— Рома, стой, — окликнула я парня.
Он лишь ухмыльнулся.
— Я не собака, — вернул он мне мою фразу.
— Да что ты обиженку включил? — решила взять его на понт.
Он лишь с улыбкой покачал головой.
— Снова не то, Катя.
Я со злости топнула ногой.
— Ладно, извини, я хочу тебя выслушать.
Мужчина остановился, как бы раздумывая над моими словами.
— Ну, конечно, не искренне, но не хотелось бы зря сюда тащиться.
Он вернулся в комнату, сев в кресло.
— И мне чаю сделай. И бутерброды, я голоден, расстроен и зол. Так что в твоих интересах, чтобы бутерброды были вкусные, чай крепким, а сама ты — образец смирения и послушания.
И если с первыми двумя пунктами я справлюсь без проблем, то, боюсь, с последним может возникнуть проблема. Смирение и послушание — антонимы моей жизни. Но я могу притвориться, по крайней мере, пока не узнаю, что происходит.
Глава 9
Я принесла чай и бутерброды в комнату, осторожно рассматривая мужчину. Он слегка хмурился, читая что-то в телефоне. Я громко стукнула чашкой по стеклянной поверхности журнального столика, привлекая к себе внимание.
Рома поднял на меня глаза, затем так же меланхолично опустил их на экран смартфона.
Я минуту выждала, прихлебывая чай, затем мое терпение кончилось.
— Ром, в молчанку будем играть? — спросила я, нервно тряся ногой. Ему легко, он знает, что происходит. А вот я сейчас изведусь вся. Роман снова поднял на меня глаза, отпил чай и поморщился.
— Чай из пакетика?!
Я сжала кулаки.
— Мне слетать в Индию и отобрать лучшие листочки? — съязвила я.
— Тебе лучше бы рот прикрыть, желательно раз и навсегда, — отрезал Рома, отпивая еще глоток.
Я сжала губы, постукивая ногтем по столешнице. Невовремя вспомнилось, что мне на коррекцию уже пора.
— Короче, — начал, наконец, мой гость, — тебя мне заказали.
Я в этот момент как раз отпивала чай, и не сдержавшись, закашлялась, отчего жидкость некрасиво полетела во все стороны.
— В смысле? — пыталась переварить я. — Ты киллер?
Рома изогнул бровь, усмехаясь, затем ответил:
— Я не убиваю людей, если ты об этом.
Я выдохнула, но ненадолго.
— Тогда что значит, заказали? — я затаила дыхание в ожидании ответа.
— Как я уже сказал, Катя, я не убиваю людей, — медленно, но с громким стеклянным звуком поставил чашку на стол Рома, — но калечу. Иногда просто объясняю перспективы. Иногда запугиваю. Но чаще, все же, приходится применять силу.
— Ты вышибала, — догадалась я.
Он пожал плечами.
— Называй это как хочешь. Я решаю проблемы людей, чаще всего финансовые. Я не работаю ни на кого конкретно, но у меня есть своеобразная защита свыше.
Я кивнула, допивая свою чашку чая. Трындец.
— И кому я помешала? — севшим голосом спросила я.
— Без понятия. Вспоминай, кому навредила, — Рома замолчал, что-то прикидывая, — мне заказали тебя со словами: «Нельзя переходить дорогу важным людям и тем более оскорблять. Объяснить таким образом, чтобы было много следов, напоминающих о месте человека, а также сообщить о долге в миллион рублей, который нужно вернуть через неделю».
Рома посмотрел внимательно на меня.
— Ты же говорил, что не бьешь женщин, — сглотнула я.
Почему-то стало очень неуютно, когда я представила те следы, которые напомнят мне мое место.
— Я этого и не отрицаю, — пожал плечами мужчина.
— Тогда что ты со мной будешь делать? Резать? Насиловать? — я потихоньку начала ударяться в панику.
— Катя, мужика тебе надо, во всем ищешь сексуальный подтекст, — заржал мой киллер.
— Смешно тебе, — прорычала я, — а мне пи…ц как не смешно!
Рома резко стал серьезным.
— Мне тоже. А теперь отложи в сторону эмоции и подумай, если бы я отказался, что произошло бы?
Я задумалась. Осознание приходило постепенно, с некоторым облегчением и благодарностью.
— Согласился бы кто-то другой? — спросила я. — Ты типа меня спас?
Прынц, твою мать.
— Не спас, — Рома встал, — отсрочил твою расплату. Думай, кто на тебя взъелся и как будешь долг отдавать. Предположим, можешь дома посидеть недельку, на работе сказать, что попала в аварию, чтобы не докопались, типа синяки и ушибы. Если кто будет проверять, их это удовлетворит. Справку с травмы я тебе принесу.
Я кивнула.
— А вот долг лучше вернуть.
— Долг? — до меня только что дошло, что он что-то про лям деревянных говорил, но после указания следов я как-то не слушала.
Я вскочила с кресла, сердце подпрыгнула куда-то в глотку, а затем упало в пятки.
— Какой миллион, Рома?! Похоже, что у меня счета в Швейцарском банке?! — я обвела руками квартиру.
Здесь я живу несколько лет, и вот только пару месяцев назад мои мама и бабушка переехали в другую квартиру, которую каким-то волшебным образом моей бабушке подарило государство. А я осталась в своей двушке, больше походившей на собачью конуру.
Но Рому, похоже, это мало волновало.
— Сделаю тебе скидку за счет своего гонорара, теперь ты должна не миллион, а восемьсот тысяч. Ищи.
Я задумалась. В конце концов, я живу в правомерном государстве. Подам заявление в полицию, пусть ищут, кто тут вымогатель.
— Ничего я не буду отдавать, я никому не должна. Побьешь меня как Валерика? — прищурила я глаза, смотря на собирающегося уйти Рому.
— Катя, у тебя с памятью проблема, я не бью женщин, — подошел ко мне вплотную мужчина, — даже таких язвительных, как ты.
Рома посмотрел на меня внимательно, затем двинулся в сторону прихожей.
— И в чем тогда проблема? Что будет, если я не отдам долг? — я последовала за парнем, желая его вообще не выпускать из квартиры.
С ним почему-то было спокойнее.
— Я тогда откажусь от задания, сошлюсь на занятость, а ты разбирайся сама.
Черт.
— А если я в полицию заявление напишу? — спросила я, ожидая, что со стороны Ромы посыплются угрозы.
— На кого? — меланхолично спросил мужчина. — На меня?
Я отвела взгляд, почему-то стало неудобно.
— Почему, — залепетала я, — на того, кто меня заказывает.
Рома хохотнул, затем открыл дверь, собираясь уйти. Потом затормозил, смотря прямо на меня.
