Она придумывала эту игру ровно год. Узнала, что планируется вечер встречи выпускников, решила начать свой дебют в «Котейне». Незадолго до встречи выпускников Марина устроилась туда официанткой. Во время вечера она несколько раз промелькнула мимо Влада, кинув на него призывный взгляд. Тот, конечно, заметил его и все понял. Марина удостоилась знака внимания Куличенко – его огромной пятерни на своем бедре. Принеся Вике кофе, она незаметно шепнула на ухо Куличенко, что зовет его порезвиться в клозете, но пусть он повременит и выждет десять минут.
Пока Влад послушно дожидался сладостного момента, Марина проскользнула в туалет за пьяной Машкой и, накинув ей на шею ремень, задушила. Ремень был куплен заблаговременно – точь-в-точь такой же, как у Куличенко. Марина оттащила Машку в кабинку и встретила раззадоренного Влада в дверях сортира.
– Хочешь погорячее? – улыбаясь, спросила она его.
– Конечно, хочу, цыпочка, – ухмыльнулся Куличенко.
– Тогда закрой глаза.
Он со смехом повиновался.
– Расстегни ремень, – приказала ему Марина. – И спусти штаны.
– Ого! – заржал Куличенко. – А ты действительно горячая штучка. Я сразу просек, я баб знаю. В тихом омуте…
Он не договорил. Марина аккуратно выдернула ремень из его брюк. Влад шумно задышал и побагровел.
– Чур глаза не открывать!
Марина вытащила из кабинки мертвую Машку, поставила на колени перед Владом.
– На, держи. – Она вложила концы ремня, обвитого вокруг Машкиной шеи, в ладони Куличенко.
– Можешь затянуть покрепче.
– О! Малышка! – застонал Куличенко, предвкушая наслаждение…
Марина аккуратно сняла перчатки, в которых проделывала все манипуляции, и на цыпочках отошла к двери. Оттуда она полюбовалась на жуткую сцену: Машку, стоящую на коленях на полу, Влада без штанов с ремнем в руках. Это было то, что надо, то, что год зрело в воспаленном уме Володи-Марины. Они были квиты.
Она потихоньку шмыгнула за дверь и вернулась в зал убирать посуду. Ее отсутствия никто не заметил.
С этого дня началась смертельная игра Володи с его обидчиками. Ему не стоило ни малейшего труда заявиться к Кристине под видом сантехника, ввести ее в легкий гипноз, усыпить и сфотографировать голой в своих же объятиях. Кристине под тем же гипнозом он велел стереть запись с видеокамеры и тут же забыть об этом. Через несколько часов снимки были на почте у ее мужа. Володя хорошо знал, как и чем живет Кристина, и не сомневался, что разрыв со Сташуком ее сломает.
Лисовского он, как и Машку, приговорил к смерти, помня удары его блестящих ботинок. Просто в сервис зашла милая и хрупкая блондинка и, хлопая ресницами, поведала автомеханику, как замучилась со своей машиной. Тот слушал, пожирая девушку взглядом, и уже готов был пообещать ей, что починит ее машину совершенно бесплатно. Но в это время ему отчаянно захотелось спать, а когда он очнулся, блондинки в ангаре не было. Да слесарь и не помнил о ней. Однако он действовал точно так, как внушил ему Володя – подрезал тормозные шланги в машине, пригнанной Лисовским на профилактику. Ярик заметил, что дело неладно, когда было слишком поздно – автомобиль летел на приличной скорости, впереди горел красный цвет, по зебре шли люди. Ему ничего не оставалось, как резко вывернуть руль…
У Володи стало своеобразным ритуалом после каждого свершившегося акта возмездия приходить на обрыв. В его воспаленном мозгу картинка с тенями за деревьями изменялась: с каждым разом врагов становилось все меньше, оставшиеся больше не ухмылялись, они выглядели жалкими и испуганными. Володя торжествовал. Он вел свой бесконечный диалог с Мариной, а вернее, сам с собой, обсуждал свои победы, строил новые планы.
Наконец со всеми было покончено, оставалась только Вика. Володя не мог придумать, как с ней поступить. Подстроить несчастный случай? Оставить инвалидом? Свести с ума постоянными угрозами и нападениями? Он помнил, как девчонка посочувствовала ему, как просила друзей остановиться. Но ведь могла позвать на помощь и прекратить издевательства! Не позвала.
Он колебался – казнить или миловать. Решил действовать по ситуации. Слегка попугал для затравки. Вика, недолго думая, уехала в Энск. Володя через интернет нашел там бравых ребят, которые за небольшую сумму инсценировали нападение и вторжение в дом Евгения. Первая записка была оставлена.
Дальше Вика и Евгений вернулись в Москву, и Володя-Марина продолжал за ними следить. Он все больше склонялся к тому, чтобы убить Вику, но что-то мешало ему сделать это. Он медлил, присылал эсэмэски, тянул резину. Голос Марины в голове призывал быть неумолимым, но Володя вдруг почувствовал, что устал и выдохся до предела.
Свершившаяся месть перестала быть сладкой и заветной целью. Впереди замаячила реальная жизнь, и она была такой же пустой и безрадостной, как прежняя. Напрасно он тешил себя мыслью, что в облике Марины ему удастся избавиться от гнетущего одиночества. Все вернулось на круги своя: стыд, страдания, нежелание влачить это жалкое существование.
От Вики больше ничего не зависело, и Володя потерял к ней интерес. Пусть живет. Тем более, жить, как прежде, она уже не сможет, увидев, что натворила в детстве со своими приятелями…
33
На улице давно была непроглядная темень. Вика и Женя молчали, притулившись друг к дружке на заднем сиденье. Марина сидела спереди, второе кресло она откинула, чтобы оно не мешало видеть салон.
– И что теперь? – наконец тихо спросил ее Женя.
– Теперь? Куличенко осудят за убийство на сексуальной почве, на зоне его опустят блатные, а что дальше – меня не слишком волнует. – Марина беспечно пожала плечами и продолжала, глядя на заплаканную Вику: – Минина до конца своих дней останется в психушке. Ну, а Прокопец и Лисовский на кладбище. – Она улыбнулась.
Женя невольно поежился, настолько зловещей показалась ему эта улыбка. В ней было что-то безумное, маниакальное.
– А она? – он кивнул на Вику.
– Пусть живет, – разрешила Марина. – Думаю, все, что произошло, стало для нее уроком. Хотя, по-хорошему, следовало наказать и ее.
– За что??? Ведь она не издевалась над тобой! Наоборот, пыталась заступиться.
– Видите ли, – Марина слегка наклонила голову, в рассеянности перебирая свои светлые локоны, – когда сталкиваешься с жестокостью и злом, стоит иметь свое мнение, а не разделять позицию большинства. Даже если это твои друзья. Она могла бороться, но не стала, следуя законам своей стаи.
– Бороться как? – возразил Женя с недоумением. – Драться с Куличенко?
– Зачем драться? – Марина нажала на кнопку и привела кресло в вертикальное положение. – Она могла сделать самое простое: позвать кого-то на помощь. И были бы свидетели. Куличенко и Лисовский предстали бы перед судом. Они были бы наказаны. И тем, кого они травили, было бы легче. Они убедились бы в том, что зло наказуемо. Возможно, это изменило бы их дальнейшую жизнь. А так мы имеем, что имеем… – Марина замолчала.
