— Откуда это?
— Вчера вечером принесли, а что?
— Тут все неправда. Я только вчера с ним расстался, и он сказал, что со страшной силой ждет меня в четверг, — о брате Эдик решил не упоминать. — Ерунда какая-то. Ничего не понимаю.
— Вот завтра и разберитесь. Вы обязаны сдать клиенту ключи под расписку. Сходите, посмотрите, поговорите с ним. Действительно, странная история, и могут быть для вас негативные последствия. Объяснение напишите после посещения.
* * *
В четверг утром Баженов передал Эдику пачку красных купюр в количестве двадцати листов. Сто тысяч! Невероятные, невообразимые для него деньги. Вот они, лежат во внутреннем кармане. С работы позвонил Маше и выяснил, что температура ее хрупкого тела упала, более того, она выходит погулять и не против, чтобы он навестил ее после работы. Если повезет, они смогут сходить куда-нибудь. Она увидит, какой он щедрый и состоятельный человек.
В конце рабочего дня, отпросившись на час пораньше, Эдик в последний раз шел к своему бывшему подопечному.
Снег прекратился, но похолодало. Воздух сделался необычайно прозрачным и чистым. Свекольников вдыхал его полной грудью, всматривался в далекие огни и удивлялся их резкости. Принятые простые и очевидные решения, предвкушение скорого свидания с Машенькой, ясность и мороз очистили его голову. Бог с ним, с Бабиным. Наверное, он сошел с ума от самоедства. Надо сдать ему ключи, вызволить дурацкий ножик. Пусть живет, как хочет; Эдик сможет быть счастливым без мести. С чистой совестью и с деньгами. Никогда не поздно поменять планы.
Два коротких — один длинный — два коротких. Звонки отчетливо прозвучали за дверью.
— Кто? — услышал он странный голос.
— Свекольников, кто ж еще? Ключи пришел отдать.
Защелкали замки, пенсионер впустил Эдика в дом. В неосвещенной прихожей ему показалось, что пахнет в квартире как-то необычно. Как будто запах табачного дыма, и вообще что-то не так. Некурящий Эдик сразу улавливал запах сигарет. Радостное состояние сменилось тревогой. Бабин стоял и не трогался с места.
— Давай ключи, — сказал он твердым голосом и протянул раскрытую ладонь. — Где они?
Эдик постепенно привык к темноте, и разглядел светящиеся в полумраке острые и насмешливые глаза Бабина-младшего. В протянутой к нему ладони он вроде бы угадал тот самый нож, нацеленный в сердце. Нет, ошибся. Двойник шагнул ближе и повысил голос:
— Ну?
— А где Владилен Феликсович?
— Уехал. Я за него. Ключи давай, и свободен. Ты тут больше не нужен, забудь сюда дорогу.
— Он мне расписку за ключи должен. Я так не могу. А куда это он, интересное дело, уехал? Он ничего мне не говорил! — упирался Свекольников, сжимая свой тяжелый правый кулак. В критические минуты отчаянное, безоглядное мужество посещало его. — И давайте без резких движений. Хорошо? Где Владилен Феликсович?
— Эдик, это ты? Извини, не признал. Помнишь тезку? — строгий голос вмиг сменился сиропным. Эдик разглядел кособокую черную улыбку.
— Помню, конечно.
— Я же и говорю, на лечении он, в госпитале. Вчера на скорой увезли. Можешь проверить по ноль три, если не веришь. Мы же вчерась встретились с ним, ну, само собой, выпили за встречу по чуть-чуть. Пошли воспоминания, фотографии. Он мне о своей жизни, я ему о своей. Сидели, рыдали. Ты не представляешь, как он расчувствовался, будто ждал меня всю жизнь. Так и сказал: «Я тебя всю жизнь ждал и надеялся». К ночи вдруг побледнел чего-то, поплыл. Я вызвал неотложку на всякий случай, его и увезли, несчастного. Сейчас уже все хорошо, мне позвонили. Из реанимации выписали в палату. Второй этаж, палата номер восемь, на двоих. Подозрение на инфаркт не подтвердилось. Допился, гад! Хочешь навестить? Адрес больнички дать? Или давай со мной, я через час выхожу.
