Жене снилось, как они с Аней поднимаются по трапу самолета. Это был огромный блестящий лайнер, и вокруг совсем не было других пассажиров – только они вдвоем. На Ане было длинное белое платье, полностью закрывающее ноги. «Свадебное», – с восторгом подумал Женя и тут же понял, что сам он в старом растянутом свитере, в том, в котором приехал в Москву. Он испугался, что Аня рассердится и убежит. Хорош жених – не мог даже костюм нормальный себе купить. И цветов нет! Какая же свадьба без цветов. Женя с беспокойством огляделся – вдруг где-нибудь есть цветочный киоск, но вокруг было лишь пустое летное поле.
– Давай скорей! – сказала Аня. – Чего ты застыл? Самолет сейчас улетит!
Она поднялась на борт и поманила Женю к себе. Но он словно приклеился к месту, ноги его не шевелились. Он почувствовал, что трап начал отъезжать от самолета. Аня, отдаляясь, махала ему рукой и что-то кричала. Женя в отчаянии смотрел на нее, силился разобрать слова, но они сливались с гулом заработавшего двигателя. Шум все нарастал, становился выше и тоньше, и наконец превратился в странный, навязчивый звук. Женя рванулся, пытаясь отклеить ноги от трапа… и проснулся.
На тумбочке, рядом с фотографией Куличенко, надрывался его телефон. Вика! Женя нажал на прием и недовольно проговорил:
– Да, слушаю!
Ему совсем не хотелось, чтобы Аня проснулась и услышала, как он разговаривает с Викой. Та молчала, и он повторил нетерпеливо:
– Да, говори!
В ответ послышался горький и отчаянный плач.
– Что случилось? – С Жени в момент слетела сонная одурь. – Подожди, я сейчас! – Он спрыгнул с кровати и выбежал из спальни в гостиную. – Вика! Что стряслось?
– Я… я… – Викин голос дрожал и прерывался. Женя почувствовал, как его спина покрывается мурашками. – Да говори же! В чем дело? Тебя кто-то обидел?
– Меня… х-хотели убить-ть, – стуча зубами, проговорила наконец Вика. – З-задушить…
– Кто??? – гаркнул в трубку Евгений.
Из спальни показалось заспанное и удивленное лицо Ани.
– Что происходит? – спросила она. – Это кто?
Женя махнул рукой.
– Потом объясню.
И произнес в трубку как можно мягче:
– Успокойся! Объясни, что случилось.
– На меня напали, – чуть более связным тоном проговорила Вика, продолжая тем не менее рыдать. – Кто-то на велосипеде. Наехал на меня, чуть не сбил с ног. Схватил за горло и начал душить.
– О господи! – только и мог сказать Женя. – Что потом?
– Потом я стала терять сознание. Тогда он отпустил меня, вырвал из рук сумочку и уехал.
– Слава богу. – Женя облегченно выдохнул. – Это был местный грабитель, скорее всего, шпана-малолетка.
– Жень, он чуть меня не убил! Я еле в себя пришла. Вся в грязи, лицо в ссадинах.
– Ты сейчас дома?
– Я у тети Насти. Меня прохожие подняли и привели к ней. Женя, почему ты не отвечал??? Мне страшно! Меня здесь убьют! – Вика снова зарыдала отчаянно и жалобно.
– Все, все, успокойся ради бога. Я еду. Еду. Скоро буду. Не выходи никуда из дому! Слышишь?
– Д-да, – промямлила Вика в трубку.
Женя отключил вызов и посмотрел на Аню. Она была совершенно нагишом, прекрасная, как Венера Милосская, только значительно выше ростом.
– Кто это звонил? – тихо спросила она.
– Послушай, Анечка, – Женя подошел к ней и обнял ее за плечи. – Прости меня, пожалуйста. Я должен ехать домой, в Энск.
– Как? Сейчас?? Посреди ночи? – Она смотрела на него с ужасом.
– Послушай, я не все тебе рассказал. Вернее, я сказал неправду. Я… ты… – Евгений чувствовал себя полным идиотом. Ему предстояло сейчас уйти в ночь, оставив женщину, которая только что подарила ему неземное наслаждение. – Я прошу тебя, оденься. Пойдем на кухню, выпьем чаю. Я… постараюсь объяснить тебе…
– Я уже и так все поняла, – спокойно проговорила Аня, не двигаясь с места. – У тебя другая женщина. Там, дома. Это она звонила. Ведь так?
– Нет, все не так! Вернее, не совсем так! Вика – не моя женщина, она моя племянница.
– Вика? Ее зовут Вика? Ненавижу это имя. У меня была одноклассница, Вика Соколова. – Анино лицо приняло давешнее холодное и злое выражение.
– Это она и есть. – Женя опустил голову.
– Что? – вскинулась Аня. – Не может быть? При чем тут Энск? Соколова москвичка.
– Я же говорю, оденься, – мягко и устало проговорил Евгений.
Аня кивнула и пошла в спальню. Через десять минут они сидели за столом.
В красивых расписных чашках остывал ароматный чай. Женя говорил, Аня слушала, слегка склонив набок голову.
– Так, значит, Влад в тюрьме? – спросила она, когда Евгений замолчал.
– Да. Куличенко в тюрьме. Прокопец и Лисовский мертвы. Кристина Минина в психушке. А Вика прячется у меня в Энске. Вернее, пряталась… до сегодняшнего вечера.
Аня смотрела на него внимательно и в упор.
– И вы меня считали виновной во всей этой кровавой разборке? Очень мило.
– Пойми, нам нужно было с чего-то начать. За что-то уцепиться. Ты была на фотографиях рядом с Куличенко.
– Боже мой! – не слушая его, произнесла Аня. – Боже мой! А я-то дура, решила, что тебя мне сама судьба послала. – Она закрыла лицо руками.
– Анечка, пожалуйста, не плачь. – Женя вскочил со стула и кинулся к ней. – Пожалуйста!
Аня подняла на него лицо, глаза ее были сухими и веселыми. Она смеялась!
– Ты что? – Женя испугался, что с ней истерика.
– Господи, как смешно! Я представила, как мы выглядим со стороны: я выше тебя на целую голову, а то и больше!
– Какое это имеет значение! – обиделся Женя.
– Ты прав, никакого. Нам было хорошо вместе. – Аня выглядела совершенно спокойной. – Знаешь, – проговорила она своим замечательным, волнующе низким грудным голосом, – знаешь, мне совсем не жалко твою племянницу. Никого из них не жалко.
– Что ты такое говоришь? – Женя посмотрел на нее с ужасом. – По-твоему, они заслуживают того, что с ними произошло?
– И даже больше. Ты не представляешь, что они вытворяли с теми, кто был их слабее. Ладно я, у меня еще все более или менее благополучно сложилось. А вот у моей подружки Сонечки… – Она сделала паузу и глотнула чаю.
Женя тут же вспомнил, как Вика говорила ему, что с Шепетович никто не дружил, кроме Сони Антиповой.
– Ты имеешь в виду Антипову? – спросил он Аню.
– Надо же, – она усмехнулась. – Ты будто бы учился с нами – все знаешь.
– Просто у меня хорошая память, – спокойно проговорил Женя. – Так что случилось с твоей подругой?
