Семен не торопился. Он понимал, что этот концерт по заявкам врагов нужно заканчивать как можно скорей, но и умирать ему почему-то не хотелось. Парень шел, наслаждался морозом, снегом, возможностью скользить по нему на лыжах. Совсем скоро для него все закончится.
Он не спешил, но, может быть, именно поэтому быстро нашел березу с крестообразной зарубкой на толстом стволе.
— Здесь, — тихо сказал Семен.
— А чего так невесело? — услышал он насмешливый голос за спиной.
Вместе с ним раздался густой плотный щелчок. Наемник передернул затвор карабина, чтобы Семен не расслаблялся.
Лопаты у него не было, но это и необязательно. Землю над свертком он мог раскидать и руками. Времени уйдет больше, чем с лопатой, но ведь ему торопиться незачем и некуда. На тот свет не опоздаешь.
Снимая лыжи, Семен заметил небольшое отверстие под деревом. Неужели это окошко медвежьей берлоги? Место сухое, земля рыхлая, корни дерева — как скрепляющий каркас. А почему нет?
В другое время Семен бежал бы отсюда со всех ног. В начале ноября в спячку заваливаются медведицы, чаще всего со своим выводком. В тайге нет ничего страшней, чем мать, защищающая своего детеныша. Но именно в этом Семен и увидел свой шанс. Медведи спят чутко, а самки с детьми — тем более.
Семен опустился на колени и услышал тихое рычание, доносящееся из окошка. Ну вот, началось. Медведица могла выскочить из берлоги в любой момент, но еще реальнее был выстрел в спину. Семен торопливо разгреб снег над местом, где лежали стволы. Окошко было совсем рядом, только руку протяни. Рычание заметно усилилось.
Семен быстро разрыл землю над свертком из прорезиненной плащ-накидки. Автомат там, два карабина, пистолет «Беретта» с полной обоймой.
Он распаковал сверток с ближнего края, просунул в него руку. Наемники внимательно следили за ним. В стволах, нацеленных ему в спину, дышала смерть.
Рычание усилилось, земля затряслась, медведица пришла в движение. А Семен все никак не мог нащупать пистолет. Из окошка показались мохнатые когтистые лапы.
Семен должен был бросить все, закричать и бежать. Не исключено, что медведь отвлечет наемников и можно будет удрать. Но Семен не поддался панике. Сначала он нащупал снаряженную запасную обойму, которая была пристегнута к спусковой скобе, и только затем — рукоять пистолета, потянул его на себя.
А из берлоги показалась медвежья морда. Бешеные глаза, оскаленная пасть, лютый рык.
— Эй, это что такое? — спросил кто-то за спиной у Семена.
В голосе — смесь удивления и страха. Паника уже где-то близко.
— Блин, мочи зверюгу!
Три карабина ударили разом. Первая же пуля выбила медведице зуб, вторая — глаз, и это было только начало.
Наемники, увлеченные охотой, теперь не обращали на Семена никакого внимания. Он смог снять пистолет с предохранителя и передернуть затвор.
Но не сдавалась и смертельно раненная медведица. Она все-таки вырвалась из берлоги, Семен отскочил в сторону, но когтистая лапа все же задела его плечо. Боли он не почувствовал, не до того ему было.
Первым на Семена глянул старший команды. Он расстрелял всю обойму и лихорадочно перезаряжал карабин. Но парень стрелять в него не стал. Пока у врага нет патронов, он не опасен.
Он выстрелил в наемника, который стоял к нему ближе всех. Мордастый громила дернулся, как будто его подключили к высоковольтной линии. Пуля попала ему в голову.
Старший засуетился, а его дружок, верзила с горбатым носом, направил на Семена ствол. Он сделал это невероятно быстро. Семен просто не успевал сработать на опережение.
Но в карабине у горбоносого типа тоже уже не было патронов. Семен выстрелил, но его противник резко сместился в сторону, и пуля прошла мимо. А старший уже перезарядил свой карабин, дослал патрон в патронник.
Семен выстрелил в него. Пуля ударила в живот. Командир наемников упал, выронил карабин из рук.
Парень перенес огонь на горбоносого типа, который пытался удрать от него, на ходу перезаряжая карабин. Семен стрелял, но пули как заговоренные проносились мимо. Вряд ли виной тому была запасная обойма, которая болталась под спусковой скобой, как два бубенца в одном мешочке.
И все-таки ему повезло. Последняя в обойме пуля прострелила шею беглеца, и он рухнул на землю.
За спиной Семена послышался истошный крик, смешавшийся со звериным рычанием. Шансов у медведицы не было никаких, слишком страшными оказались раны, но и жизнь еще не совсем оставила ее. А главный ее обидчик был без оружия, с пулей в животе. Он не мог защищаться. Издыхающая медведица зубами вцепилась ему шею. У нее уже не было сил отгрызть ему голову, но убить его она смогла.
Семен махнул рукой на тайник с оружием. Он забрал карабин у мордастого громилы, прихватил рацию и четыре магазина, перезарядил «Беретту», сняв со скобы запасную обойму.
Сама природа-мать пришла ему на помощь, но радоваться было еще рано. В живых оставался четвертый наемник, тот самый, который убил Степана. Серьезный спец, такого с наскока не возьмешь.
Ветер дул в сторону стоянки. Противник наверняка слышал выстрелы. Не исключено, что он уже находился где-то рядом.
Семен далеко уходить не стал, поднялся на холм, осторожно, стараясь не сбить снег, залез под куст, из-за которого просматривалось место перед берлогой. Карабин у него был самый обыкновенный, охотничий, а вот оптика — снайперская, весьма серьезная. Ему хотелось проверить ее в деле. Хорошо бы попасть преследователю в ногу, а затем оказать ему помощь в обмен на ценную информацию.
Семен осмотрел карабин, взял его на изготовку, поймал в прицел мертвую медведицу. Бурая туша с трудом просматривалась через деревья, а покойник, голову которого она держала в зубах, лишь угадывался. Если бы Семен не знал, что там человек, то ничего и не понял бы.
Он отложил карабин в сторону, глянул на плечо. Куртка там порвана, рука болит так, как будто ножами ее исполосовали и солью посыпали. Семен через грудь просунул пальцы в рукав, мокрый от крови.
Парень слишком хорошо помнил, как нуждался в бинтах в своем летнем путешествии по тайге, и в этот раз позаботился о перевязочных материалах. И в рюкзаке у него запас, и в машине, и при себе он всегда держал целую аптечку, расфасованную по карманам.
Семен достал из кармана пластырь с гемостатической губкой, распечатал, просунул под рукав, налепил на рану. Хорошо бы еще и перевязать, но это потом.
В кармане запищала рация, Семен вынул ее, глянул на дисплей. Его вызывал абонент с позывным «Чипс».
— Я люблю чипсы средней степени поджаристости, — заявил он.
— Это ты, поганец? — осведомился Чипс.
Судя по его дыханию, он находился в движении, и рацию он держал в кармане, потому что руки были заняты лыжными палками.
