Нади нигде не было видно. Все правильно, часовой на посту не должен выдавать своего присутствия.
Семен принес мешки, устроил отца и снова вышел из дома. Ничего не изменилось. Нади не видно и не слышно.
Он собрал палатку, упаковал ее в чехол, вернулся в дом, там и увидел Надю. Она стояла посреди комнаты и смотрела на его отца. В правой руке она держала автомат, ствол которого был направлен в пол.
Девушка услышала Семена, но не обернулась.
— Не похож на Морозова, — сказала она.
— А походи-ка по тайге без намордника.
— Но это Морозов.
— Морозов.
— Поговорил?
— Поговорил.
— Уходить пора.
— Устал он очень, отдохнуть ему надо.
— Ты скажешь ему, что я твоя невеста?
— Для тебя это важно?
— Я не хочу, чтобы он смотрел на меня как на пустое место.
— Скажу.
— А женишься?
— Если выйдем к загсу, то прямо сразу.
— Только не подумай, что я ищу свою выгоду.
— Не думаю.
— А я ее ищу. Хочу быть невесткой миллиардера. Да и ты мне нравишься.
Надя повернулась к Семену, уронила автомат на рюкзаки, обвила руками его шею. В ее глазах мерцал отраженный свет догорающей свечи, взгляд затуманивал дым, плавающий по комнате.
— Ты мне тоже нравишься.
— С отцом помирился?
— Мы старое не вспоминали.
— И не надо. Тебя должно интересовать только будущее. Наше с тобой. — Она поцеловала Семена в губы, повернулась к отцу, сняла с него туфли, поставила их возле печи. — Просушить надо. А еще лучше ботинки с покойника снять. Они удобные, сухие, а туфли не высохнут.
— Думаешь?
— Только ты ему не говори, откуда взялись эти лапти.
— А в чем покойники будут ходить?.. — пошутил Семен в поисках отговорки.
Что-то не очень хотелось ему возиться с мертвецами.
— Лежат они, не ходят. Я смотрела.
— Смотрела?
— Себя проверяла. И ты этим займись.
— Уговорила.
Покойники совсем не прочь были оказать помощь господину Морозову. Во всяком случае, ни один из них не шелохнулся, пока Семен рассматривал их обувь. У отца был сорок третий размер, точно такой же — у покойника с лохматой бородой. Ботинки не новые, порядком стоптанные, зато изнутри сухие. Носки Семен снимать не стал. Должны же быть какие-то приличия.
Когда он вернулся в дом, Надя, как и в прошлый раз, стояла посреди комнаты и смотрела на отца. Только в этот раз у нее был не автомат, а пистолет. В опущенной руке. Но ведь поднять ее совсем не трудно.
— Ты с такой любовью на него смотришь! — сказал Семен, настороженно глядя на нее.
— Смотрю на него, а вижу тебя. И себя. На яхте. Говорят, у Морозова она просто сумасшедшая.
— На яхте из тайги не выплывешь.
— С яхты пистолет можно в море выбросить. — Надя подняла руку и посмотрела на свой «ИЖ». — Но это не поможет. Ствол отстрелян. Знаешь, что такое баллистическая экспертиза?
— Слышал.
— Трупы надо в болото скинуть.
— Легче закопать. — Семен глянул в угол, где стояла ржавая лопата со сломанным черенком.
— Глубоко копать необязательно.
Не хотел Семен браться за эту работу, но пришлось. Он оттащил тела подальше от дома, выкопал яму в полметра глубиной, скинул в нее тела, засыпал их землей и хорошо утоптал.
Надя тем временем раскидала вещи по трем рюкзакам.
Когда отец проснулся, все уже готово было к выходу. Они даже накомарник для него припасли.
Глава 8
Карта Семена не обманула. Дорога действительно была совсем рядом. Но к тому времени, как они к ней вышли, у него разболелась нога. Им пришлось сделать привал.
Надя ловко сняла с Семена ботинок, разбинтовала ногу.
— Крови нет, нагноения тоже, до свадьбы заживет, — сказала она и с улыбкой глянула на отца.
Семен все понял.
— Мы с Надей решили пожениться, — выдавил он из себя.
Девушка она хорошая, красивая, столько с ней всего пережито, жениться на такой — за счастье. Все это Семен понимал, но ощущение у него было такое, как будто обручальное кольцо само наделось не на тот палец и сжалось.
А еще ему вспомнилась Яна. Она-то, может, и отрезанный ломоть, но все равно. Вот ее он смог бы назвать своей невестой без всяких сомнений и сожалений.
— Ты спрашиваешь у меня разрешения? — осведомился отец, глядя на свои ботинки.
Он смотрел на них так, как будто видел надпись: «Снято с покойника».
— Нет, просто ставлю в известность.
— А когда женишься, снова исчезнешь?
— Так вы же не отказались от Семена… — начала было Надя.
Отец пристально посмотрел на нее сквозь москитную сетку, но Надя все равно почувствовала всю тяжесть его взгляда и покорно опустила голову. Слишком уж большой начальник для нее господин Морозов, чтобы чувствовать себя с ним вольготно.
— А если отказался? — спросил отец, повернув голову к Семену.
— Ну да, вычислить меня было нетрудно.
— А если я ждал, когда ты сам придешь ко мне?
— То есть приползу? — Семен начал заводиться.
— Ты сам сделал свой выбор.
— И не жалуюсь.
— А семью как содержать собираешься?
— У тебя не попрошу, не бойся.
— А кто тебе сказал, что я боюсь?
— Ну так у тебя же теперь… — Семен поднял руку, останавливая самого себя.
— Что у меня?
— Сначала давай выберемся из этого дерьма, потом поговорим.
— Я от тебя никогда не отказывался. Просто ждал, когда ты поумнеешь.
— Он уже поумнел, — сказала Надя. — Как узнал, что вас похитили, всех на уши поставил. Ногу проколол, а все спасать вас рвался. У него чуть гангрена не началась.
— И хорошо, что поумнел, — сказал отец, откинув голову на ствол сосны, под которой сидел.
Надя наложила на рану свежую стерильную салфетку, а перевязала ее тем же бинтом.
— Все, больше ничего нет. Может, в машинах есть? — сказала она.
— В машинах должен быть бензин, — зашнуровывая ботинок, сказал Семен. — Будет он, никуда не денется и санчасть.
— Лучше сразу в Москву.
— Хорошо бы! — мечтательно протянула Надя.
