Где-то в городе мерзавец, пытавшийся отобрать жизнь у его любимого сына, гуляет и пьет водку, а родной отец омывает слезами свою никудышную жизнь! Эта отчетливая мысль встряхнула Романа Сергеевича, он поднялся, подошел к окну и посмотрел вниз. Он где-то там, среди людей, живой и здоровый! Свекольников запустил руки в карманы и заходил по палате из угла в угол. «Если тот, кто покушался на Эдика, знает, что Эдик выжил и однажды сможет его назвать, — думал отец, — то логично ожидать его появления в больнице. Он должен прийти и завершить злодейство. А может быть, он уже приходил?»
В памяти Романа Сергеевича возник Павел Баженов. Его настороженный взгляд и недовольное удивление наличием Свекольникова-старшего рядом с больным. Неужели он приходил добить? Кулаки задохнувшегося от бешенства отца непроизвольно сжались. Школьный друг, младший сержант милиции с добрым круглым лицом. Но зачем-то же он приходил!
В секунду Роман Сергеевич понял, что надо делать. Он позвонил Анне Вениаминовне и попросил ее сегодня подежурить у сына с шести до двадцати одного часа.
* * *
На автобусе он добрался до города, но, куда идти дальше, придумать не мог. Кое-кто из бывших спортсменов, конечно, еще помнил бесстрашного чемпиона области по боксу в первом тяжелом весе. За прошедшие с тех пор четверть века знакомые ребята наверняка превратились в бизнесменов, в инженеров и рабочих, алкоголиков, кто-то, он слышал, уехал из страны. Собственно, ему ничего не нужно, кроме машины на несколько дней. Но где ее взять? Все контакты давно потеряны.
Голова разрывалась от бессилия, он брел по заснеженному городу, ругая себя за то, что оборвал все связи со старыми друзьями. Ноги вели его на стадион, в зал бокса. Двадцать пять лет — целая вечность!
— Здравствуйте, — Свекольников уперся в пожилого грузного охранника, вставшего на его пути. — Могу я пройти?
— А вы за кем? — охранник потеснил гостя с прохода, пропуская группу мальчишек с большими сумками, спешащих на тренировку
— Ни за кем, я когда-то занимался здесь, хотел посмотреть, как тут всё. Наверное, нельзя? — Роман Сергеевич прятал глаза, понимая глупость своего положения.
— А ваша фамилия как?
— Свекольников.
— Не знаю такого. Может быть, вы хотите на работу к нам устроиться? У нас вакансия открылась — рабочий банного комплекса. Нет?
— Да вот, думаю.
— Подождите, я сейчас Сереге позвоню. Он тут давно работает. Может быть, он знает, — охраннику было скучно на посту, и история странного посетителя обещала скрасить несколько минут дежурства. Он набрал какой-то номер на рабочем телефоне. — Сережа! Как сам? Ха-ха. Слушай, тут гражданин пришел, называется Свекольниковым, просит пропустить его в зал, хочет осмотреться, молодость вспомнить, примеривается к должности в твоем полку, — он подмигнул гостю. — Знаешь такого? Да ты что? Понял, — толстяк положил трубку и вытянулся. — Значит так, чемпион, по коридору до лестницы, потом вниз, направо до конца. Увидишь дверь «сауна». Заходи, тебя там ждут.
Знакомый, бодрящий запах пота и кожи заставил Свекольникова разогнуться, он шел пружинящей походкой, словно скинув лет двадцать. Ему страшно захотелось надеть перчатки и постучать по мешку, почувствовать силу своих рук, мощь спины, скорость ног. Он растрогался, слеза выкатилась из его глаза. Веселая, благодарная, здоровая молодость словно вернулась на минуту, напомнив о том чемпионе, который все время, оказывается, продолжал жить в нем. Он шел знакомым путем, не узнавая обстановку. Тут все поменялось. Там, где раньше была раздевалка, справа по коридору, значилось: «раздевалка, душевая», слева по коридору, где была душевая, дверь замуровали, в торце сделали сауну. Он толкнул указанную дверь, но она оказалась запертой, постучал.
