— Видишь ли, Боб, так уж вышло, что Валера тебе больше никогда не позвонит. Это подполковник Кукушкин с тобой разговаривает. Мы перебили твоих парней. Не тот у них калибр оказался, чтобы со спецназом военной разведки тягаться. Даже с пенсионерами спецназа. Не потянули они. И тебя я обязательно достану. Обещаю. Жди меня. Дрожи и бойся. Ночью в холодном поту просыпайся. Я за тобой непременно приду. Обещаю. Слово офицера даю. А я его на ветер не бросаю, дорожу им.
— Ну-ну, Кукушкин. Ты слишком много, мне кажется, на свои плечи взвалил. А я ни тебя, и никого вообще на свете не боюсь. Я в детстве еще перестал пугаться. Привык, понимаешь, к тому, чтобы от меня все шарахались. Ты сам меня жди. Я и к тебе приду, и к жене твоей тоже.
— Она тебя ждет с не меньшим нетерпением, чем я. Тоже рада будет встретить. Это она умеет делать отлично. Ты будь готов. Пора уже и тебе начать бояться. Да и вообще ты врешь откровенно, зря говоришь, что не пугаешься. Иначе ты не бросал бы на погибель своих людей, не убегал, не спасал свою шкуру, как всегда делаешь. Ты по натуре своей и по манере поведения стопроцентный трус!
Бобин отключился от разговора, не желал больше слушать мои слова. Наверное, они были правдивы и потому обидны.
Но я тут же поднес к уху свой собственный телефон и сообщил полковнику Альтшулеру номер, который высветился на мониторе мобильника покойного Валеры.
— Первые два можно не проверять, — сказал я. — А этот вот — точно номер Боба. Он только что звонил одному из убитых, видимо, командиру группы. Я разговаривал с Бобом достаточно грубо, провоцировал его на злую выходку. Не знаю, насколько мне это удалось. Кажется, получилось. Он обещал и с Тамарой разобраться, пугал меня этим. Надо охранников в больнице предупредить на всякий случай. Но факт остается фактом. Его следует срочно искать по новому номеру. Подключайте службу биллинга.
— Понял. Работаем, — коротко ответил Альтшулер и отключился от разговора, не желая, видимо, терять время.
А я только тут сообразил, что наделал. Я дал сотрудникам ФСБ возможность захватить Боба. Если так случится, то он, скорее всего, даст показания против меня по поводу актов экспертизы на пистолет старшего лейтенанта Линдера. Положение требовалось немедленно как-то исправлять.
Мог ли я вообще не давать этот номер полковнику? Ведь все окружающие слышали мой разговор. Если бы я вел его в другом тоне и иными словами, то такое было бы возможно. Но я сам сильно завелся, раздражая противника, и это сыграло со мной злую шутку.
Однако я легко просчитал, что мне следует сделать в этой ситуации.
— Вы здесь оставайтесь, я пойду свою машину заберу, навещу дом, потом сюда приеду. Наверное, уже и следственная бригада будет здесь. Меня же тоже должны допрашивать, как я понимаю, — сказал я подполковнику Лихареву, который только кивнул мне в ответ.
Я сделал прощальный жест и двинулся прямиком по дороге в сторону машин.
Тут подполковник Балакирев попросил по связи:
— Виктор Вячеславович, наш микроавтобус подошли сюда, будь так добр.
— На обратном пути, товарищ подполковник, чтобы вместе проехать. Иначе водитель в темноте может в такую колею забраться, где на обе оси сядет. А я дорогу более-менее помню.
При моей привычке быстро ходить я легким бегом прибыл бы к машинам не намного раньше.
Водитель микроавтобуса сидел на своем месте. Я быстро объяснил парню, что ему следует подождать моего возвращения, а сам сел за руль «Камаро» и поехал так, словно соскучился по машине. Однако каким-то непонятным образом я ни разу не задел защитой картера за землю. Скорее всего, мне просто повезло, хотя торопиться было особо некуда.
Я оставил машину у ворот и на всякий случай включил сигнализацию. После того что сегодня произошло, мне было как-то боязно бросать «Камаро» на улице без пригляда. Но заезжать во двор, а потом и выбираться оттуда было бы слишком долго.
Я захватил с собой сумку с мокрой одеждой, выложил все, что требовалось, из карманов, с трудом, но все же пристроил нож в новой куртке, осмотрел весь дом. Если тут и был обыск, то бандиты делали его не так, как наши силовики. Они ничего не разбрасывали, если что-то смотрели, то все ставили на место.
Оружейный ящик вскрыт не был. На основе этого факта я сделал вывод, что в доме все-таки работали не уголовники, а парни из спецназа ВДВ, которые не умеют вскрывать и обратно закрывать замки, даже простейшие. Их просто не учат работать с отмычками. Да и в спецназе военной разведки солдат тоже этому не обучают, только офицеров, да и то, насколько мне известно, не всех, хотя я и не знаком с принципом отбора кандидатов на обучение. Скорее всего, это известно майору Никифорову или полковнику Самохину, но выяснять данный момент я лично не считал необходимым. Это не тот животрепещущий вопрос, который мне следовало решить. Были другие, куда более важные и не терпящие отлагательства.
Я вытащил из кармана специально обученный мобильник и послал вызов полковнику Самохину.
— Ну наконец-то ты решил поставить меня в известность о ситуации, — недовольно проворчал Валентин Юрьевич. — Слушаю тебя, Виктор Вячеславович.
— Все нормально, кроме одной мелочи, товарищ полковник. Уничтожены пятеро бандитов. Все до единого, которые здесь были. Никто не сумеет сделать доклад Бобину. Но он сам звонил командиру группы. Я ответил, предложил ему приехать, пообещал, что готов к встрече. Думаю, я сумел его из себя вывести, но при этом допустил непростительную ошибку.
— То есть?
— Я сообщил полковнику Альтшулеру номер, с которого Боб мне звонил. Если этого типа захватят сотрудники ФСБ, то он может дать показания, что я передал ему копию акта экспертизы по пистолету старлея Линдера. Вот у меня и вертится в голове мысль. А не позвонить ли еще раз Бобу, не предупредить ли этого мерзавца о том, что его сейчас будут захватывать.
— Это уже не твоя работа. Биллинг зафиксирует твой звонок, и Альтшулер может что-то заподозрить. А если к номеру подключена система прослушки, то твой вызов будет совершенно лишним. Раньше надо было думать. Но решение этого вопроса я беру на себя. У меня есть лишние телефоны. Позвонить будет возможно с любой точки города, а потом выбросить СИМ-карту. Сколько времени прошло с твоего разговора с полковником Альтшулером?
— Минут сорок, не больше. Биллинг все равно потребует около часа.
— Да, у нас есть некоторое время для принятия контрмер. Посему разговор, с твоего согласия, завершаем. Я сейчас займусь как раз этой вот профилактикой.
Я отключился от разговора, убрал телефон, вышел во двор и на бельевой веревке развесил свою мокрую одежду, чтобы она подсушилась перед тем, как я загружу ее в стиральную машину. Тучи, которые еще недавно полностью закладывали со всех сторон горизонт, кажется, уже растягивало ветром. Это значило, что дождя не будет. Данный момент беспокоил меня исключительно по одной причине. Стиральная машина не принимает в свое нутро мокрую и потому излишне тяжелую одежду. Об этом меня многократно предупреждала Тамара. А сам дождь меня мало волновал. Если на дворе стоит осень, то бояться ненастья не следует.
