Глава 1
17 сентября 1941 г.
С юга доносилась канонада. Гудели бомбардировщики, перепахивая рваные порядки отступающей Красной Армии.
Водитель с бледным лицом и петлицами сержанта резко затормозил, едва не проскочив распахнутые ворота в узорчатой ограде. За высокой изгородью, смутно напоминающей решетку Летнего сада, простиралось обширное парковое хозяйство.
Он выкрутил баранку до упора, сдал назад. Разболтанный «ГАЗ-4» с укороченным кузовом и кабиной от полуторки въехал на широкую гравийную дорожку. В парке не было ни одной живой души. Входные билеты сегодня не продавали.
Пассажиров на крутом вираже едва не выбросило из кузова. Они возмущались, но не слишком грубо — мешало присутствие здесь же русоволосого лейтенанта госбезопасности. Он кусал губы, вертел головой, вцепившись в борт. В кузове помимо лейтенанта находились шесть бойцов из оперативных войск НКВД — темно-зеленые гимнастерки, фуражки с красными околышами и синими тульями. В кабине рядом с водителем — капитан госбезопасности — постарше лейтенанта, крепкого сложения, с острыми скулами.
Машина неслась по обезлюдевшему парку, мелкий гравий вылетал из-под колес. Желающих приобщиться к прекрасному сегодня не было — все кончилось, внезапно и бестолково. Парк был пуст. Шумели липы и клены, высились развесистые дубы с тронутыми осенней желтизной листьями. Разбегались пешеходные дорожки с коваными лавочками.
Дворцово-парковая зона была обширной, лесистая часть уже расступалась. В разрывах листвы показался Аннинский дворец — одна из летних резиденций императрицы Анны Иоанновны. В плане — сектор окружности, два рослых этажа, золотисто-салатовый колер, идеально гармонирующий с зеленью окрестных садов. Северная сторона — вереница резных пилястр и фальшколонн с вычурными капителями, в средней части — сферический купол со смотровой площадкой.
Перед дворцом раскинулся живописный парк, но сегодня он был пуст. Кусты и траву давно не постригали, желтела опавшая листва. Возвышались скульптуры в античном стиле — одетые и не совсем…
В левой части здания красовался высокий арочный проезд — туда и вела главная дорога, устланная цветным гравием. Машина неслась мимо парковых красот, казавшихся атрибутами вчерашнего дня.
Из арки навстречу выбиралась «эмка» — машины угрожающе сближались. Водитель грузовика пронзительно засигналил, призывая к остановке. Машины встали, как быки, упершись лбами. Пассажиры подались к переднему борту, приготовив самозарядные винтовки Токарева. Лейтенант привстал, стал всматриваться. Из кабины выпрыгнул капитан, размашисто зашагал к «эмке». Навстречу ему бежал взъерошенный субъект в штатском: под курткой неплохой костюм, мятый галстук съехал набок. Он заметно нервничал.
— Вы кто такие, черт возьми? — Субъект судорожно рылся в брючном кармане, извлекая документы. — Я второй секретарь Пушкинского горкома Савушкин. Объезжаю вверенные объекты, контролирую процесс эвакуации…
— Капитан госбезопасности Клыков, — козырнул капитан. — Прислан из Ленинграда для вывоза материальных ценностей. Это лейтенант госбезопасности Березин, — кивнул он на офицера в кузове. — Давайте-ка посмотрим ваши документы…
— Теряем время, товарищ капитан, — проворчал лейтенант Березин. — Это действительно Савушкин, я его знаю…
Вздрогнула земля — снаряды и бомбы рвались уже в километре к югу от дворца. Нарастал гул самолетов. Лица людей были бледны, от недосыпа и постоянного напряжения воспалились глаза.
— Вот видите! — взвизгнул Савушкин, вырывая у капитана свои бумаги. — Делайте свою работу, капитан, а я буду делать свою! Вас заждались во дворце. Немцы появятся с минуты на минуту, а мне еще в Пушкин ехать!
— Удачи, товарищ Савушкин. — Капитан наблюдал исподлобья, как второй секретарь ныряет в машину. «Эмка» объехала грузовик, понеслась по дорожке. — Хрен ему, а не Пушкин! — злобно сплюнул капитан. — Слышишь, лейтенант, грохочет и на западе, и на востоке? Немцы уже везде — и в Пушкине, и в Слуцке, и в Красном Бору… Демочкин, почему стоим? — крикнул он водителю, запрыгивая в кабину. — Поехали, само не придет!
Действительно припозднились — попали в затор, выезжая из города. Беженцы уходили в Ленинград, море транспорта — и все навстречу. Пришлось пробиваться через людскую массу, искать объездные пути…
Справа осталось забитое досками северное крыльцо Аннинского дворца. Машина нырнула в арочный проезд, вынырнула в южном саду, который по красоте не уступал северному парку. Просторный двор с газонами и клумбами, далее местность террасами спускалась к югу — их связывали белокаменные лестницы. Газоны, скульптурные композиции, огромный неработающий фонтан, окруженный львами, — фактически на краю террасы. Внизу — лужайки, беседки, флигели, закрытые павильоны для отдыха и развлечений.
Территория дворца находилась на возвышении. С нее просматривался южный лес: над ним вставали клубы дыма. За лесом село Красивое — там, похоже, шел бой. Слева, за лесополосой, городок Никольск. Бой смещался к нему — туда откатывались отступающие части Красной Армии…
Водитель объезжал разбросанные ящики, груды мусора. Небо гудело — восточнее дворца на Ленинград шли вражеские самолеты. Они словно призраки — то появлялись между облаками, то пропадали.
— Товарищ лейтенант госбезопасности, это что же творится? — бормотал, сжимая цевье винтовки, младший сержант Яранцев. — Почему мы просто так уходим? Мы же не сдаем Ленинград? Это уму непостижимо…
— Заткнитесь, младший сержант, — процедил сквозь зубы Березин, — и выполняйте приказы, тогда все будет хорошо.
Машина подкатила к помпезному крыльцу. Здесь суетились люди в штатском — выволакивали из здания коробки и мешки. Катился по ступеням металлический кубок, за ним бежала растрепанная женщина в старой кофте.
Бойцы НКВД по команде выпрыгивали из кузова. Хлопнув дверью, из кабины вывалился капитан Клыков, бегло осмотрелся. От грохота разрывов в Никольске здесь уже закладывало уши. Самолеты ушли на Ленинград, но гул снова нарастал — подходила новая лавина бомбардировщиков. Облака висели низко — поди пойми, куда они летят.
Поблескивали глубокие впадины окон. Обилие лепнины, декоративной скульптуры. Мускулистые атланты подпирали выступы фасада. Боковые части здания представляли собой портики — полуоткрытые помещения, там крышу поддерживали колонны. К западному крылу примыкала дворцовая церковь — матово отливали золоченые купола.
— Ну, наконец-то… — С крыльца спускался грузный пожилой мужчина в очках. От волнения у него подрагивала нижняя челюсть. — Нам позвонили, что вы выехали, но вас так долго не было… — Он сжал протянутую капитаном руку, нервно затряс. — Родман Михаил Борисович, директор парка-музея… Знаете, товарищи, все происходит, как во сне, трудно поверить, что это на самом деле… Такое не поддается никакому логическому осмыслению…
