Обладатель гармошки отчаянно фальшивил, инструмент тоскливо надрывался, потом затих.
– Правильно, что заткнулись, – проворчал Цветков. – Слушать такое невозможно. Шею бы свернуть этому гармонисту.
Через пять минут они лежали над рекой за травянистым бугром. По курсу – низина, глухой кустарник, трава истоптана сапогами. За кустами потрескивал костер, доносилась невнятная речь.
Оперативники пригнули головы: по крутой тропе от берега поднимался солдат с ведром воды. Он что-то сипло насвистывал, тяжело переставляя ноги. Со здоровьем у вояки были неважно: он прихрамывал, мучился одышкой. Поднявшись на бугор, поставил ведро, передохнул. Потом продолжил путь и вскоре исчез за кустами.
Появился офицер в звании гауптмана – бледный, одутловатый, но сравнительно чистый, в надраенных сапогах – он тоже вышел из кустов, прихрамывая, добрался до обрыва, закурил. Павел напрягся – ничего себе, целый гауптман! Офицер вытянул шею, что-то крикнул. С реки отозвались. Офицер насупился.
– Товарищ майор, надо брать, – сдавленно прошептал Безуглов. – Выскакиваем, вырубаем, тащим дальше по обрыву – и в лес. Пока сообразят, начнут поиски…
– Подожди, – оборвал его Кольцов, – у реки кто-то есть, увидят…
Офицера окликнули из-за кустов: «Герр гауптман, рыбный суп готов!», он встрепенулся, выбросил сигарету, зашагал обратно.
«Рыбный суп в приличном обществе называется ухой», – подумал Кольцов.
Откуда у немецких солдат такие продуктовые изыски, стало понятно через минуту. У берега на плоском камне сидел с удочкой немец в каске и брезентовой плащ-палатке. Река в этом месте делала небольшой изгиб. Немец сидел спиной к берегу, смотрел на поплавок. Удочку он вырезал из тальника, снасть, очевидно, имелась в рачительном хозяйстве до этого. Рядом стояла консервная банка с червями.
– Обожаю рыбалку… – прошептал Безуглов.
Павел размышлял. Рыбак был один. Местность на склоне сложная, камни, глиняные надолбы. В кустах – несколько человек. Сейчас у них обед. Можно подождать офицера. Если не сложится, заберем хотя бы один комплект немецкой формы…
Поплавок ушел под воду. Возбужденно засопел Безуглов. Немец плавно извлек из воды снасть. На крючке ничего не было. Извивался обглоданный червяк. Немец подумал и опустил рыболовное хозяйство обратно.
– Вот придурок… – зашипел Безуглов. – Кто же так делает? Подсекать надо… А он поднимает из воды, как будто взрыватель вытаскивает… Вот оттого они и голодают, идиоты…
Новая поклевка. На этот раз рыбак действовал быстрее. Резко выдернул удочку. На крючке извивалась маленькая рыбешка. Он не донес ее до берега, рыбешка упала в воду. Незадачливый рыболов выругался, согнулся в три погибели, стал выковыривать из банки нового червяка.
– Вот чудак необразованный… – проворчал под боком Безуглов, – с такой рыбалкой тебе всю жизнь червяков жрать. Давайте прирежем его, товарищ майор, смотреть на такое не могу…
Павел высунул голову. За кустами монотонно бубнили. Судя по голосам, там было человека четыре, не больше. И только они. Такое вряд ли продлится долго. Где же офицер, черт возьми? Сколько можно жрать?
Немец снова забросил удочку. На этот раз ему повезло – клюнуло почти мгновенно, немец выдернул леску, и по берегу запрыгала, мельтеша хвостом, крохотная рыбка с красными плавниками. Немец плотоядно заурчал, стал снимать ее с крючка, бросил в жестяную банку, где уже плавала парочка таких же.
– Не мог крючок побольше взять и червяка посолиднее… – недовольно бурчал Безуглов. – Так и будет мелочовку таскать… Товарищ майор…
– Ладно, накажи неумеху, – разрешил Кольцов.
Дважды повторять не пришлось. Безуглов скатился вниз, когда немец закинул удочку и пристраивал на камень свою упитанную задницу.
Он услышал шаги, стал медленно оборачиваться. Безуглов ударил его в основание шеи сцепленными в замок руками. Удар был мощный, послышался хруст. Немец тут же обмяк. Безуглов стащил с немца каску, снял плащ-палатку. Разоблачать дальше не было времени.
Лейтенант за шиворот потащил немца к реке, пинком спровадил в воду. В этот момент фриц очнулся, захрипел. Безуглов вошел в воду, снова взял его за шиворот, погрузил голову в реку. И держал, пока бедолага не перестал биться. Он оттащил его поглубже, вернулся. Тело затонуло, медленно исчезнув из вида. Глубина в заливе была приличной.
– Смотри-ка, в этом месте работают законы физики, – прошептал Караган.
– Ты про какой сейчас закон? – не понял Цветков. – Что тело, погруженное в воду, тонет?
– Живое тело, погруженное в воду – тонет, – уточнил Караган. – А прикончи его до того, как утопить, – хрен бы оно утопло. Так и плавало бы, как дерьмо…
Безуглов натянул каску, завернулся в плащ-палатку, подтянул к себе автомат. Пока суд да дело, схватил удочку, выдернул снасть, проверил червяка, снова закинул. Клюнуло быстро, он грамотно подсек, и через мгновение по камням, переливаясь на солнце, прыгала вполне упитанная рыбка.
Безуглов победно гоготнул, стал снимать ее с крючка. На обрыве засмеялись. Павел вздрогнул. Снова тот солдат с ведром. Ведь чувствовал же – плохая примета! Но Безуглов вел себя достойно, повернулся спиной, снова закинул удочку. Солдат что-то спросил. Уроки немецкого языка в школе Безуглов прогуливал, ответить было нечего. Он и не стал отвечать, сидел, пристально глядя на поплавок.
Немец поколебался немного, стал спускаться. Безуглов слышал его шаги, но и ухом не повел. Снова клевало. Он резко подсек, но рыбка сорвалась. Может, и к лучшему.
Павел подкрадывался сзади. Чертовски рискованно, а если еще кто-то выйдет? Придется остальным отдуваться. Он ударил немца кулаком в загривок, тот споткнулся и покатился вниз.
Безуглов покосился через плечо, но с места не тронулся. Павел рухнул на колени, ударил немца по голове прикладом. Тот выплюнул изо рта зубную крошку, стал пускать пену. Он уже не мог ни дергаться, ни кричать. Ни каски, ни плащ-палатки у него не было, только засаленный мундир в дырах, и тот сейчас залила кровь.
– Неплохо вы его отделали, товарищ майор, – снова покосился Безуглов, – я бы за него двух небитых точно не дал.
Пришлось и этого топить в заливе. Немец извивался, сучил ногами. Вспенилась вода, принимая еще одну жертву.
Какие-то звуки послышались сверху. Офицеры переглянулись, Безуглов снова отвернулся спиной, припал к удочке, Павел нырнул за ближайший окатыш.
На обрыве показался уже знакомый гауптман, с подозрением посмотрел вниз. Потом повертел головой, крикнул:
– Юнгер! Куда подевался обер-ефрейтор Венс?
Ответить было нечего. Но Цветков с Караганом не растерялись, покинули укрытие, прыжками побежали вперед. Гауптман уловил движение краем глаза, дернулся, но уже в следующий миг его повалили, заткнули рот. Какая-то невероятная сила выбросила майора из-за камня.
