— Хорошо, проработаем, — кивнул Замятин. — Как будем искать коллекцию, Олег Иванович? Миноискатель подойдет?
— Забудь, — фыркнул Березин. — Там в земле столько металла… Завтра еще раз обойдем территорию, совершим, так сказать, круг почета…
— Квадрат почета, — поправил Замятин.
— Да, — Березин улыбнулся.
— И если за парком со стороны ведется наблюдение, то наблюдатели сделают правильный вывод, что мы все поняли, — хмыкнул лейтенант. — Тогда вас точно где-нибудь подкараулят. А заодно и меня. А ведь так хотелось жениться… — Замятин сокрушенно вздохнул. — Всегда мечтал семью завести, а уж сегодня, на старости лет, хм… Люблю я свою Оксанку, чего там. Ее мамашу тоже люблю… — он смутился, перехватив внимательный взгляд майора, — хотя и странной любовью. Не обращайте внимание, Олег Иванович, ворчливость иногда нападает. Есть, кстати, другой способ добраться до искомого. Мы не будем мешать тем, кто тоже ищет. Мы будем грамотно за ними следить, и в тот момент, когда они протопчут дорожку и начнут выносить из подземелья несметные богатства… Кстати, Олег Иванович, вам не приходит в голову, что именно сейчас там ведутся тайные раскопки? Очень удобно, персонал ушел, сторожа вы сняли. Они убедились, что охраны нет, и уже копаются, рудокопы хреновы. А мы сидим на кухне, чаи гоняем…
Оба подпрыгнули от бешеного стука в калитку! Замятин выронил кружку — хорошо, уже пустую, она покатилась по полу, призывно бренча…
Летняя кухонька находилась рядом с калиткой. Замятин кинулся первым, доставая на ходу пистолет, Березин — за ним. Встали по бокам от входа, прижались к забору, Олег кивнул, Замятин потянулся к щеколде, откинул ее, ногой отшвырнул дверь. Вбежала растрепанная, наспех одетая Юлия Владимировна Черкасова, завертелась, как юла. Олег схватил ее за плечи, Замятин захлопнул калитку. Женщина тяжело дышала, дрожали плечи.
— Юлия Владимировна, что случилось? У вас такой вид, будто за вами гонится свора полицаев…
— Не знаю, может, и гонятся… Перед этим гнались, я точно знаю… — У нее срывался голос. — Боже правый, Олег Иванович, вы здесь? Как хорошо, теперь я рядом с вами ничего не боюсь…
— Ну, конечно, ведь самое страшное уже произошло… — буркнул Замятин и заткнулся, сраженный гневным взглядом майора.
— Юлия Владимировна, почему вы здесь? — пытал Олег.
— Вы сами дали мне этот адрес, если случится что-то непредвиденное… — Она не могла успокоиться, дышала с надрывом. — А еще телефон лейтенанта милиции Замятина, но телефон в отделе, сейчас никто не ответит… Я понятия не имела, что вы тоже здесь… А это…
— А это тот самый лейтенант Замятин, барышня, — раскланялся Денис. — Мы с вами незнакомы, но теперь придется.
— Тихо, — сказал Олег.
Все застыли. В доме хлопнула дверь, потом скрипнула половица — кто-то из домашних припал к окну. Что за гости ночью?
Березин на цыпочках подошел к калитке, прислушался. Потом сжал рукоятку «ТТ», беззвучно отодвинул задвижку, высунулся наружу. Переулок был пуст, кругом было тихо. Из кустарника на другой стороне переулка выступал задний бампер «газика». «Надо бы его во двор переставить», — мелькнула мысль в голове Березина. Он осторожно закрыл калитку и вернулся к летней кухне. Самое время продолжить посиделки — но уже втроем.
— Пойду своих успокою, — доложил Замятин и засеменил к дому. Когда он вернулся, Юлия сидела на его табурете, сжавшись в комочек, и виновато смотрела на Олега.
