— Круто, встроенная поилка! — сказал Питер. — А я думал, что мой отец — единственный европеец в Гренландии, который умеет водить упряжки. А из чего твои сани сделаны?
Он пригляделся. Что-то, напоминающее серый пластик, но все же не он.
— Из самых обычных материалов, я думаю, — ответила Тиа, взглянув на них. Потом она резко вздернула голову, будто услышала что-то.
— Что? — Питер стал озираться по сторонам. — Не пугай меня так!
Тиа бросилась к Маттиасу и радостно взвизгнула.
— Он шевельнулся! Повернул голову!
Маттиас приходил в себя. Тиа аккуратно напоила его и взяла у Питера еще одно шоколадно яйцо. Свернув обертку и бережно положив в карман, она надкусила шоколад и вложила его в рот Маттиасу.
— Не шевелись. Я боюсь, что ты ранен, — сказала она, поправляя меховое одеяло. — Мы… Мы сейчас повезем тебя домой.
Маттиас оглядывался вокруг и увидел Питера. Его взгляд испуганно метнулся к лицу Тиа, и он снова потерял сознание.
Питер огляделся, пытаясь увидеть лагерь и прикинуть, как далеко им еще идти. Но он ничего не увидел: только снега, потрескавшуюся землю и ледяные утесы.
— Куда пойдем? — спросил он.
Тиа пришла в себя и стала выглядеть по-другому, куда спокойнее и увереннее. Она с деловитым видом порылась в санях и бросила Питеру меховую накидку.
— Надень. Там, где нет солнца, куда холоднее.
Глава двадцатая
Тиа
Питер стоял перед Тиа, неуверенно переминаясь с ноги на ногу. Меховой комбинезон, который она ему отдала, оказался слишком коротким, но она не могла пустить его в затопленный туннель в этой легкой блестящей штуке, в которой он расхаживал на поверхности. Хорошо еще, что на нем были надеты высокие ботинки. Она искренне надеялась, что они подбиты чем-нибудь теплым.
Она осознавала, что ее мысли — просто предлог не переключаться на гораздо более зловещие темы. Что она вообще делает? Она ведет мальчишку из Верхнего мира в последнее убежище ее народа. Это просто невообразимо.
Но как еще она сможет привезти Маттиаса домой?
Она в который раз посмотрела на Питера. Его собака-спутница полностью ему доверяла: Тиа четко это видела. И конечно же, он не принимал участия в гонениях, которым подвергали ее предков много лет назад. Но его родственники — могли. Их кровь течет в его жилах.
Даже пребывая в полубессознательном состоянии, Маттиас успел осуждающе пробурчать что-то неодобрительное в ее адрес, прежде чем снова впасть в забытье. Может быть, он смог собраться и прийти в себя только ради того, чтобы ее предупредить. В туннеле журчала вода: даже вместе с Грю и остальными собаками она ни за что не удержит сани, и они укатятся вниз по льду так же стремительно, как и пропавший вентилятор. Ее проняла дрожь. Даже если ей будет помогать Питер, сани в любой момент могут оказаться неуправляемыми.
Выбора не оставалось.
Она отбросила прочь все мысли, кроме спасения Маттиаса.
— Ты в порядке? — Питер напряженно посмотрел на нее.
— Конечно. Я думаю, как нам лучше будет спуститься.
— Лагерь внутри ледника, — произнес Питер, восхищенно покачивая головой. Он рылся в своем рюкзаке. — Просто не верится, что папа об этом не упоминал. Я уверен, что он душу бы продал, лишь бы взглянуть хоть одним глазком.
Тиа с трудом подавила приступ паники.
Питер между тем продолжил копаться в рюкзаке.
— Кажется, у меня идея.
Он показал ей свою находку. На его ладони лежала сверкающая петля с остро заточенным выступом длиной с ее палец. Выглядело угрожающе, и она невольно попятилась.
— Это винт, — он как-то странно посмотрел на нее. — Мы можем использовать его, как якорь. Привяжем к нему трос, а другим концом прикрепим к саням. На случай, если один из нас соскользнет.
Поскольку Тиа ничего не ответила, он заколебался.
— Ты же знаешь, что такое трос, не так ли?
— Да, я знаю, что это, — поспешила ответить Тиа как можно более уверенным тоном, но в ее голосе прозвучало отчаяние. Трос, уходящий в туннель, выглядел как приглашение для всех желающих спуститься туда.
Не думай ни о чем, кроме Маттиаса! План Питера совсем неплох. Она кивнула.
Они вкрутили мерзлый винт в лед так крепко, как только могли. Им приходилось сменять друг друга, потому что винт можно было удержать только голыми руками, и они тут же начинали коченеть на ветру. Когда с винтом было покончено, Питер принес трос и закрепил его в петле винта. Тиа привязала другой конец троса к саням. Она подумала, что его вряд ли хватит, чтобы опуститься до конца, но он все равно может выручить.
— Ого, — изумился Питер, осветив вход в туннель своим фонариком. — Вы что, выкопали все это сами?
Тиа сделала вид, что занята собачьей упряжью и не услышала. Она так волновалась, что не решалась заговорить. Взяв в руку одну петлю от упряжи, другую она вручила Питеру. Поскольку Пег и Хэм ранены, большую часть веса придется взять на себя людям.
Фонарик Питера они прикрутили тонкой бечевкой к носу саней, и он слабо освещал пространство впереди. Тиа еще раз проверила ремни и убедилась в том, что Маттиас накрепко привязан к саням.
— Держись, — сказала она и легонько подтолкнула сани вниз, в туннель. Под их весом трос тут же натянулся. Собаки разошлись веером, поддерживая их.
Потом Тиа заговорила с чикчу, и они синхронно начали движение, тяжело опираясь на передние лапы и удерживая сани, которые грозили вот-вот укатиться вниз по тоннелю. Четыре собаки медленно продвигались вниз: им было непривычно такое положение и спуск с тяжелыми санями впереди.
Уклон становился все больше с каждым метром. У Питера и Тиа были привязаны к предплечью постромки от упряжки, и они вжимались в стены, стараясь не поддаваться силе течения журчавшей воды. Фонарик освещал дорогу впереди, но его не хватало, чтобы охватить фрески на стенах, и Тиа радовалась такой удаче, а также тому, что из-за тяжелого спуска они не могли переговариваться и только выискивали уступы, за которые можно ухватиться.
Было очень холодно. В самых отвесных частях туннеля они уже не могли идти и просто соскальзывали вниз сидя, обхватив себя за ноги. Это значило, что они опускались в ледяную воду, стекавшую по туннелю. Меха не давали им намокнуть, но уже не могли защитить от холода.
— И что, у вас всегда так? — прокряхтел Питер. Он запыхался. — С водой?
— Нет! — ответила Тиа таким сердитым тоном, что он больше не рискнул задавать вопросы. На мгновение ей сделалось стыдно за свою грубость.
Собаки то и дело поскальзывались на ледяном полу, залитом водой, но ухитрялись держать ремни упряжи натянутыми, принимая на себя столько веса, на сколько хватало сил. Тиа хвалила их каждую минуту, и Питер стал делать также, сразу запомнив имена ее чикчу и называя их «настоящими бойцами». Тиа понимала, что он начинает ей нравиться.
