– Точно, товарищ полковник, – уверенно заявил Павел. – Причем совсем недавно. Во всяком случае одного. Он на дорогу с пулеметом выскочил, тут я его и срисовал. Я вспомню, товарищ полковник.
– Так иди и вспоминай. Удивляешь ты меня, майор, разве возможно такое? Память тренируй, травку огородную ешь. Вот со мной, знаешь ли, никогда такого не случается…
Оперативники еще не отошли от этого бесславного боя. Обмундирование со склада висело мешком, на лице еще отражались впечатления.
– Орлы, нечего сказать, – вздохнул Кольцов. – Где Цветков?
– В милиции, – буркнул Караган.
– За что его? – не понял Безуглов.
Отворилась дверь, вошел Коля Цветков. Похоже, сотрудник решил проявить инициативу.
– Пообщался по душам с милицейским дежурным, принявшим звонок от якобы председателя сельсовета, – поведал Цветков. – Он уже в курсе, крайне пристыжен. Но я не стал с ним разбираться по-мужски, милиционер, собственно, не виноват. Кстати, последнего председателя сельсовета села Ровники немцы расстреляли еще в 41-м. После их ухода в селе удручающее безвластие. Но это так, к слову. Теперь он понял, что голос звонившего был молодой – сомнительно, что у него мог быть сын-отрок. Волнение выглядело наигранным, он говорил на чистом русском языке – без всяких местных диалектов. Откуда был сделан звонок, выяснить не удастся. А звонить он мог хоть из соседнего здания.
Возникла странная уверенность, что он узнал бы этот голос. Да и всех выживших людей из затаившейся диверсионной группы…
– Товарищ майор, вы не вспомнили, где видели ту рожу? – спросил Цветков.
Кольцов сидел в оцепенении. Лица людей, которых он встречал на этой неделе, плыли перед глазами стройными колоннами. Может быть, другая одежда, сколько-нибудь отличные обстоятельства…
На часах без нескольких минут семь вечера. Еще не темнело, но надвигались тучи. Караган потянулся, включил настольную лампу. Свет мигнул, потом пропал на несколько мгновений, снова замигал, после чего напряжение стабилизировалось.
– Да будет свет, сказал монтер… – пробормотал Караган. И вдруг стало как-то тихо. Капитан медленно поднял голову, опасливо посмотрел на командира. Тот сидел неподвижно и как-то странно смотрел на подчиненного широко раскрытыми глазами.
– Что, товарищ майор? – Караган испуганно сглотнул.
– Я вспомнил, где видел пулеметчика… – выдохнул Павел. – Это один из электриков… А второй диверсант – его напарник.
Озарение было трудно переоценить. Все смотрели, не дыша, на командира, боялись спугнуть удачу.
– Это точно он… – голос Павла захрипел. – Несколько дней назад, возле штаба… Один на столбе сидел, а этот на земле с проводами ковырялся… Мы еще парой слов перекинулись, он у меня папиросы стрельнул… Не в армии, говорит, потому что в 35-м переболел малярией в тяжелой форме, и с тех пор имеет пожизненный белый билет… Вот же тварь… – Павел начал медленно приподниматься. – Они под самым носом у нас орудуют…
– Стоп, – вскочил Караган. – А я ведь их тоже видел, помню их лица. Долго они тут работали. Они не могли просто так прийти, порезать провода и взяться их чинить. Они действительно электрики, и у них должны быть соответствующие документы. В противном случае их бы к работе близко не подпустили. О них должны быть сведения в комиссии исполкома по трудовым кадрам… – он вскинул руку с часами, – которая работает до восьми вечера. Там должны быть фамилии, адреса временного проживания, краткие сведения…
– Так мчитесь туда пулей! – вскричал Павел. – Сам не могу, уж больно моя физиономия примелькалась, можем спугнуть. Безуглов, идешь с Караганом. Будьте осторожны. Возможно, удастся проследить фигурантов. Но никаких серьезных действий без моего ведома не предпринимать!
Вечер прошел на нервах. Кольцов метался из угла в угол, не отходил от телефона. Цветков принес из столовой ужин, но кусок в горло не лез.
В половине девятого позвонил Караган, стал рассказывать осипшим от волнения голосом:
– Значит, так, товарищ майор. Звоню из горсовета – они любезно разрешили воспользоваться телефоном. Мы с Вадимом сразу направились в исполком, без очереди пролезли к председателю комиссии, он предоставил нам все бумаги и личные дела. Примерно неделю назад в город прибыли четыре электромонтера. Двое из Подмосковья, двое с предприятия «Смоленскэнергосети». С документами у всех порядок. Работы в городе – непочатый край, сами знаете. Первые двое не проходят по возрасту – им за пятьдесят, это обычные советские люди, отправленные в долгосрочную командировку в районы, освобожденные от фашистских захватчиков. Двое других… Это они, товарищ майор! – Караган возбужденно задышал. – По документам, Павел Лаврентьев и Алексей Южный. Мы видели их фото – это они, только гладко побритые… Ежедневные задания получают в исполкоме, там им дают объем работ и проводят инструктаж. Серьезного контроля за ними нет, но с работой они справляются. Адрес первого: Кузнечный переулок, 12, второго – улица Семенная, 32. Это частные строения, работников вселили по временным ордерам. В общем, идем мы оттуда… – Караган понизил голос, – вдруг видим в окно, как один из них идет… этот самый, Лаврентьев – в рабочем комбинезоне, уставший после трудового дня. Может, у них собрание в конце работы или отчитываются, не знаю… Мы – за угол, он нас не заметил, пошел по своим делам. Мы – на улицу, стоим, ждем. Выходит Лаврентьев, мы за ним, довели до Кузнецкого переулка. Безуглов говорит: «Проберусь на участок, в засаде посижу, а ты беги, товарищу майору доложи…»
Павел скрипнул зубами – проявили-таки инициативу. И что теперь делать – снова сидеть и мотать нервы? Побежишь помогать, только испортишь все…
Безуглов появился через час – живой и даже улыбающийся. Семь потов сошло!
– Все в порядке, товарищ майор, слушайте, что расскажу… – лейтенант развалился на стуле, вытянул утомленные ноги. – Я пролез на участок, уже темнело, никто не видел. Там стена глухая, малинник, хлам деревянный. Полчаса стоял, статую изображал, аж ноги затекли… Лаврентьев в доме посудой гремел, вода плескалась. Потом пришел к нему гость, похожий на второго «электрика»… Южный, или как его там. В общем, постучал, Лаврентьев открыл, они на пороге говорили, и я все слышал. Русские они, по-нашему гутарили… «Надо уходить, – говорит один, – после сегодняшнего СМЕРШ глубоко копать будет, уже не остановишь». Этот майор, мол, как с цепи сорвался. А уходить все равно придется, мы сделали свое дело… Другой пытался возражать: дескать, этот майор сам на честном слове висит, его вот-вот арестуют нашими молитвами – может, лучше подождать? Получается, их сведения про вас, товарищ майор, сильно устарели. В общем, обсудили они эту тему. Нет, говорит первый, надо уходить, получено распоряжение с той стороны. Оповестить, значит, всех, сбор сегодня в четыре утра на хуторе Омшаный… После этого гость удалился, а Лаврентьев в доме заперся…
Павел кинулся к карте. Вот так фокус, далековато же собрались господа диверсанты переходить линию фронта. Впрочем, для них это как раз безопасно. Северо-запад, та самая тропа, по которой они добирались до города – но севернее памятной деревушки, где местные жители засекли чужаков…