— Ну, что вы, какой чай… — Голос захрипел, она закашлялась. — Я такой кросс пробежала… Когда нормы ГТО сдавала — так не бегала…
— Так бежали, что голос сорвали, — пошутил Замятин, но снова перехватил раздраженный взгляд майора и заткнулся окончательно.
— Рассказывайте, Юля.
— Нам каталоги привезли с описанием экспонатов, вывезенных в Ленинград в 1941 году. Сейчас они находятся в хранилищах Русского музея. Это картины Врубеля, фарфоровые чайные сервизы семьи Александра II, подвенечные и траурные платья… Поверьте, это очень важно и неотложно…
— Вы очень издалека начали, — подметил Березин.
— Я на работе задержалась… Ненадолго, на полчаса, но уже стемнело… Вы приказали сегодня не задерживаться, но так уж вышло, ну, расстреляйте меня теперь за это… — Она грустно улыбнулась. — Это работа, без которой я не могу… Я даже забыла об опасности. Да, вы предупреждали… погиб сторож Бочкин… Но, ей-богу, еще даже не стемнело…
«Как странно, — думал Березин, — сегодня все твои знакомые женщины задерживаются на работе, и за всех тебе приходится волноваться».
Юлия продолжала рассказывать. Видимо, злоумышленники решили, что во дворце никого не осталось. Когда, спохватившись, она побежала с работы, а это было часов в девять вечера, уже сгустились сумерки. Она застыла на крыльце, машинально метнулась за колонну, обнаружив, что две тени пересекают двор! Они двигались слева направо, в направлении западного крыла. Оба среднего роста, среднего сложения, одеты во что-то темное. Она даже разглядела лицо первого — правда, нечетко, мимоходом. Осунувшийся, глаза недобрые, вся нижняя часть лица заросла щетиной.
Они заметили, что на крыльце кто-то есть! Остановились, стали освещать его фонарями. Юля тряслась за колонной, умирала от страха. Заскрипел гравий — они подходили. Чуть сердце от страха не разорвалось! Они уже рядом были, когда она оттолкнулась от колонны и бросилась обратно в здание. Те — за ней. А по этим залам Юля могла передвигаться с закрытыми глазами. Кинулась вправо — в зал для приема высших сановных персон, от которого осталось одно название, забралась в нишу между полом и стеной — там осыпался стенной материал, и образовалась пустота. Сидела там ни жива ни мертва. Эти двое вбежали за ней, разделились. Сначала один обо что-то споткнулся, стал глухо выражаться, потом другой. Они блуждали неподалеку, светили фонарями, но девушку не заметили. Потом у входа стали шушукаться, вышли. Или сделали вид, что вышли. А она продолжала сидеть и битый час не шевелилась. Страха натерпелась — как никогда за всю оккупацию. Потом она стала выбираться из ниши, еще минут пять стояла, прижавшись к стене…
— По голосам никого не узнали?
— Нет… Точно нет.
— Сможете опознать их, если еще раз услышите?
— Не знаю. Возможно…
Он не мог избавиться от странного чувства. Под скупое описание внешности одного из незнакомцев подходил каждый десятый в городе. И все же Березин кожей почувствовал что-то знакомое. Появилось необъяснимое ощущение: онемела спина, в желудке образовался вакуум. Он мог ошибаться, всякое случается.
Юля продолжала, она уже почти успокоилась. Набравшись храбрости, она вышла из зала, но к крыльцу не пошла, а стала продвигаться в восточное крыло. Дворцовые переходы она знала, как свои пять пальцев, а также то, что в Розовой гостиной, выходящей в северный парк, отсутствует окно. Она выбралась через пролом, выбежала в парк и там спряталась. Потом прыжками кинулась в парк, присела за кустом. И так далее — дорожка по лесу, чугунная ограда, автомобильная дорога… Она добежала до Севастопольской улицы, стала красться вдоль заборов. Несколько раз проезжали машины, шумела пьяная компания — Юля по привычке пряталась, выжидала. Добралась до своего переулка, припустила рысью…
