— В Покровском? — он устроился на водительском месте и запустил двигатель. Дворники, как сумасшедшие заскрипели по стеклу, зашумели вентиляторы печки. — Это очень интересно! Ну, поехали в ваше Покровское.
Они заговорили, только когда машина выехала из города.
— Столько аварий сегодня, — посетовал Николай Иванович. — Потеплело, и снег повалил. Чистить не успевают. Так почему на Эдуарда напали именно в Покровском? Что он там делал? Понимаете, ему нечего там делать вообще, кроме как ехать на встречу с вами. Вы приглашали его?
— Я? Нет! Зачем мне его приглашать?
— Вы меня с ума сведете! К кому же ему было ехать, как только не к вам?
— Он сам напросился проведать. Я разрешила, но не приглашала. Мне незачем его приглашать. Я дома, болею, то есть выздоравливаю. Он говорит: «Приеду навестить». Ну, приезжай. Мне-то что? Но он так и не приехал. Я ему позвонила, он не взял трубку. Ну, не взял и не взял — передумал или дела какие.
— Ясно. Всё? Больше ничего не знаете? Кто мог на него напасть?
Маша тщательно взвешивала каждое слово, стараясь не сказать лишнего.
— Может быть, хулиганы местные? Один случай был.
— Какой?
— Мы когда в понедельник шли, к нам какой-то пристал. Эдик его толкнул, тот пьяный был, упал. И всё. Потом ничего.
— Вы знаете, кто это был?
— Не знаю, темно было, и все так быстро, я испугалась, спряталась за Эдика. Лица не видела, голос не узнала. У нас большое село, шпаны хватает, из города приезжают всякие. Мне кажется, кто-то не из наших… скорее всего, городской кто-то.
— А где дело было, покажете?
Они подъезжали. Место, где Эдик толкнул хулигана, находилось на траектории движения от автобусной остановки до дома Маши. Следователь высадил девушку и двинулся обратно в город.
В его планы входило заехать на рынок и кое-что купить.
* * *
Четырнадцатое число каждого месяца в семье Токаревых отмечалось отдельно. Именно 14 июля четырнадцать лет назад они с Валентиной познакомились. Отметили один месяц знакомства, потом другой, и так пошло. Через два года они поженились, но все равно каждое четырнадцатое число Валя Токарева получала свои цветы. В любое время года, вне зависимости от финансового положения и отношений в семье. Даже тогда, когда они ссорились, а это случалось нередко, он всегда в этот день приходил с цветами. И Валентина всегда ждала цветов. Букеты, как крепежные болты, соединяли их линии жизни, не давали распасться союзу этих непохожих, свободолюбивых людей.
Сегодня четырнадцатое — четырнадцать лет плюс День влюбленных, то есть святого Валентина, Валиного тезки. Четверной праздник. От Николая Ивановича — торт, шампанское и цветы, от Валентины — легкий праздничный ужин. Он ехал, предчувствуя приятный вечер.
5
— Итак, что мы имеем, — Токарев начал утреннюю летучку. — Вчера, как я понимаю, день выдался плодотворным. Начнем с самого главного. С украденных колес. Гена, что там наши маленькие друзья?
— Ищут, — Кривицкий улыбался. — Я каждый день на связи. По-моему, кое-какие результаты имеются. Не вдаваясь в подробности — есть среди них один бывший судимый за кражи. Живет и работает без регистрации и без разрешения. То появляется, то пропадает. Камилджон Мадрасулович не любит его, подозревает, но найти пока не может. Подключил всех своих. Ребята в тонусе, шуруют; если этот не уехал из города, то найдут скоро, если уехал, то найдут, но не скоро. Шансы есть.
— Хорошо. Сысоев тоже ищет по своим каналам. Что тебе удалось узнать про Наталью Кирееву, якобы изнасилованную?
— Темное дело. Оказывается, случай с Бельмесовым не единственный, о котором она заявляла как об изнасиловании. Я прокатился в район и выяснил, что был еще один аналогичный эпизод, только она отозвала заявление.
— Как интересно! Почему же?
— Писала объяснение, что испугалась, растерялась, что претензий не имеет. Местные не препятствовали. Она же несовершеннолетняя, и если дело доводить до суда, то геморроя не оберешься, опять же отчетность, показатели. Отказалась — и ладно. Скорее всего, псевдонасильник ей деньги заплатил, но доказательств нет. Я с участковым поговорил. Эта Киреева давно уже баламутит в районе. Связалась с одним наркоманом, тот недавно из колонии выпустился. Два с половиной года за хранение, зовут Грицай Ярослав Федорович, погоняло Ося.
— Как Бендер?
— Вроде того. Периодически откуда-то деньги у них появляются. Но ведут себя тихо, осторожно. Наркоту берут, но аккуратно. В принципе, хлопот не доставляют. Таких сейчас много развелось: наркоманы, алкаши. Если они достают соседей или грабежами занимаются, тогда их берут, а так — смысла нет. Надо же с дозой брать или на происшествии. Тихих не тревожат.
— А эти тихие банду сколотили по киданию похотливых потерпевших, — продолжил Солнцев.
— Точно подмечено, молодец, Алексей Николаевич, дедукция в действии, — резюмировал Токарев. — Или все-таки индукция? А? Что еще по этому делу, Гена?
— Друзья Бельмесова вспомнили, что видели ссадины на руке Киреевой и что представилась она им Снежаной. И вообще она была какая-то странная, заторможенная, но от нее не пахло. Пожалуй, всё.
— Так, — сказал Токарев. — Я с Киреевой сам постараюсь сегодня встретиться. Бабушка ее звонила, говорит, та пришла вчера вечером и спит как лопата. Синяк у нее на лице вроде. По угонам есть что-то свежее?
— Не занимался вчера.
— Сегодня четверг, Гена, к планерке у Шарова, в понедельник, должно быть. Навались на это дело. Алексей Николаевич, ваш выход!
Солнцев достал блокнот, попереворачивал страницы.
— Вот, — сказал он, надел очки на кончик носа и медленно заговорил: — Свекольникова привезла скорая по вызову неизвестного лица с телефона, принадлежащего самому Свекольникову. Аппарат, кстати, пропал вместе со звонившим. Вызов поступил в двадцать десять. Так. В двадцать тридцать скорая его нашла. В двадцать один ноль три его привезли в отделение. Аудиозапись вызовов не ведется — магнитофон сломался. Работает только определитель номера. Всё регистрирует дежурная в журнале, — он поднял глаза на Токарева, тот нетерпеливо закивал: мол, «давай-давай уже быстрее!». — При нем ни документов, ни телефона, о чем я уже упомянул, ни денег или чего еще не обнаружено. Дальше. Диагноз: открытая черепно-мозговая травма, трещина в лобной кости, отек головного мозга, гематома, сотрясение мозга, компрессионное смещение позвонков. Других повреждений нет. Получается, его ударили чем-то твердым по голове один раз — и всё. Если бы не шапка, не выжил бы. Страшный удар! Что характерно, удар наносился спереди, видимо, Свекольников развернулся в последний момент в сторону нападавшего. Если бы удар пришелся сзади, то проломил бы теменную кость — и полный привет или как минимум потеря зрения. Но парню в каком-то смысле повезло.
