— Вы постучите, только громче, — услышал Александр женский голос и обернулся на квадратный свет в конце короткого тоннеля. — Он дома должен быть, гад. Не выходил, кажись, еще сегодня, если вчера приходил. Звонок-то ему перерезали уже, так что долбите в дверь механическим путем, по старинке. Не обращайте внимания на бумажку, в этой квартире старичка убили, Федора Ильича, на Крещение, и помещение под арестом состоит. А этот живет из милости с разрешения участкового.
Титов постучал «по старинке», и дверь сразу открылась. Из квартиры вырвалась дрожащая теплая волна настоявшегося смрада, которая зримо, как прилив, вынесла на Александра высокого широкоплечего мужчину. Титов отступил на шаг и представился:
— Я Александр. Помните меня, Михаил?
Михаил сфокусировал взгляд, разобрал идущий от незнакомца свежий запах коньяка (Титов сделал глоток для храбрости), разглядел бутылку в пакете и коротким, конспираторским движением пригласил гостя внутрь. Александр прошел в помещение и огляделся.
В прошлую пятницу, в силу известных причин, ему не удалось разглядеть жилище нового знакомого. Теперь он с недоумением обводил глазами обстановку. Такой квартиры ему прежде не доводилось видеть. Все, что можно перечислить из обстановки, — грязная в подтеках газовая плита и две грязные же табуретки, батарея закопченных коричневых разномастных сосудов на подоконнике кухни. В комнате ворох источающих тлен тряпок, служащих видимо постелью. Ни обоев на стенах, ни линолеума на полу. Везде серый бетон. Стилистический минимализм разбавляли остатки пожелтевшей белой краски на потолке. Окна, кое-как заклеенные газетами, плотно закрыты.
— В комнату не приглашаю, там не убрано, я не ожидал сегодня гостей, — серьезно объяснил Михаил, открывая дверь совмещенного санузла. — Заходи, присаживайся на краешек, свет есть только здесь. Во! — он поднял палец вверх. — Последняя лампочка осталась в доме, и та — Ильича. Говорят, тут он и помер в ванной. Его нет, но дело его, как говорится, живет и побеждает! Если не ошибаюсь…
— Александр, — напомнил Александр.
— Замечательно! — мужчина поставил ногу на край отвратительного, с трещиной, унитаза, оперся на нее скрещенными могучими предплечьями и внимательно посмотрел в глаза Титову. Бледный шрам от правого глаза к виску, казалось, пульсировал. — Слушаю вас, Александр. Можете говорить совершенно открыто, как на исповеди, я — могила, не сомневайтесь. Закуришь? Нет? Ну, как хочешь, а я закурю.
Облако дыма разделило собеседников ватной неподвижной стеной. Титов понял, что сейчас потеряет сознание. Свет тусклой лампы размазался, предметы утратили свою первоначальную форму, плавно поехали против часовой стрелки. Он выхватил из сумки коньяк и сделал несколько больших глотков. Движение предметов продолжилось, но появилась иллюзия контроля за их вращением, как на карусели.
— Угощайтесь. За встречу, — произнес он севшим голосом и протянул остатки напитка хозяину. — Я, собственно, по делу.
Михаил в два глотка проглотил содержимое, прикрыв правый глаз, глубоко затянулся и одобрительно кивнул:
— Говори, не тяни. Я тебя вспомнил, Саша, ты обещал мне с работой помочь. Какое дело?
— Дело такое, Миша, нужно одного человека… ну ты понимаешь. Гонорар — десятка. Будет фотография его, адрес места жительства и деньги — аванс две штуки долларов. Работа вглухую под ограбление. Никаких вопросов не задавай. Сделал — получил вторую часть. Срок — неделя, максимум две с момента передачи денег. До двадцать девятого апреля работа должна быть выполнена, лучше раньше. Да — да, нет — нет. Он иногда ходит с охраной — один человек с оружием, лох, — но в квартиру поднимается всегда самостоятельно, единолично. Так что? Возьмешься? Торга нет. Если возьмешь деньги, то…
— Не нужно лишних слов, Саша, ты же ко мне пришел, значит, все понимаешь. Почему ж не взяться? Можно и взяться, — спокойный взгляд Михаила прощупывал каждый участок лица Титова. — Дело привычное. Передавай установочные материалы, гонорар и не беспокойся. Все будет сделано в лучшем виде, залюбуешься. Не мокруха будет, а малина — пальчики оближешь. Давай, доставай.
— На днях. Все, что перечислил, будет через день-два, как решу. Главное, запомни — до двадцать девятого работа должна быть сделана. Это очень важно! Я позвоню, где забрать…
— Не позвонишь, у меня телефона нет, — выпрямился здоровяк и улыбнулся, довольный собой. — Ни городского, ни мобильного. Не люблю я все эти современные штуки, излучение и все такое, для здоровья вредно. Прилепи мне на окошко записочку, или еще как, сообразишь. Укажи, где закладка, и жди новостей.
Титов выскочил из подъезда и быстро зашагал домой. Жидкое апрельское солнце сквозь голые еще ветви деревьев почти не согревало. Остатки снега в тени гаражей и мусорных контейнеров обещали вскоре обнажить замерзших зимой бомжей и вызывали отвращение.
Как-то тревожно на душе. Приступ отваги сменился отчаянием и пустотой.
***
Выходные Титов прожил один, к вечеру воскресенья почувствовал, что ему так больше нравится. Сегодня вечером Варя возвращается, удалось убедить ее и себя в своей любви. Они помирились и снова будут жить вместе как ни в чем не бывало. Хотя определенное ее недовольство ощущается достаточно давно. Отчасти оно и стало причиной ссоры.
Причина недовольства — он младший партнер компании, а работает больше всех, несет полную юридическую ответственность как генеральный директор и как миноритарный учредитель, но деньги проходят мимо него. Варваре обидно за него, и она требует, чтобы он поднял вопрос об изменении своего статуса в компании, а он не хочет, откладывает и врет ей. Она же не знает, что, когда ребята его принимали в дело, он пообещал работать на тех условиях, на которых был принят, и не поднимать вопрос о пересмотре. Он обещал и, как честный человек, не мог нарушить свое слово. Убить бы тех, кому дал слово, наверное, мог, а нарушить обещание точно не может. Порядочность — тонкая штука, индивидуальная, иногда опасная
Потом он не раз вспоминал эту ссору, глупую, необязательную, но положившую символическое начало всем тем бедам (хотелось написать — приключениям, но бедам — точнее), которые вскоре с ним произошли.
3
В первой половине девяностых они выпустились с химического факультета городского политехнического университета — Александр Титов, Евгений Безроднов и Олег Волков. Будущие совладельцы химического производства, специализирующегося на изделиях из полимеров, резины и деталях из композитных материалов.
Далекая светлая молодость! Солнце и свежий ветерок каждый день, круглый год. Так теперь вспоминаются те времена. Женя с Олегом дружили с университета, Саша всегда был рядом, оказывая мелкие или деликатные услуги, стараясь не терять связи с товарищами даже после того, как на третьем курсе он взял академический отпуск и пропустил год. Он серьезно увлекался единоборствами, получил в спарринге тяжелое сотрясение мозга и перелом, лечился.
Именно из-за увлечения спортом, в котором он больших результатов не достиг, его считали несколько туповатым, но порядочным парнем. Титов поправился и вернулся в университет. Друзья помогли ему сделать хороший дипломный проект, для которого Олег не пожалел нескольких своих идей.
