Разговор все ближе и ближе подходил к самому главному, но Константин как будто почувствовал это и нарушил их уединение.
— Воркуете, голубки?
Голос его звучал вроде бы и добродушно, но на Яну он глянул с подозрением.
— Леню вспоминаем, — сказала она.
— Ну да, со мной вспоминать неинтересно, — заявил Константин, усмехнулся и подмигнул Семену.
Дескать, мы с Яной о пустяках не болтаем. Наши разговоры заканчиваются постелью, а там мне равных нет.
Семен жутко захотел врезать как следует этому самовлюбленному болвану.
— Что-то выглядишь ты неважно, — с намеком на свое превосходство заметил Константин.
— Бывают в жизни ситуации.
— Семен сейчас душ примет, — сказала Яна.
— Дело нужное.
— Я ему на кухне постелю.
— Ты здесь хозяйка, тебе решать.
— Семен, иди, я белье принесу, — Яна кивком показала в сторону ванной.
— А у тебя ничего с собой нет? — спросил Константин.
— На пожаре так бывает. В чем выскочил, в том и ходишь.
— Пожар — это плохо. А добрые люди — хорошо, — думая о чем-то своем, проговорил Константин и натянуто улыбнулся.
Яна принесла белье, одежду.
— Если не брезгуешь, — не смог промолчать Константин.
— Не брезгую. — Семен глянул на него в предчувствии подвоха.
— У вас там, в армии, все общее было.
— Было.
— Одна портянка на двоих, один парашют…
— Яна, я его сейчас ударю. — Семен умоляюще глянул на нее.
— Константин Авдееевич! — Яна увела свое недоразумение, а Семена отправила в ванную.
В Шаянке он парился в бане, на вокзале принял душ, но это было на прошлой неделе.
Парень с удовольствием натирал себя мочалкой, сдирал грязь со всего тела. При этом он представлял себе, как выходит из ванной, Яна обнимает его и ведет в спальню. А ведь они могли бы жить в роскошном доме, начисто стереть из памяти этого вот подленького Константина.
Яна его не обняла и повела в детскую.
Ольга Алексеевна преградила им путь.
— Юля спит, — сказала она, сердито глядя на Семена.
— Я все понял, Ольга Алексеевна.
— Это хорошо, что ты понял. Не рады тебе здесь.
— Бывает.
— Другой собрал бы свои вещи. Да у тебя и нет ничего. — Женщина презрительно хмыкнула.
— Мама!.. — возмутилась Яна.
— Что — мама? Думаешь, если он деньги тебе высылал…
— Мама, сейчас Семен уйдет! — ощетинилась Яна. — И я вместе с ним!
— Что?! — От возмущения Ольга Алексеевна стала задыхаться.
Семену вдруг захотелось надеть на нее кислородную маску. На всю голову.
В дверь кто-то позвонил.
— Кого там еще принесло?.. — Ольга Алексеевна скривилась.
Константин открыл дверь.
— Вам кого?
Этот вопрос остался без ответа.
Мужчина плотного сложения с каменным лицом вошел в квартиру, не спрашивая на то разрешения. Он сдвинул Константина в сторону и проложил путь для своего коллеги, такого же атлета в черном костюме. Появился и третий бугай. Первые двое, не разуваясь, принялись осматривать квартиру, а третий взял под наблюдение Семена.
— И что все это значит? — оторопело протянула Ольга Алексеевна.
Константин недоуменно пожал плечами, глядя на нее. Он и сам ничего не понимал.
Люди в черном неторопливо, но быстро осмотрели комнаты, дали знак, и в квартиру зашла Элен. Семену понадобилась целая секунда на то, чтобы узнать ее, настолько она изменилась.
Элен и раньше была более чем хороша собой. Особенно выделялись ее глаза с изумрудным оттенком и глубоким бриллиантовым блеском. На них отец, видимо, и купился. У нее появились деньги, а вместе с тем и возможность подкорректировать свою внешность. Пластические скульпторы подправили ей нос, губы, скулы.
Обычно женщины, подкачав себе губы, становятся похожими на карикатурных рыб, но Элен избежала этой участи. Они у нее были как натуральные — пухлые, четко очерченные, даже как будто горячие изнутри. Во всяком случае, помада едва ли не плавилась на них.
Фигурка у нее — эталонная. Деловой костюм безупречен, как будто его шил личный портной английской королевы.
Об этом Семен подумал, уловив запах духов. «Ее императорское величество» — двести с чем-то тысяч долларов за флакончик.
Она смущенно обрадовалась, увидев его.
— Семен!.. Ну, здравствуй.
Элен подошла к нему, взяла за руку и потянулась, как будто собралась подставить щеку для поцелуя, но, видимо, решила, что это лишнее.
— Здравствуйте, Элеонора Максимовна! — сказал он.
— Зачем же так официально? — проговорила женщина и тепло улыбнулась, скрывая легкую обиду.
— Да вот, ходят тут, тоску навевают. — Семен выразительно посмотрел на цербера, который не сводил с него глаз.
— Они уже уходят, — сказала Элен.
Телохранители поняли ее с полуслова и очистили помещение. А Элеонора осталась.
— Может, кто-то объяснит мне, что здесь происходит? — Ольга Алексеевна зачарованно посмотрела на нее.
Элен повела ухом, но в ее сторону даже не глянула.
— Да, мне тоже интересно, почему ты здесь, — сказала она Семену. — У тебя дом на Рублевке, ты там — полный хозяин.
— У кого дом на Рублевке? — Ольга Алексеевна захлопала глазами.
Яна же далека была от восторга. Она с подозрением смотрела на Элен.
— Там все как раньше. Из прислуги, правда, только экономка.
— В принципе, я помирился с отцом, — произнес Семен.
— Так он с тобой и не ссорился. А когда ты с ним помирился? — Элен подняла руку и приложила палец к губам.
Она не призывала его к молчанию, а всего лишь просила повременить с ответом.
— Может быть, мы поедем домой? — спросила Элен. — Там обо всем и поговорим.
Яна кашлянула в кулак, пытаясь привлечь к себе внимание.
— Элеонора Максимовна, вы привели тут всех в замешательство, — заявил Семен и усмехнулся.
— Да, наверное. — Элен смущенно улыбнулась.
— Элеонора Максимовна — моя школьная учительница и жена моего отца, — сказал Семен.
У Яны, похоже, отлегло от сердца. Она медленно выдохнула.
— Мы уже уезжаем, — сказала Элен и оценивающе глянула на нее.
— Яна, я тебе сегодня позвоню, — проговорил Семен.