— Ромка, привет, брат! — кто-то смутно знакомый железными руками обнял Свекольникова. — Не узнал? Ну, конечно, куда нам до вас. Нет? Это же я, Сергей Пронин, мы и в спаррингах с тобой стояли, хоть ты на две ступени тяжелее. Гламурную бороду отпустил! Вспомнил меня?
Он вспомнил. На улице бы не узнал, но тут память работала как-то иначе. Они не были друзьями, но спортивное братство выше дружбы и долговечнее. Оказалось, что руководство стадиона выгородило отдельную, благоустроенную сауну для себя и для нужных людей. Тут были и ковры, и огромная кушетка с креслами в комнате отдыха, и парилка, и солярий, и хамам. Кругом мягкая мебель, приглушенный разноцветный свет, здесь же телевизор и легкая музыка с потолка.
— А я про тебя вспоминал недавно, — после обычных в таких случаях расспросов и отчетов сообщил Сергей. — Был один разговор, но, слава богу, видимо, показалось.
— Что за разговор?
— В прошлую пятницу отдыхали тут две личности, я им пиво подавал и прочую закуску, так вот они что-то такое говорили, я сейчас не помню точно, — он задумался. — Один спросил: «Уверен со свеклой?» Другой ответил: «Не переживай, мертвее мертвого». Тот первый: «Смотри, если что, сам и ответишь». Они думали, я не слышу. Прости, но я сначала про винегрет подумал, а потом твою фамилию вспомнил.
— Кто это был-то?
— Зачем тебе?
Свекольников рассказал все, что знал. По ходу рассказа Пронин пришел в невероятное возбуждение, несколько раз вскакивал и садился, перебивая говорившего нецензурными репликами. Наконец он сел рядом с Романом Сергеевичем и просто спросил:
— Чем я могу тебе помочь? Можешь на меня полностью рассчитывать, я работаю обычно после четырех до полуночи. Остальное время в твоем распоряжении. Эти двое не простые люди. Молодой — мент, тот самый Пашка Баженов. Другой, постарше, — Комедия, блатной; как зовут его — не знаю. Его вообще у нас мало кто знает, не местный, но живет где-то тут уже несколько месяцев. Что делать думаешь?
— Когда был разговор?
— В прошлую пятницу. Они обычно по пятницам приходят, раза два в месяц. Собираются поздно, часов в одиннадцать-двенадцать, проходят не через парадное, где охрана, а через пожарный выход прямо с улицы. Вот там, за сауной налево, мимо спальни. У них договоренность с нашим директором, он меня заранее всегда предупреждает, чтобы я пива купил и закуски. Иногда они девочек вызывают, тогда раньше трех-четырех утра не уходят. Думаешь, они про Эдика говорили? Может быть, совпадение?
— Вот и надо проверить. Здесь Баженов был и в больницу приходил зачем-то. Послушать бы, о чем они говорят, вот тогда и станет ясно. Опять же разговор про убийство свеклы. Выродки! — Роман Сергеевич скрипнул зубами. — Надо разобраться. Сереж, охранник сказал, вы работника сюда ищете?
— Да, мне сменщик нужен и помощник. Хочешь устроиться? Давай, я слово директору замолвлю, думаю, он согласится. Чемпиону помочь — святое дело. Ты действительно хочешь работать или так, свои дела порешаешь — и привет?
— Дела для меня главное.
— А как я потом директору буду объяснять? Извини, Роман, если ты настаиваешь, я поговорю, нет вопросов. Понятно, что, когда ты уйдешь, он со мной говорить больше не будет. Скорее всего, со мной только следователи будут говорить. Подумай, возможно, есть другие варианты? К тому же ты сказал, сержант тебя видел. Вдруг узнает?
