух видов, — сказала Надя и зевнула. — Переднехвостые нас не учуют, а заднехвостые сейчас не голодные, на людей не нападают. Наверное.
— С переднехвостых шкуру надо снять.
— Зачем? Завтра утром уйдем — и ну их к черту!
— А за пацанов отомстить?
— Тогда бди. Только будить меня не надо.
Семен кивнул. Он сам будет наблюдать за обстановкой, до самого утра глаз не сомкнет. Сейчас полежит немного, перевернется на живот, опустит молнию и через щелочку между шторами возьмет дом на прицел. Винтовка, пистолет, нож, гранаты — все при нем, в рабочем состоянии.
В палатке было спокойно, тихо, комары не тревожили. Очень скоро Надя уютно засопела в две дырочки. Семен прижался к ней, закрыл глаза, прислушался к тишине за бортом. Если враг будет подбираться к дому, то он обязательно его засечет.
Но враг подобрался к нему совершено бесшумно. Сон навалился на него всей своей тяжестью.
Он забылся, а нападение продолжалось. Бандиты окружили дом со всех сторон, обложили его сухим валежником, вспыхнул огонь. А когда дом охватило пламя, в окно полетела граната. Только тогда Семен и проснулся.
После взрыва во сне ночная тишина оглушила его. Парень глянул на часы. Половина третьего пополуночи. Ничего себе! Оказывается, он проспал почти пять часов.
Семен тихонько перевернулся на живот, вжикнул молнией, развел шторы палатки. Дом тонул в кромешной темноте, печь давно погасла, ни одной искорки над трубой.
— Что там такое? — сонно спросила Надя, поворачиваясь на другой бок.
— Ничего.
— Закрой палатку, комаров напустишь.
— Нормально все.
— Я сейчас замерзну, — заканючила она.
— Тут покойники ходят.
— Какие покойники? — Надя встрепенулась.
— Тебя ищут.
— Да ну тебя в пень!
— А вдруг они уже совсем рядом?
— Морозов, я тебя убью!
— Один уже к дому подошел.
Семен потешался над Надей и так увлекся, что перестал отличать видение от реальности. К дому, пошатываясь, подходил какой-то человек, а он подумал, что это просто вибрация темного воздуха, вызванная игрой воображения.
Но человек дернул за дверь, и она со скрипом открылась.
— Там действительно покойник, — оторопело прошептал Семен.
Человек еле держался на ногах, переступил порог, с шумом упал и остался лежать. Вряд ли это бандит. Вдруг и правда покойник?
— Может, алкаш какой? — спросила Надя.
— В тайге?.. Кедрача дернул?
— Может, зомби?
— Давай не будем гадать. Прикрой!
Семен осторожно, стараясь не шуметь, выбрался из палатки, озираясь, подкрался к дому.
Человек, пришедший из леса, лежал на полу, не двигаясь. Голова на боку, руки раскинуты, оружия не видно. Одежда на нем скорее городская, чем таежная, — брюки, пиджак, туфли.
Семен сдал назад, глянул по сторонам и снова зашел в дом. Он перевернул этого человека и включил фонарик. Свет хлипко пыхнул и тут же погас. Батарейки сдохли окончательно.
Лицо этого человека распухло от комариных укусов, верхние веки пузырились, щека была ободрана, губы разбиты. Но Семен все же узнал родного отца. Он был жив, но в сознание не приходил.
Семен не знал, что делать. По следу отца могли прийти бандиты, но об этом он подумал вскользь.
Парень поднял отца, перетащил его на лежак.
— Папа, это я, Семен!
— Семен? — едва слышно, тяжело ворочая языком, спросил тот.
— Ты ранен?
— Я убит, — сказал отец и снова лишился чувств.
— Папа, ты так не шути!
Семен приложил пальцы к шее отца. Пульс прощупывался достаточно хорошо.
— Это твой отец? — спросила Надя.
Она стояла у открытой двери, спиной прижимаясь к стене. Семен и не слышал, как девушка зашла в дом.
— И твой босс.
— Зажги свечу, растопи печь, а я — в караул.
Надя вышла, закрыла за собой дверь.
Семен кивнул, соглашаясь с ней. Без караула им сейчас никак нельзя.
Он растопил печь, поставил чайник и зажег огарок последней свечи.
Отец отреагировал на свет, открыл глаза.
— Ты мне снишься? — спросил он, глядя на Семена.
— Я еще раз спрашиваю, ты не ранен?
Семен осмотрел отца. Костюм мятый, грязный, местами порванный, но крови вроде бы нигде нет. Только на рубашке, некогда белой, мелкие пятнышки. Там и раздавленные комары, и кровь от них. На шее Морозова-старшего багровела хорошо заметная царапина, как будто ему кто-то нож к горлу приставлял.