— Адрес у меня есть, но навещать я, в общем-то, не обязан. Да и дела у меня сегодня.
— Не обязан — не навещай. А дела — это святое. Расписка сегодня вечером будет у меня, так что приходи. Буду рад. Что-то еще? — в голосе младшего брата появились тревожные интонации.
— Ничего. Только странно все как-то.
— Приходи завтра. Гуд? Получишь свою расписку. Ключи вот сюда положи. Молодец. Или ты сомневаешься?
— Да нет. Просто, слишком много совпадений. Только вчера…
— Что?
— Ничего. Надеюсь, что все действительно так, как вы говорите. На всякий случай предупреждаю: я обязан сообщить запиской своему руководителю о том, что не застал подопечного и ключи передал его брату. В таких случаях служба сообщает участковому, а там на его усмотрение. Паспорт разрешите ваш?
— Не обязан, как ты говоришь. Ты не мент и не прокурор. И вообще, докладывай, кому хочешь, мне бояться нечего, у нас все честно. «Хоть поверьте, хоть проверьте», — неожиданно пропел он. — «Я вертелась, как волчок».
* * *
Свекольников быстрым шагом двигался в сторону автовокзала. Автобус в Покровское уходил через двадцать минут, а следующий только через сорок после него. Эдик срезал, где знал, путь, торопился, чтобы успеть купить цветов. Время от времени он поглаживал себя по внутреннему карману, проверяя, на месте ли пачка денег. Теперь он богатый и счастливый. Деньги! Вот они лежат, и их можно тратить. Мысли путались. Следовало бы, конечно, вызвать милицию, если бы не тесак под кроватью. Не вариант. Вот же дурак! Не похож этот брат на человека, говорящего правду. Странный он и страшный, и голыми руками его не возьмешь. Пожалуй, лучше всего розы — огромный букет красных роз, как тогда, на день ее рождения. Она увидит и непременно обрадуется. Скажет: «И куда мне с ними теперь? Что я маме и папе скажу? Ты чего?» Смешная! Или хризантемы? Надо произвести впечатление на Машу и обязательно отдать половину пачки маме на хозяйство. Все-таки человек, который просто имеет некоторые средства, сразу начинает себя чувствовать увереннее и спокойнее, появляется самоуважение и респектабельность. Он напишет завтра объяснительную Веронике по поводу ключей, отъезда Бабина и странного брата, пусть сама решает.
В обнимку с пышным колючим букетом, укутанным в несколько слоев газет, Эдик катился в стареньком автобусе на свидание. Рабочий люд изо всех сил пытался скомкать и помять бесценный груз, но счастливый молодой человек, словно стальным обручем, обнял его руками и сопротивлялся. Блаженная, бессмысленная улыбка не сходила с его губ. Он мечтал о таком, о чем неудобно и рассказать, не замечая ничего вокруг и не следя за временем.
Вот и Покровское. Как и договорились, он подойдет к ее дому и позвонит на сотовый. Каждый шаг отдавался сладостным предчувствием начала чего-то необычайно долгого, приятного и обязательно светлого.
Свекольников не услышал, а, скорее, почувствовал, увидел спиной догоняющего быстрого человека с прутком арматуры в руке. Конечно, он давно должен был понять, что кто-то преследует его от остановки, если бы не был так глубоко погружен в свои мысли. Однако предчувствие опасности и неосвещенная пустынная улица заставили его снять с плеча сумку и переложить ее в руку. Сзади, совсем близко, хрустнула ледышка. Он вполоборота повернулся назад, заглянул себе за спину и узнал нападавшего. «Ты?» — успел сказать он, пока к голове летел, за тысячную долю секунды, длинный предмет, зажатый в руке человека.
