Я доложил Валентину Юрьевичу обстановку и результат второго ночного боя.
— Да, очень грамотно вы отработали, ничего не скажешь. Я, впрочем, иного и не ожидал. Кстати, ты в курсе, что Бобин опять от ФСБ ускользнул и уничтожил при этом целую группу захвата?
— В курсе. К выстрелу из огнемета вы, товарищ полковник, случайно, не причастны?
— Никак нет. Там без меня обошлось.
Господин Генералов даже не возмутился по поводу этого вот моего совершенно неуместного вопроса. Значит, он ждал его и заранее приготовил ответ.
— Меня и без того совесть гложет, — продолжал полковник. — Я послал отца Георгия с новым мобильником позвонить Бобу откуда-то со стороны, чтобы по биллингу не определили, что вызов исходит из нашей конторы. Отец Георгий позвонил, потом выбросил на газон СИМ-карту, как и положено. А Боб уже принял собственные меры защиты. Очень кардинальные. Но опять же доказать его причастность к выстрелу из огнемета невозможно. Получается, что это я обеспечил гибель группе захвата ФСБ. Я ведь рассчитывал, что Бобин просто уйдет куда-то в сторону, чтобы его не нашли, и все.
— У меня, товарищ полковник, точно такие же ощущения, как и у вас. Словно я группу захвата послал на гибель. Тоже совесть сильно шевелится. Ведь вы не с потолка взяли номер Боба. Помнится, его вам кто-то сообщил.
— Ладно. Не будем заводиться и нагнетать обстановку. Иначе сами на себя столько всякого навешаем, что нам и жить не захочется.
В этом полковник был прав. При всей моей ненависти к поговорке «Лес рубят — щепки летят», в ней заключена большая доля правды, которую нам до конца познать не дано.
Был в моей боевой практике, например, такой случай, когда мы ликвидировали трех бандитов, укрывшихся в частном жилом доме, стоявшем в пригороде. Один из этих ребят был братом хозяина. Естественно, тот тоже взял в руки оружие, поддержал родного брата и его друзей.
В результате погибли все четверо, а дом был почти разрушен. Дело, кстати, происходило зимой. Не осталось ни одного целого стекла в окнах, ни единой не пробитой стены.
Только спустя неделю я узнал, что хозяин дома взял себе жену с тремя детьми, растил их как родных. Потом жена родила еще одного ребенка. Кроме того, семья усыновила четверых детей разного возраста из детского дома.
Конечно, мы сделали благое дело, уничтожив бандитов и их пособника, но при этом оставили восьмерых детей не только без кормильца, но и без жилья. Проще всего было забыть про это, решить, что эта проблема меня совершенно не касается. Я, дескать, только выполнил свою работу.
Но ноги сами трижды приводили меня к месту того боя. Я бродил среди развалин дома, неизвестно что высматривая. Может быть, ждал, что кто-то подойдет, расскажет мне, как устроилась женщина с восьмью детьми, кто приютил ее. Но никто мне так ничего и не сказал.
Я на протяжении года часто вспоминал этот случай, пытался найти правду. Но была ли она, эта правда, там?
«Обстоятельства…» — говорили мне те люди, с которыми я тогда пытался поделиться наболевшим.
Ну да, точно так же, как в нашем случае с выстрелом из огнемета. Никто не мог предположить, что Боб будет действовать так решительно и бескомпромиссно. Мы не ожидали от него настолько резкой реакции.
Опять обстоятельства? На них можно, оказывается, свалить все и чувствовать чистоту собственной совести. А вот людей, сгоревших в микроавтобусе, уже никогда не вернешь их семьям. Это навсегда останется в душе тяжелой гирей.
При этом я чувствовал, что полковник Самохин не обманывал меня. Не он организовал выстрел из огнемета.
— Ты сейчас на службу? — спросил Валентин Юрьевич.
— Мне приказано прибыть к девяти ноль-ноль. Еще есть время в гостевой дом заглянуть. У меня там номер занят, в нем вещи кое-какие остались. Потом, если успею, заскочу в областную больницу. Но это, скорее всего, уже вечером.
— После разговора с Альтшулером позвони мне. Расскажешь, как дела обстоят.
— Обязательно, товарищ полковник.
— Возможно, у меня будет важная для тебя информация. Сейчас пока сказать ничего не могу. Сведения в настоящий момент проверяются.
— Так вы уже на службе?
— Только выезжаю. Машина, вижу в окно, стоит у подъезда.
Тогда до связи, товарищ полковник.
— До связи.
Я убрал телефон в бардачок машины и поехал в гостевой дом «Скворечник». Устраивать машину на парковку не стал, просто поставил перед входом.
Дежурная администраторша опять была новая, тоже предельно молодая.
— Вы из какого номера? — поинтересовалась она.
Я ответил на этот вопрос.
— Я почему-то так и подумала. Тогда это вам. — Женщина протянула мне запечатанный конверт.
— Спасибо! — сказал я, улыбнулся предельно мило и сунул конверт в карман куртки.
Но моя улыбка на администраторшу, кажется, не произвела никакого впечатления. Наверное, на людей в возрасте молодые особы уже внимания не обращают, если, конечно, для этого нет особых причин.
А таковых у этой самой администраторши откровенно не было. Я не имел многомиллионного долларового счета в банке, не был крупным бизнесменом, даже популярным шоуменом. Но это меня и не интересовало. Точно так же, как реакция администраторши на мою улыбку, в которую я вложил только вежливость и ничего больше.
Я взял ключ и поднялся к себе в номер. Там все было на своих местах.
Долго не думая, я загрузил ноутбук и сел просматривать видеозапись, предоставленную мне полковником Самохиным. При этом я сразу обратил внимание на малое количество слышимых выстрелов. Сказалось мое умение считать число автоматов, работающих одновременно.
Я понял, что вместе с автоматами стреляли и винтовки, приспособленные под патрон СП-4. Он вообще-то изначально предназначен для пистолета ПСС. Звук выстрела глушится именно за счет устройства самого патрона. При таком выстреле не слышно звяканья затвора, как в автомате с глушителем. А ручная перезарядка не выбивает стрелка из колеи боя, даже наоборот. Она позволяет ему лучше сосредоточиться на самой стрельбе.
Значит, группа подполковника Балакирева все же принимала участие в уничтожении бандитов. Само это уничтожение — вне всякого сомнения, акт противозаконный. При разглашении мог бы подняться великий шум, полетели бы и погоны, и звания, и должности. Это серьезная улика против тех людей, которые пытаются надавить на службу господина Генералова.
Полковник Самохин, вне всякого сомнения, отдает себе в этом отчет. Видеозапись он наверняка хранит не в открытом виде и не в материалах для общего доступа.
В этом случае становится понятной и срочная отправка винтовок в Москву. Там им, вероятно, и стволы сменят во избежание возможной идентификации. Здесь, в городе, никак нельзя было это устроить. Именно потому их отправили подальше, аж в столицу. Назад эти винтовки уже не придут. Просто группа Балакирева поедет вскоре за ними следом.
