— Получится. Я думаю, уже сейчас он вас слышит. Лежит и впитывает каждое слово, — Токарев чуть заметно ухмыльнулся.
— И я так думаю, только не стал вам говорить. Не хотел, чтобы вы приняли меня за сумасшедшего.
7
Двухметровый забор красного кирпича вселял уважение к хозяину владения и общую робость. Ни вверх, ни вниз по улице таких шикарных заборов не было. Вид сквозь изящные кованые ворота и калитку перекрывал стальной черный лист. Токарев нажал кнопку звонка и приложил ухо к домофону.
— Слушаю? — проскрипел мужской голос.
— Из милиции.
— Сейчас открою, подождите.
«Сейчас» продлилось минут десять. Николай Иванович начал терять терпение, отсыревшие ноги замерзали. Он приплясывал, удивляясь своей выдержке.
— Уже выхожу, — раздалось в ответ на повторный звонок.
— Уже выходите! — рявкнул Токарев в микрофон.
Действительно, через пару минут калитка открылась, и следователь увидел пожилого, но не старого мужчину, одетого в огромный кожух и валенки. Лицо мужчины перерезала настороженная нехорошая улыбка.
— Чем могу? — приветливо поинтересовался он.
— Я следователь Токарев Николай Иванович, — удостоверение в развернутом виде бабочкой подлетело к острым глазам хозяина дома. — Имею задать пару вопросов, касающихся Марии Горловой.
— А Машенька на работе, уважаемый капитан. Будет часов в семь тридцать.
Пожилой не впускал Токарева во двор и не закрывал перед ним калитку.
— Минут через сорок? — уточнил Николай Иванович.
— Выходит, что так.
— Могу я ее подождать? У меня ноги совсем замерзли.
— Подождите. Кто же вам запретит?
— В доме подождать.
— Вот оно что! Сделайте одолжение, — улыбка хозяина сделалась еще шире и захватила все пространство остроносого лица. — Чаем вас угощу. Вы пробовали когда-нибудь настоящий чай с бергамотом?
— Много раз.
— Так я и знал! Это чудесный, просто волшебный, незабываемый вкус. Такого вы не пробовали, сам завариваю по особому рецепту. Только его и пью. Успокаивает душу, укрепляет тело, усиливает потенцию.
— В самом деле? А память улучшает?
— И память.
Они пошли по хорошо расчищенной дорожке к крыльцу. Слева, возле гаража, Токарев заметил грязный «УАЗ-Патриот» с дугами и порогами.
— Наверное, вы по поводу пропавшего Машиного коллеги? — хозяин остановился перед крыльцом, повернулся и заглянул Токареву в глаза. — Я прав?
— Да, надо кое-что прояснить. Некоторые моменты, детали, нюансы, подробности, так сказать.
— За моменты и детали не скажу, а кое-какие нюансы мне известны. Так что можете спросить у меня.
— Спрошу-спрошу, давайте в дом зайдем, я ног не чувствую.
— Уже заходим. Осторожненько, тут порожек, не оступитесь. Вот так. Вот вешалочка, вот тапочки, там дальше по коридорчику…
— Кухонька?
— Вы невероятно проницательный следователь!
Чай оказался действительно вкусным. Токарев размачивал в нем сушки и затем с удовольствием рассасывал одну за другой.
— Я Машенькин отец, мы очень близки, она всегда мне все рассказывает, — хозяин говорил радушно, но Токарев уловил внутреннее напряжение в его словах. — Не знаю, поможет ли вам в расследовании то, что я скажу. Надеюсь, поможет. Несколько дней назад этот ее коллега провожал Машу, и где-то по пути к дому они встретили давнего Машиного приятеля. Этот парень, его зовут Ярослав, познакомился с Машей где-то в городе, на дискотеке или в клубе. Он вроде бы городской. Ухаживал за ней, конечно. То, что я вам сообщу, должно остаться строго между нами. Ладно? Извините, я очень волнуюсь. Так вот, был период, они с Машей жили вместе. Что вы делаете такие глаза? Молодежь! Совсем недолго. Не скажу, как они планировали дальше, не знаю, только потом Славу осудили.
— За что?
— По-моему, за хранение наркотиков. Недавно он вышел и стал приставать к Машеньке, чтобы вернула ему какие-то деньги. Представляете?
— Какие деньги, за что?
— Не знаю. Думаю, что это бред наркомана.
— Она сама принимала что-нибудь?
— Наркотики? Нет-нет-нет! Слушайте дальше. Он ее начал везде подкарауливать, просто проходу не давал. То там, то тут. Она почти ничего не говорит, не жалуется. Сама, мол, разберусь. Да и что мы, старики, можем сделать? Заявить в милицию? Позор получится на все село. В общем, ее коллега, который сейчас пропал, когда провожал Машу, столкнулся с этим типом, что-то у них там пошло не так. Короче, он избил Славика, сильно и жестоко. Просто «Триллер в Маниле»! Крови, говорят, натекло — жуть! Чуть не убил. Машенька пришла — ее трясло всю, слезы, истерика, еле откачали. И вот побитый, но не сломленный Слава решил отомстить вашему парню. Говорят, так и орал на все Покровское: мол, убью, отомщу и разное другое в том же плане. Я вот и думаю, может быть, отомстил? А?
— Как его зовут?
— Кого?
— Мстителя вашего.
— Он не мой, он общий. Зовут Ярослав Грицай. Отчества не знаю.
— Грицай?
— Ну да. Только помните, вы обещали мне не говорить никому о связи дочери с ним.
— Разве обещал?
— А разве нет? Она меня проклянет, если узнает, но если бы я вам не рассказал, вы заподозрили бы ее во лжи. Наверное, уже начали подозревать. Ведь начали же? Только честно. Еще чаю?
— Нет, спасибо. Может быть, вы знаете, где найти этого Грицая? Где живет?
— Чего не знаю, того не знаю. Маша говорила, что в городе квартиру снимает. Дела там какие-то крутит-вертит, я не в курсе. Он иногда в село наезжает, тут у него дружки. Наверное, на танцы по субботам приезжает. Но я туда, сами понимаете, не хожу.
— Маша больше не говорила, видела она его или нет с момента той драки?
— Не говорила. Думаю, не видела.
— Спасибо за информацию…
— Владимир Иванович.
— Спасибо за информацию, Владимир Иванович, я, пожалуй, пойду. Если что-то узнаете про Грицая, позвоните мне, — Токарев выложил на стол визитку. — Благодарю за чай и сушки.
— Не стоит. Жаль парня, Машиного коллегу. Может быть, найдется?
— Так уже нашелся.
— Как? Где? — мужичок от неожиданности упустил сушку в свой стакан. — Чего же вы тогда у него не спросите, где он был? Ходите, людей пугаете.
— Он пока не говорит, без сознания. Его кто-то избил, не исключено, что ваш Грицай.
— А где лежит?
— Зачем вам?
— Ну, скажу Маше, наверное, она его навестить захочет, — помедлив, сказал хитрый хозяин.
