– Вадим, пошли!
– Что, уже? – растерялся Безуглов. – А может, еще порыбачим?
Он вскочил, забросил удочку на стремнину, чтобы ее быстрее унесло, и последовал за командиром, придерживая болтающийся на голове шлем.
А теперь руки в ноги! Офицер лежал на траве, дергался, ноги ему держал Цветков, а Караган засовывал в глотку два скомканных носовых платка – одного явно не хватало.
– Быстрее, мужики, быстрее, – поторапливал Кольцов, нервно поглядывая на кусты. Пока все тихо, но если полезут, пиши пропало…
Караган загнал, наконец, в глотку офицеру кляп. Тот выпучил глаза, рвотные спазмы душили и сотрясали. Его схватили за локти, подняли. У гауптмана разъезжались ноги, в глазах застыло отчаяние.
– Спокойно, господин гауптман, – сказал Павел по-немецки. – Если хотите дожить до старости, советую не сопротивляться и идти своими ногами. В противном случае вас будут бить. Пошли, мужики…
На спортивные навыки пленного пока не рассчитывали. Его схватили за шкирку, отвесили хорошего пинка, и вся компания двинулась вдоль обрыва. Метров сорок. Потом сменили направление, нырнули в кусты. Сколько времени у них оставалось, пока немцы не хватятся своего офицера? Максимум минут пять. Плюс еще минута-другая…
Это был какой-то беспримерный марш-бросок! Они ломились через кустарник, стараясь придерживаться восточного направления. До выхода из урочища по примерным расчетам оставалось чуть больше километра. Что на рубеже – опять скалы?
Кончились кусты, пошли заросли папоротника. Безуглов вырвался вперед – все-таки в каске, в плащ-палатке и с немецким автоматом он отдаленно смахивал на солдата вермахта. Пленного подгоняли тумаками, волокли под руки. Пот тек ручьями.
На месте рыбалки, похоже, всполошились, оттуда послышались отдаленные крики, прозвучало несколько выстрелов.
– Вперед! – хрипел Павел. – С ускорением!
Они бежали, полагаясь на Безуглова, костерили медлительного пленника. Безуглов не подвел, прозвучал резкий окрик: «Ложись!»
Все повалились в траву, включая самого Безуглова. Через несколько секунд по тропе пробежали пятеро солдат с унтер-офицером. Когда затих хруст сучьев, оперативники дружно поднялись, перебежали тропу и снова влетели в чащу…
Машинально они подмечали, как подрастают скалы. Слева образовалась целая гряда. Значит, еще немного…
Немцы не знают, кто они и куда пошли. Мелькнула мысль: «Есть ли смысл пороть горячку?» Кольцов отдал приказ идти пешком, отдышаться. Задыхался немец, слабел – теперь старались не прикладывать к нему физическую силу. Ногам возвращалась упругость, зрение становилось острее.
Берег реки пропал за деревьями – уже неважно. Скалы уплотнялись, растительность становилась реже. Ландшафт гулял волнами. За деревьями уже маячили монолитные скалы – тот самый «Рубикон». Срочно требовалось найти проход – они не могли долго плутать тут.
Дорогу пересекла тропа – уже хорошо. Они подкрались к ней на корточках. Тропа была вытоптана. До скал – семьдесят метров. Значит, неподалеку пост. Краткий инструктаж: Безуглов – вперед, Кольцов и Караган – за ним, Цветкову – опекать пленного…
Лейтенант Безуглов вышел из леса в надвинутой на глаза каске, уверенно зашагал к скалам. Здесь действительно был пост! Тропа уходила в скальный массив, огибала серые глыбы.
Из ниши под скалами вылезли два солдата, вопросительно уставились на Безуглова. На макушке скалы показался еще один – с пулеметом. «Маловато будет», – размышлял Кольцов, давя животом траву на опушке. Впрочем, здесь, внутри, больше и не требуется, а вот на выходе наверняка будут еще…
Ефрейтор со снулой физиономией поднял руку: стой! Безуглов вскинул автомат, дал очередь. Двое схватились за животы. Пулеметчик на верхотуре не успел среагировать – он был уже на прицеле. Павел плавно нажал спусковой крючок «Судаева», пролаяла короткая очередь. Немец падал красиво – картинно взмахнул руками, сделал кувырок, потом другой, точно так же следом за ним полетел бесхозный пулемет.
Безуглов кинулся вперед, исчез за скалами. Поднялись остальные, пробежали мимо тел, одно из которых еще подавало признаки жизни. Павел обернулся. Коля Цветков старался, как мог – такое впечатление, словно гнал строптивого быка…
Мелькали острозубые скалы, бесформенные нагромождения, зелень сдавленных камнем кустов. Дышал, как паровоз, Караган, наступал на пятки. Время перестало существовать, подкашивались ноги. В глазах становилось темно, пропадала резкость. Бойцы спотыкались, разбивали колени.
– Леонид, помоги Цветкову, он же дуба сейчас даст… – прохрипел Павел и побежал вперед. А там уже гремели выстрелы! Слава богу, Безуглов цел! Солдаты, сидящие в передовом дозоре, не стали стрелять по «своему». А когда разобрались, было поздно. Два трупа лежали под камнем, перегородившим проход. Перепрыгивать через него уже не было сил. Чуть дальше – еще одно тело дрожало в конвульсии.
– Командир, мы вышли! – бросился наперерез Безуглов. Он скинул каску на затылок, часто вздымалась грудь. Отбросил автомат, стянул опостылевшую плащ-палатку. Не время расслабляться! Кольцов орал грозным рыком, собирая людей. Всем вперед, не растягиваться!
Мелькали кустарники, ровные участки внезапно проваливались в ямы. Закричал немецкий офицер – подвернулась нога. Его поволокли, немец запрыгал на одной ноге. Цветков догадался – выдернул кляп из глотки. Какой от него прок? Кричать все равно не сможет – да пусть и орет, кто услышит? Немец захлебнулся свежим воздухом, закашлялся. Он прилежно прыгал, подвывая при каждом шаге. Скалы оставались за спиной, впереди простирались перелески, начиналась чересполосица оврагов…
Никто не помнил, сколько они прошли и где сейчас находятся. Погони не было. Немцы боялись выходить из урочища, да и за кем гнаться? Можно представить, какая там сейчас паника…
Обессилевшие оперативники сползли в яму, окруженную елями. Сил не осталось. Наваливался тяжелый сон. Пленнику связали руки за спиной, скрутили ноги. Засыпали один за другим, даже немец сразу вырубился и захрапел. Возможно, впоследствии он и пытался развязаться, но попытки были слабые и неудачные.
Когда очнулись, уже смеркалось. Понемногу пришли в себя. Заворочался гауптман, зашелся кашлем. Ему развязали конечности и оставили в покое – не фашисты же. Он был настолько слаб, что вряд ли мог сопротивляться. Да и боль в ноге не позволяла ему шевелиться.
– Где мы? – Цветков поднял голову, недоуменно всматриваясь в темнеющее пространство.
– Ушли от урочища на восток, – предположил Павел. – Если пойдем на юг по дуге, то часа за два добредем до машины…
– Ладно, хоть так, – вздохнул Караган. – Удивительно, почему мы еще живы? – Он с сомнением посмотрел на небо.
Цветков откинулся на траву, захрустел сухарями. Остальные с удивлением посмотрели на него.
– Ну, нет ничего другого, – жалобно сказал Николай. – А есть хочется. Теперь никто не будет спорить? – он ехидно подмигнул: – Можно и с сухарями воевать?
