— Василий, — окликнул Токарев товарища, который с радостью воспользовался возможностью перестать печатать. — Посмотри. Записка Волкова написана шариковой ручкой, а в описи предметов из его камеры числится только карандаш. В то же время почерк определенно его. По крайней мере очень похож. Как такое может быть?
— Могли ручку свистнуть и в опись не включить — раз, — задрал глаза к потолку Зайцев. — Могла ручка закатиться куда-нибудь или в унитаз упасть — два. Вряд ли сейчас установишь истину, надо было сразу — три.
— Поручим Федорову. Он дотошный, пусть пороет.
— Не возражаю.
— Другой момент, — медленно и задумчиво продолжал Николай Иванович. — Препарат из желудка и крови Волкова является психотропным средством амфитаминного ряда, изготавливаемого из прекурсора с непроизносимым названием. Понимаешь?
— Не очень, — снова поднял голову Зайцев. — Я чего выговорить не могу — никогда не понимаю.
— Не понимаешь, как я и думал. Производство точно такого же препарата мы совместно с ФСКН некоторое время назад ликвидировали. Полностью! И вот снова. Вопрос, откуда Волков мог его получить?
— Ему могли передать.
— Допустим. Если передали, то понять, кто, как и когда, мы не сможем. Этот СИЗО — клоака, не разберешься.
— За ним водился грех неумеренного употребления алкоголя. Любил покойник выпить много. Он мог пронести с собой эту дурь.
— Правильно. Но как? Его же досматривали при приемке и потом на этапе.
— Одну-две маленькие таблетки пронести не трудно, когда одежда не изымается и не заменяется формой, — объяснил Василий — Их можно спрятать в шов. Был случай, когда средство растворяли, пропитывали им части костюма, потом выводили в камере. И пожалуйста — наркота, а надзиратели не в курсе дела.
— Я знаю, тут все понятно. Самый главный вопрос — если сам пронес, то откуда он наркоту взял?
— Он же химик великий, профессор! — догадался Зайцев. — Мог и сам сделать, в принципе. Раз говорят, что он пьющий был, мало ли.
— Не похоже на него. Не верится. Не такой он человек.
— Проверить-то можно, Николай Иванович? Для очистки совести. Получим санкцию, скооперируемся с коллегами и посмотрим. Нет так нет, ну а вдруг?
— Что ты меня уговариваешь, Вася? Давай звони Котляру, договаривайся, и вместе с Федоровым проводите обыск. Смелее, коллега! Я тоже съезжу.
***
Поход в «Марсель» решили перенести на другой день. Полковник взялся срочно согласовать обыск в лаборатории завода с управлением по наркотикам, и около семи вечера представитель прибыл в отдел.
Администрации на территории завода почти не было. Короткий предпраздничный день, директор всех отпустил еще в пять часов вечера. На месте значились только начальник охраны, три вахтера, секретарь директора и лаборант. Десант в составе Зайцева, Федорова, местного участкового и офицера ФСКН, беспрепятственно пройдя через проходную, устремился в лабораторию. Токарев отправился в кабинет генерального.
Секретарь, средних лет женщина по имени Ирина, спокойно собиралась уходить, когда в приемную вошел Токарев.
— Ой, — вздрогнула она. — Вы кто?
— Здравствуйте. Я следователь, майор Токарев, — он махнул удостоверением. — Пришел повидаться с Александром вашим Михайловичем. Вы кого-то другого ждали?
— Не. Никого я не ждала. Собиралась уходить, нас отпустили всех.
— А вы что же?
— Готовила приказы на зарплату. После праздников бухгалтерия будет рассчитывать уже. Нужно приказы на подпись генеральному сделать, чтоб сразу во вторник подписал.
— А сам он где?
Она пожала плечами.
— Тут его нет, уехал. Куда — вопрос не моего уровня. Если он вам нужен, могу ему позвонить, или сами позвоните.
— Надо будет — позвоню, — тон Токарева стал мягче. — Прошу вас пока не уходить. Мы проводим обыск в лаборатории. Скорее всего, сигнал ложный, но начальство требует реагировать. Хорошо? Вас Ирина зовут? Ирочка, побудьте здесь, мало ли какая помощь потребуется. Спасибо.
Телефон Токарева зазвонил.
— Взяли! — радовался Федоров. — Кашеварит тут один орел. Оборудование приспособил. Из моющего средства таблеточки выпекает.
— Быстро понятых, описывайте всё. Этого в наручники, осмотрите всё тщательно. Фотографируйте всё. Как закончите, волоките его в приемную, — он выключил аппарат и обратился к секретарше. — Кто у вас в лаборатории работает?
— Лаборант, — женщина все поняла. — Володя зовут.
— Что делает? Кто такой? Откуда? Быстренько всё, что знаете.
— Да я не знаю ничего. Ну, лаборант. Приняли его четвертого. Он пришел с улицы, никто его не искал и не звал к нам. Пришел, принес записку от Олега Львовича с просьбой принять на работу на полставки лаборантом. Мол, будет работать во вторую смену. Я не помню точно текст.
— От Волкова записка? Он же сидел тогда под следствием в СИЗО.
— Я знаю, к сожалению, но записка точно была, я сама видела. Почерк его. Вы сказали «сидел». Его выпустили?
— Кому записка?
— Александру Михайловичу, директору нашему. Он прочитал, пожал плечами, написал поверх: «В приказ, оформить лаборантом с такого-то числа», сказал, пусть пишет заявление.
— Титов с ним не встречался? Чем тот заниматься будет, не спрашивал?
— По-моему не встречался, а чем заниматься будет, начальница кадров спрашивала. Он ответил, что перспективные химические разработки по личному указанию Волкова, детали профессор сам расскажет, если сочтет нужным. Ну, мы и отстали. Генеральный махнул рукой: «Пусть работает». Вот и всё.
— Записка Волкова сохранилась?
— Конечно, в деле. Но вы туда сейчас попасть не сможете, ключ только у Надежды, а она уехала в Москву на праздники. Три дня все-таки отдыхать. Кадры и бухгалтерия опечатаны.
— От кабинета директора ключ у вас?
— У меня только от приемной, кабинет директора никогда не запирается, его ключ в его кабинете где-то. Наверное, в столе. Так Олега Львовича отпустили?
— Он вчера умер в СИЗО, — бросил Токарев и вошел в кабинет Титова, закрыв за собой дверь.
Секретарша остолбенела, постояла с минуту неподвижно, потом стала судорожно набирать номер на своем телефоне.
Токарев не спеша прохаживался по большему кабинету.
«Тут площадь метров сорок верных, — думал он, осматривая обстановку. — Флаги города и государства, портреты, спортивные кубки. И телевизор тебе огромный, и мебель дорогая и компьютер — высший класс. Красиво живут буржуи! У Котляра кабинет вдвое меньше».
Восхищенный следователь сел в удобное директорское кресло. Хорошо! Включил системный блок. На мониторе засветился запрос пароля.
