Пообедав, все разошлись к своей работе. Женя и Гриша принялись домывать пол, Ангелина скоблить окна. Периодически Женя видел Свету, спускающуюся за водой на первый этаж – санузел наверху временно не функционировал. Он боролся с искушением поговорить с девушкой один на один. Ему казалось, что Света неплохая девчонка, просто Михаил и Софья заморочили ей голову. Однако Евгений побоялся, что разговора у них не получится, а испуганная Светлана тут же нажалуется на него Александру, а еще хуже – Михаилу. Поэтому он продолжал с остервенением тереть ненавистный пол и надеяться на счастливый случай.
23
Так, в трудах праведных, пролетел день. Начинались сумерки. От согнутого положения тело болело, хотелось лечь или хотя бы встать и походить.
– Все, – скомандовал Гриша, – остальное завтра.
Ангелина послушно прервала работу и отправилась сооружать нехитрый ужин вместе с другими девушками.
– Можно вашу Алену с собой возьму? – спросила она Женю.
Тот кивнул. Ему хотелось побыть одному хотя бы десять минут. Девушки ушли. Гриша устроился на Викином стуле и погрузился в телефон.
Женя оделся и вышел во двор. Вокруг было совсем темно, падал редкий и пушистый снежок. Он дошел до калитки и выглянул на улицу. Небо было темно-фиолетовым, в некоторых местах совсем черным, сквозь свинцовые тучи пробивался чахлый и бледный серп луны. Женя смотрел на него и думал о том, как быть с деньгами. Жить на Викины средства ему было крайне неприятно и даже мучительно. Стало быть, нужно искать подработку, что-то типа компьютерного мастера на час. Вернется в Москву, сразу даст объявление в интернет.
Мимо Жени прошла маленькая сухонькая старушка в темном, свободном одеянии, глянула на него с опаской, отворила калитку и скрылась во дворе. «Из местных», – решил Евгений. Небось тоже хочет поквитаться с какими-нибудь обидчиками-грешниками. Вдалеке залаяли собаки. Началась поземка. Он еще постоял немного и вернулся в дом.
Ангелина, Вика и Гриша пили чай на зимней веранде. Ангелина заботливо подносила чашку к Викиному рту, та послушна хлебала из нее.
«Вошла в роль», – с улыбкой подумал Женя.
– Садись с нами, – позвала его Ангелина.
– С удовольствием.
Он присел к столу. Девушка положила ему на тарелку кусок пирога и пару крутых яиц.
– Чем бог послал.
Женя принялся за еду. Он старался представить себе, о чем сейчас думает Вика. Наверняка о том, что здесь, в этом огромном, но пустом доме, нет душа. И придется спать, не помывшись, да еще и в одежде, потому что холод собачий, а отопление едва работает. В глубине души Женя посочувствовал Вике, он знал, что для нее отсутствие горячей воды – трагедия, в то время как он сам спокойно мог переносить любой бытовой дискомфорт.
– Расскажите про матушку Софью, – попросил Женя Ангелину и Гришу, налегая на пирог.
– Сколько ей лет? Она старая?
– Да нет, вроде не старая, – проговорила Ангелина, и в ее голосе Женя уловил сомнение.
– Ну сколько ей?
– Лет пятьдесят, наверное. – Девушка пожала плечами. – А впрочем, не знаю. Никто не знает.
– А чем она занималась до того, как возглавила общину?
– Говорят, матушка хотела стать музыкантом. И сейчас она на скрипке иногда играет – да так чудесно! – Ангелина восторженно подняла кверху глаза. Женя услышал, как хмыкнула Вика, и тут же сделала вид, что подавилась куском пирога. Ангелина принялась хлопать ее по спине.
В коридоре послышались тяжелые шаги, и на террасу вошел брат Михаил.
– Чаевничаем? – Его колючий взгляд обвел сидящих за столом и остановился на Евгении. – Рад видеть вас с женой в числе добровольцев. – Он улыбнулся, но лицо его при этом осталось напряженным и суровым.
– Стараемся, – ответил Евгений, пытаясь не встречаться с ним глазами. Бородач вызывал у него стойкую неприязнь.
– Что с документами на квартиру? – поинтересовался Михаил словно бы невзначай, но было видно, что этот вопрос его весьма волнует.
– С понедельника начну. Вчера не успел.
– Да, конечно, с понедельника. – Михаил покивал и собрался было уходить, но тут к нему обратилась Ангелина:
– Брат Михаил! Как матушка Софья? Как ее самочувствие? Она поправилась? – Девушка смотрела на бородача с тревогой.
– Поправилась, не переживай, – успокоил ее Михаил.
– Когда же мы ее увидим?
– Да здесь она, приехала недавно.
Женя едва не упал со стула. Софья здесь, в Твери? Михаил снова глянул на него с подозрением и, ни слова больше не сказав, удалился.
За столом воцарилось оживление. Все шумно обсуждали появление Софьи, одна Вика сидела, надвинув платок на самые брови, с безучастным видом.
– Хотите, пойдем к матушке? – предложила Ангелина Жене.
– Конечно, хотим, – обрадовался тот.
Они помогли Вике подняться и, поддерживая ее с двух сторон, повели к двери.
– Она тут, в доме? – Жене не терпелось увидеть наконец главную фигуру в сложной партии, которую они с Викой вынуждены были играть, рискуя жизнью.
– Не в этом. – Ангелина уверенно прошла в прихожую и распахнула дверь во двор. – Вон в том. – Она указала на бревенчатый домик.
Там действительно горел свет, хотя десять минут назад, когда Женя выходил на улицу, окна были темными. Они прошли по ровной плиточной дорожке и остановились у крыльца. Ангелина осторожно постучала.
– Войдите, – раздался необычайно красивый и певучий женский голос.
Женя быстро и незаметно поглядел на Вику. Та кивнула – она! Ангелина толкнула дверь, и они вошли в небольшую прихожую, красиво отделанную сосновой вагонкой. В самом ее углу стояла давешняя темная старушка, та, которую Женя принял за местную богомолку. На вид ей было лет 60 с хвостиком: сгорбленная, ростом едва до плеча Вике и Ангелине, в черном глухом платке, закрывающим весь лоб, в черной же вязаной юбке до пят. Женя успел рассмотреть огромные, блестящие, как у галки, глаза и крупный нос.
– Матушка Софья! – бросилась к старушке Ангелина. – Как вы себя чувствуете?
Она опустилась на колени и припала к ее одежде.
– Хорошо себя чувствую, сестра, спасибо, – тем же чудесным, мелодичным голосом ответила Софья. Женя изумился, насколько этот голос не вязался с ее внешним обликом. Невозможно было поверить, что перед ним молодая женщина тридцати лет, ровесница Вики.
– А это кто? – Софья с тревогой поглядела на Женю и Вику. – Я их раньше не видела.
«Не узнала, – подумал Женя. – Или ваньку валяет».
– Это вновь обращенные брат и сестра, Евгений и Алена, – пояснила Ангелина. – Алена не слышит и не может говорить. А видит плохо.
