— Вы что… я имею в виду, мы… — Он не мог найти в себе смелости закончить вопрос. Это было слишком нелепо, в особенности если говоришь из-под одеяла.
— Ведьмы и колдуны? — Дексна засмеялась, будто ей понравилась эта идея. — Конечно же, нет. Но наши способности не остались незамеченными: удивительно острый слух, позволяющий различить больший диапазон звуков — самый распространенный вариант. Но встречаются и другие варианты — редкая мудрость, как у Грейс, или исключительное зрение, как у тебя.
Так она знала.
— А как ты…
— Я поняла в ту самую минуту, как увидела твои зрачки. Они были уменьшены до размеров точки. Это, а еще тот факт, что ты падаешь в обморок. Потеря сознания вообще типична в этом случае.
Сани остановились, и Дексна сняла одеяло с его головы. Это стало облегчением. Он осторожно поднял голову и увидел, что они встали в тупике: тропинка заканчивалась перед двумя деревянными створчатыми дверьми.
— Согласно письменным свидетельствам, Мастера Взора переживают самый тяжелый этап во время выявления способностей, — объяснила Дексна. — И мужчинам приходится гораздо тяжелее. Но я думаю, что самое худшее для тебя уже закончилось.
— Мастера Взора, — повторил он.
— Да, так их называли раньше.
— Раньше?
Дексна заколебалась.
— Среди нас уже очень давно не появлялось Мастеров Взора.
— Но… почему нет? — Чудесно. Теперь он оказался уродцем среди уродцев.
Она пожала плечами.
— Мы не можем сказать точно. Я бы хотела поработать с тобой, помочь научиться использовать твой дар. Я уже начала кое-какие изыскания. Удалось найти несколько записок в журнале. Это все же лучше, чем ничего.
Питера охватило облегчение. Да! Наконец-то ему помогут. Он слишком долго нащупывал свой путь в одиночку.
— Это было бы здорово. И кто знает, может быть, Мастера Взора есть где-нибудь еще… — Он ткнул пальцем вверх и осекся, прежде чем произнести «в реальном мире».
— Мы зовем его Верхний мир, — сказала Дексна. — И там больше никого нет. Грейсхоуп основали много лет назад. Твоя мама и Маи были единственными людьми, вышедшими отсюда.
— А мама здесь?
Дексна кивнула, и одна из дверей распахнулась. Показался крепкий мужчина с темными, коротко остриженными волосами. Питер вспомнил, что прошлой ночью он приходил навестить его и постоял в углу, прежде чем снова торопливо уйти.
— Это мой сын, Долан, — сказала Дексна. — А это — питомник чикчу. Твоя мама проводила здесь большую часть времени.
Она цокнула языком, и собаки бросились вперед.
«Им здесь, похоже, нравится», — подумал Питер, когда они втащили сани внутрь. Долан закрыл двери и поставил замок на место.
— Ну, иди сюда, — сказал Долан. Он подался вперед и улыбнулся. — Вылезай скорее.
Питер неуклюже выбрался из саней.
— Ты сегодня выглядишь гораздо лучше. — Долан внимательно посмотрел на Питера.
— Мне правда намного лучше, — ответил Питер. — Дело было… в головной боли. Ужасной. Но сейчас все наладилось.
Долан кивнул.
— Мастер Взора. Я слышал.
Питер огляделся. Они стояли в большом ангаре. В маленьких стойлах, похожих на лошадиные, сидели или лежали собаки. У некоторых из них на лапы были наложены лангеты или шины.
— Твоя мама снаружи, с щенками. — Долан указал на дальнюю стену, просматривавшуюся через анфиладу дверей. За ними Питер разглядел слабо освещенную площадку. Световые сферы были почти выключены и горели светом, похожим на потухающий костер. Там и сям виднелись маленькие стайки собак. Мама сидела рядом с одной большой собакой.
Он пустился бегом.
— Питер! — Его мама широко улыбнулась и протянула руку, чтобы прижать его к себе. Он присел рядом и дал себя обнять. Через мгновение он заметил маленького щенка у нее на коленях. Темно-серого или черного — в полумраке было сложно разглядеть. Но все его лапы бели белыми.
— Это последыш, — сказала мама. — Ее. — И она указала на симпатичную собаку, возившуюся с несколькими щенками неподалеку. — Не могу унести его слишком далеко. Она не спускает с меня глаз.
Питер пересел так, чтобы не загораживать собаке ее малыша.
— А вот это — Норма. — И его мама погладила большую черную собаку, вытянувшуюся рядом с ней. — Она — старая подруга.
Рядом с Нормой лежала мамина красная тетрадка.
Мама посмотрела на него внимательно.
— Как твоя голова?
— Лучше. Намного лучше. Извини, что я заснул вчера ночью.
— Не говори глупостей, — она почесала щенка за ушами. — Тебе нужно было поспать.
— Я хотел тебе сказать… — начал Питер.
Она кивнула.
— Насчет зрения? Или насчет того, как попал сюда?
— Обо всем, я думаю.
— Мне кажется, нам стоит многое рассказать друг другу.
— Как ты узнала, что я был там, во льдах?
— Я услышала, как зовет Саша. Она заставила меня очнуться.
— Она? Так значит, ты можешь слышать собак, так же, как Тиа?
— Да. Я стала Мастером Слуха приблизительно в твоем возрасте.
— И у тебя тоже болит голова?
— Раньше болела. Это первый признак пробуждения дара. Но у Мастеров Взора все протекает гораздо тяжелее. Я даже представить себе не могла, через что тебе пришлось пройти, Питер. Жаль, что ты не сказал мне сразу.
— А другие твои головные боли… вроде той, что была у тебя вчера, в лагере. Это ведь на самом деле никакие не головные боли?
Мама потупилась.
— Нет. Иногда мне нужно… взять паузу, что ли. Все это горе скопилось внутри меня. Временами мне даже тяжело шевелиться. — Она посмотрела ему в глаза. — Думаю, было бы проще, если я бы сразу рассказала тебе все. Прости.
Питер почувствовал себя так, будто ему только что разрешили бросить двухтонную глыбу, которую он все это время должен был повсюду таскать за собой. Он улыбнулся маме, набрал пригоршню песка и стал наблюдать, как он просачивается сквозь пальцы.
— И каково это, быть Мастером Слуха?
— Это значит, что я могу различать больший диапазон звуков, чем остальные люди. Включая те, которыми общаются чикчу. Я изучила все их сигналы, как можно выучить азбуку Морзе. А каково быть Мастером Взора?
— Это клево. Я могу приближать вещи, будто зумом. Хотя у меня пока не очень хорошо получается. — Он огляделся. — Дексна сказала, что раньше ты проводила здесь много времени.
— Я была первой ученицей Долана. Его правой рукой, я бы сказала.
Она всегда говорила Питеру, что в детстве выращивала собак, пока жила в Англии. Эта полуправда терзала его. Чего еще он не знал?
